Собрание сочинений. Переводы: Евангелие от Матфея. Евангелие от Марка. Евангелие от Луки. Книга Иова

{стр. 196}

Использование в Мт «гематрии» — довод против «эллинистического» происхождения этого текста; оно свидетельствует о семитическом (еврейском или арамейском) пратексте.

Весьма важно семиотически и то обстоятельство, что первый четырнадцатичастный ряд знаменательно завершается царствованием Давида, второй — концом Давидова царства, третий — его мистическим, метаисторическим восстановлением в Лице Христа (Мессии). Перед нами триадический цикл: земное царство как прообраз Царства Божия — гибель земного царства — приход к людям Царства Божия. В контексте еврейского лунного календаря автор и его предполагаемый иудейский читатель едва ли могли не подумать о символике лунных фаз: 14 дней от новолуния до полнолуния, еще 14 дней, когда луна идет на убыль, и снова 14 дней от нового новолуния до нового полнолуния.

1:21 Ты наречешь Ему имя — Иисус; ибо Он спасет народ Свой от грехов их. Имя «Иисус» (греч. Ίησοϋς, евр. [йешуа] из более старой формы [йеhошуа]) этимологически означает «Господь спасает». У Филона Александрийского (de mut. nom. 121, p. 597) мы читаем: «Иисус — это "спасение Господне" (σωτηρία Κυρίου), имя самого превосходного свойства».

2:1–2 Волхвы от восточных стран прибыли в Иерусалим и спрашивали: «Где новорожденный Царь Иудейский? Ведь мы видели, как восходит Его звезда». Волхвы — традиционный перевод слова μάγοι, означавшего прежде всего иранских, а затем также Месопотамских и вообще ближневосточных и средневосточных жрецов и адептов традиционной мудрости, которые располагают тайными знаниями по астрологии, снотолкованию и т. п. (из чего развилось позднейшее значение термина «маг»). Например, у любителей греческой философии было возводимое к Аристотелю предание, согласно которому к Сократу приходил некий μάγος из Сирии, чтобы предсказать ему насильственную кончину (Diog. Laert. II, 45). Если же иметь в виду первоначальную связь лексемы со сферой иранской религии, естественно вспомнить, во-1-х, что в ВЗ ощутимо отношение к зороаст{стр. 197}ризму как религии, поднимающейся над уровнем язычества в тривиальном смысле слова, во-2-х, что под именем Заратуштры было известно предсказание о грядущем Спасителе. В ВЗ есть языческий ведун Валаам.

Как восходит Его звезда. В синодальном переводе «мы видели звезду Его на востоке»; такое же понимание этого места в других старых переводах, например, у Лютера («im Morgenlande»), в King James Bible («in the east»), и т. п. Вообще говоря, έν ανατολή может иметь оба значения: «на восходе» и «на востоке», но специально для лексики Мт нормально употребление во втором значении формы множественного числа (характерное άπό ανατολών в предыдущей фразе 2:1, также 8:11, 24:27).

2:11 Упав ниц, поклонились Ему, и открыли свои ларцы с сокровищами, и преподнесли Ему дары — золото, ладан и мирру. Земной поклон — ритуальная, «протокольная» почесть, воздаваемая великому Царю. Для стилистики Мт довольно характерен прием, при помощи которого он задерживает внимание читателя на сцене принесения даров, введя тавтологическое открыли свои ларцы с сокровищами. О будущем поклонении языческих народов мира «свету» Господней славы, который воссияет в Святой Земле и специально в Иерусалиме (в окрестностях которого расположен Вифлеем), см. Ис 60:1–3: «Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак — народы; а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою; и придут народы к свету твоему, и цари — к восходящему над тобою сиянию». Тема даров намечена там же, 60:6: «Все они из Савы придут, принесут золото и ладан». В псалме 71/72 о грядущем мессианском царе говорится: «Цари Таршиша и островов поднесут ему дань; цари Аравии и Савы поднесут ему дары. […] И будет жить, и будут давать ему от золота Аравии» (10:15). Еврейский читатель должен был вспоминать, как чужеземная царица Савская некогда приходила на поклон к Соломону в сопровождении верблюдов, «навьюченных благовониями и великим множеством золота» (3 Цар 10:1–2). Из апокрифической литературы вспоминалось {стр. 198} пророчество 1 Кн. Еноха VIII, 53, 1: «…И все живущие на тверди, и в море, и на островах принесут Ему дары, и подарки, и знаки верности…», (пер. А. Смирнова, см. А. Смирнов, Книга Еноха. Историко-критическое исследование, Казанская Духовная Академия, «Православный собеседник», 1888, с. 228).

Золото, ладан и мирру. Уже преп. Ефрем Сирин предложил популярное в продолжении многих веков символическое истолкование: золото — нормальная дань царю, ладан по своей связи с богослужением — указание на божественность Младенца, мирра, благовоние, употреблявшееся для умащения покойников, — на будущую (страдальческую) смерть (Ephraemi In Diatessaron, Matth. 2, 25 armen., см. Ephrem de Nisibe, Commentaire de l'Evangile concordant ou Diatessaron, «Sources Chr?tiennes» 121, Paris, 1966).

5:3 и далее. «Блаженны», греч. μακάριοι — со времен Септуагинты нормальная передача древнеевр. [ашрей] (всегда только в грамматической форме status constructus pluralis, например, в ряде псалмов, начиная с 1:1). Древнее выражение с неясной этимологией имеет отчетливый формульный характер. Тем более в лексической системе новозаветного греческого языка это отчетливо маркированный библеизм, цитатно окрашенный, отсылающий и к семитической лексике, и к Септуагинте. Поэтому мы сочли уместным сохранить традиционный перевод как знак формульности выражения.

«Нищий», греч. πτωχός — традиционная передача весьма обильного коннотациями евр. [эвъйон] «согбенный, угнетенный, убогий». В ветхозаветных контекстах оно означает того, для кого нет иной помощи, кроме помощи Бога, но который именно потому стоит под непосредственной защитой Бога более, чем кто-либо другой (Втор 24:14). Так именуется, например, израильтянин, сохраняющий свою веру в условиях вавилонского пленения (Ис 25:4 и др.). В условиях «века сего» всякий праведник, отказывающийся от неправедных преимуществ и предпочитающий быть жертвой, но не источником агрессии, может быть обозначен этим словом; характерно, что оно стало самоназванием иудео-христианской группы (т. н. эвиониты).

{стр. 199}

Нищие духом, или «…по велению духа» — такой перевод греч. πνέύματι основывается на некоторых Кумранских параллелях (1 QM 14, 7); подобное понимание известно и святоотеческой экзегезе (например, в Кратком Правиле св. Василия Великого, 205, см. Migne, Patrologia Graeca 31, 1217). Ср. также Исх 35:21, где идея добровольного и доброхотного пожертвования выражена следующим образом: «И приходили… все, которых располагал дух, и приносили приношения Господу для устроения Скинии». В только что описанной семантике слова [эвъон] идея добровольности имплицитно уже присутствует, и постольку никого не должно смущать то обстоятельство, что в параллельном месте у Лк 6:20 слово «нищие» дано без всяких разъяснений, а Евангелие от Матфея, напротив, эксплицирует импликацию. Толкование, из которого исходит наш перевод, не находится в противоречии ни с акцентированием темы смирения, выходящей на передний план у свв. Иоанна Златоуста, Григория Великого и некоторых других Отцов (ибо добровольно избрать себе участь [эвъон], несомненно, есть акт смирения), ни с пониманием «духа» как Духа Божия, встречающимся, например, у бл. Иеронима (ибо человеческий дух, с христианской точки зрения, в своих благих действиях получает внушение от Святого Духа). Древние тексты, как известно, не знали написания слова с прописной или строчной буквы. Читателю предлагается расслышать одновременно оба варианта: «духом» и «Духом».

5:4 Скорбящие — греч. πενθούντες, слово, семантика которого связана с оплакиванием и трауром, т. е. с такой скорбью, которая является не просто эмоцией, но и долгом, а отказ от нее предательством. Человек не может всерьез искать Царствия Божия и правды Божией, не испытывая вполне реальной боли от недолжного состояния мира и себя самого; только окончательный приход Царствия приносит конец этому трауру. Согласно Ис 61:2, мессианское утешение посылается «сетующим на Сионе». Св. Иоанн Златоуст в толковании на это место подчеркивает напряженный, волевой, активно-аскетический характер этой скорби, весьма отличной от пассивного огорчения, печали. Однокорневое слово πένθος стало важнейшим термином {стр. 199} православной аскетики (в традиционном славянско-русском переводе «плач»).