Се ныне время благоприятно

Об экономической стороне монастырской жизни и влиянии ее на духовную свт. Игнатий Ставропольский писал игумену Дамаскину Валаамскому: «Сердечно радуюсь преуспеянию святой обители Валаамской, для которой нужно, по ее обширности и многочисленному братству, по особенному удобству ее к иноческой жизни, усиление способов к устроению и содержанию, да всякое вещественное довольство имуще, возможет преизобиловать она духовным благорастворением»..

Из духовных условий обратим внимание на следующее. Прежде всего пастырь должен внимательно рассмотреть: есть ли в его общине человек, способный принять на себя бремя игуменства? Рано или поздно, этот вопрос встанет. Хотя в современной церковной жизни существуют прецеденты официального управления женскими монастырями их духовниками (например, в Сербской Церкви, в Греческой же многие женские обители основаны при участии мужских монастырей и официально находятся под их управлением; в таком случае, согласно Уставу, игумен мужского монастыря считается и аввой женского), но это пока не в традициях Русской Церкви.

Власть игуменьи может быть и номинальной, но должность игуменьи должна быть занята достойным человеком. Она должна быть всецело предана своему духовному отцу, безгранично доверять ему, должна воспитываться им не один год. Вместе с тем должна быть смиренной, рассудительной, нестяжательной, молитвенной – истинной монахиней. Кроме того, такой человек должен пользоваться всеобщим уважением и любовью сестер.

Ошибка в выборе игуменьи недопустима: если она случится – все разрушится, исправление почти невозможно. Вспомним известные события, происшедшие в общинах, основанных преп. Зосимой Верховским и преп. Варнавой Гефсиманским, где начальницы, поставленные старцами, вначале проявлявшие послушание, вышли затем из подчинения, создав в обителях смуту, от которой пострадали и старцы-основатели, и сестры. Поэтому ни в коем случае место начальницы не должен занять случайный или непроверенный человек. Иначе произойдет то, что описано нами выше.. Придется все начинать сначала. А хватит ли сил?

Из этих же соображений ни в коем случае нельзя брать игуменью со стороны, какой бы благонамеренной она ни казалась на первый взгляд. Если даже это действительно так, в любом случае, человек, воспитанный в другом месте, в других традициях, будет иметь другое направление и другие понятия, что обязательно приведет к нестроениям внутри общины, а в дальнейшем, скорее всего, к изгнанию духовника. Если сестры, достойной стать начальницей, не находится, и архиерей предлагает игуменью со стороны, на наш взгляд, лучше подождать с открытием монастыря, чем согласиться.

Община, не имеющая статуса монастыря, обладает и рядом преимуществ. В первые века монахи бежали из мира в безлюдные места, чтобы в безвестности и тишине служить Богу. Ныне в монастырях, особенно расположенных в больших городах, большой приток посетителей, и отнюдь не только православных паломников, которые в общем-то не мешают монашеской жизни. Обители более известны многочисленным праздношатающимся туристам и отдыхающим как экзотические памятники истории и архитектуры с живыми экспонатами-монахами, наподобие заповедников с редкими животными. Конечно же, и среди туристов встречаются верующие люди. Считается, что экскурсанты, посетив святое место, могут обратиться к вере. Иногда это действительно случается, но какой ценой? Обитель, часто посещаемая многочисленными мирскими туристами, непригодна для проживания в ней монашествующих. Каждый, кто желает проходить подлинно монашеское жительство, сделает все, чтобы перейти оттуда в более спокойный монастырь, так как полноценную духовную жизнь в такой обители, по единодушному свидетельству Святых Отцов, проводить нельзя. Это видно на примере известных московских монастырей, братия которых старается перевестись в малоизвестные провинциальные обители. Община, не имеющая статуса монастыря, почти никому не известна. Место, где она находится, даже известное в историческом отношении, как правило, никем не посещается.

Большие смущения, беспокойства и хлопоты насельницам монастырей доставляют частые посещения высокопоставленных светских чиновников и лиц, облеченных высоким церковным саном. В современных обителях эти посещения неизбежны. Описываемые нами общины, как правило, посещаются значительно реже. Их внутренняя жизнь также не подвергается посторонним вмешательствам.

Духовник общины имеет полную власть в случае необходимости удалить нерадивую насельницу, ведущую себя соблазнительно, смущающую покой других сестер. То же самое в монастыре сделать уже почти невозможно. Не только духовник, но и игуменья не могут отчислить из монастыря насельницу, входящую в число сестер, особенно же получившую постриг. Как бы соблазнительно последняя себя ни вела, только архиерей имеет право удалить ее или перевести в другой монастырь, и вряд ли этим правом воспользуется.

Наоборот, исторически сложилась традиция присылать в монастыри для исправления таких лиц, которые как-либо отрицательно проявили себя в миру. В наше время это, как правило, наркоманы. Они действительно несчастные люди, но правильно ли насельницам строящейся обители заниматься, кроме необходимых дел по монастырю, еще и воспитанием их или других «социально неблагополучных» лиц? Останется ли у сестер время и силы на молитву? Да и полезно ли неокрепшим в духовном отношении насельницам сталкиваться с таким соблазном? К сожалению, нередки случаи, когда в обителях, занимавшихся подобного рода «социальным служением», подопечные сами перевоспитывали и «сажали на иглу» насельников.

Вообще, любые внешние перемены в жизни общины полезны ровно настолько, насколько способствуют молитвенной жизни. Поэтому, благодаря Бога за то малое, что уже имеется, не надо спешить что-либо менять. Предоставим перемены Промыслу Божию, во избежание того, что с переменами «к лучшему», форма уничтожит содержание.

Как бы нам ни хотелось создать полноценный монастырь сразу, на пустом месте, как правило, такие попытки встречают многие противодействия. И прежде всего – со стороны священноначалия, нередко сталкивающегося с авантюристами, особенно из среды монашествующих. Гораздо проще, разумнее, а при существующей нужде в приходских священниках – реальнее иеромонаху начать свою деятельность в качестве приходского священника: восстановить храм, собрать приход, наладить приходскую жизнь, показать конкретные плоды своей деятельности. В таком случае желание устроить монастырь, будучи подкреплено конкретными делами, уже не будет казаться авантюрой.

9. Если ошибка сделана

Как же быть в наши непростые времена духовнику, который осознал, что допустил ошибку: духовное чадо, поступившее по его благословению в современный монастырь, получает там вред духовный и физический? Ошибку необходимо исправить, хотя сделать это бывает нелегко.

Общепринятым ныне в Русской Церкви является мнение, что если человек поступил в какой-либо монастырь, то уходить оттуда или переходить в другой монастырь не должен ни при каких обстоятельствах. Действительно, в канонах Церкви закреплено такое положение относительно лиц, постриженных в мантию. Но эти каноны не распространяются на тех, кто не принес монашеских обетов, в том числе и постриженных в рясофор. У некоторых Святых Отцов, впрочем, высказано мнение, что вступившая в монастырь послушница тем самым уже явила свое произволение быть невестой Небесного Жениха, а значит, не имеет права возвращаться в мир (свт. Василий Великий).

Не будем рассматривать здесь ситуаций, касающихся лиц, находящихся в мантийном постриге, хотя полагаем, что и в таком случае вопрос должен решаться индивидуально, с учетом всех обстоятельств, и прежде всего должна иметься в виду духовная польза монахини. Из жизнеописаний святых и подвижников благочестия можно видеть, что как послушники, так и схимники нередко меняли места своих подвигов и переходили как из монастыря в монастырь, так и из епархии в епархию, если находили это полезным для души. Такие переходы считались обычным делом и почти не встречали препятствий со стороны священноначалия, разумеется, если совершались не самочинно, а с благословения старца, игумена или архиерея.