Творения

Не видим ли и в Святых Писаниях примеров многих послушников, живших у доброго и искусного отца, но потому что с небрежением, и неохотно, и без любви и веры слушались слов его, поэтому такие спустя немного прилагаются в ненависти к отцу, и потом начав вопреки отцу своему действовать, и в непотребные дела уклоняться, и потом, не терпя более, отходят от отца, и в конец развращаются и погибают. Поэтому каждый послушник должен ожидать того же и себе, если не будет подражать тем святым, которые с совершенным повиновением и послушанием от всей души любили и уважали слова своих по Богу отцов и наставников. Но зачем такому касаться и жизни монашеской, если прежде всего требует совершенного самоотвержения и истинного предания, с чистосердечным откровением и повиновением безусловным? Если бы возможно было вступающему в иночество без предания, послушания и повиновения спастись, то не понуждали бы святые отцы и не предавали бы правил к повиновению, но за­поведали бы только обращаться к чтению святых книг и этого довольно. Но вместо того все богоносные и преподобные отцы наши единогласно вещают: горе непокорным, ибо падают, как листья, и погибают, уловляемые различным прельщением, больше же богоненавистною гордостью и высокоумием.

Не полагай за совершенство того, что изошел из мира монашествовать, и не мни, якобы уже в спасении обретаешься, живя с иночествующими. Тем более не за это помышляй себя богоугодным, что читаешь и слышишь всегда Святое Писание и узнаешь чрез то, как жили святые отцы. Тем более не поэтому равняй себя с угождающими Богу, что обретаешься и живешь сам под руководством отца, наставляющего по подобию древних святых отцов, и так же посвятил себя Богу и по силе своей подвизаешься; не помышляй, что этими деланиями удовлетворил ты за грехи свои, и достиг уже спасительного пристанища. Вспомните, что израильтяне выйдя из Египта и море перейдя, и видев и слышав многие Божие чудеса и промысел о них, и так же быв под руководством и управлением Моисея, и небесною манною питаясь; однако за роптание на Моисея, противоречие, непокорность и нетерпение погибая и падая в пустыне, не достигли земли обетованной. А поэтому и ты, о иноче! должен бояться и блюсти себя тщательно от пагубного роптания, непокорности и нетерпения, чтобы, оставив мир, не пасть и погибнуть в пустыне, не достигнув обетованного блаженства.

Слово 16. Чтобы не изнемогать в служении для приходящих

Подумайте, не достоин ли был бы осуждения тако­й, который обретя сокровище и, по утруждении своем, не восхотел бы подъять его? Так и этот брат, который о должности [своей] небрежет по утруждению, малодушествует и на иных ропщет. Того ради и лишает себя воздаяния и приплодия, то есть духовного благодатного дарования, и уподобляется тем людям, упоминаемым в евангельской притчи: которые во время веруют и с радостью приемлют, во время же печали или гонения [или напасти] отпадают, соблазняются и не совершают плода.

Что же, если бы к этому утружденному и утомленному брату пришел сам царь? Не забыл ли бы и не презрел ли бы он болезнь свою и изнеможение, и не послужил ли бы со всяким страхом, радостью и старанием? Но вместо этого вместе с при­ходящими к нему странниками, посещает его Сам Царь царей, Господь Бог наш Иисус Христос. Он же, оказывая негодование и роптание свое на приходящих, простирает его и на Самого Христа, а поэтому какого должен ждать себе осуждения!

Если на простого и невежду произнести нечто презрительное дос­тойно есть осуждения, насколько же бедственно и многогрешно показуется негодовать и презирать таких, которые утешением люб­ви Божией влекущиеся, посещают нас, ища и желая не временного и тленного, но спасительного и полезного душам своим.

И чудо поистине, самовольно и самохотно желает изнурять и утруждать себя разными подвигами и озлоблениями Бога ради; а когда Сам Бог Промыслом Своим посылает ему труд и служение, что не следует и наименовать озлоблением лег­кости ради, тогда ропщет, негодует, дряхлствует и ни малейшего не показывает терпения. То какая польза тому от самоволь­ного постничества и озлобления, если посылаемого ему труда смотрением Божиим не приемлет и не терпит? А поэтому, не более ли нужно такому очистить себя от гнева и самоволия покорением и послушанием, чем без внутреннего смирения и кротости надеяться на дела телесные, подвижные и трудные?

Если снова оправдывает себя такой немощью и недугами, но Господь не ведает ли состояния души его и тела, и не возмог ли бы управить или удержать посещающих до того вре­мени, когда он обретался бы в силе, в крепости и в свобод­ном досуге? Но если всеведущий Господь, видя желание его к подвигам и телесному удручению, соизволил большего ради труда и подвига, послать их к нему во время его изнеможения, по достоинству сугубо и светлее увенчан будет. Следовало бы лучше этому брату возрадоваться о таком случае, в котором смог бы своим благодушным терпением истинное свое служение, усердие и любовь к Богу оказать, ибо в отраде и благоденствии, но в злоключении и терпении вера наша и усердие к Богу показуется. Он же вместо покорности к Богу и послушания своего к настоятелю, сугубо возроптал, то есть и на пришедших, и на братий, не помогающих ему. От этого же да познает, что внешностью только одною служит Богу, ибо тогда только усердно и охотно творит свое послушание, когда здрав и силен или по его хотению бывают посещающие. В противном же случае дряхлствует и смущается.

Но как бы он от служения своего утружден ни был, но все не более того болящего старца, который на один вопрос брата о топоре тотчас встал, будучи сильно немощным с одра своего и начал искать тот топор, даже не ведая, когда и где положил.

Да вспомнит и праведного Дорофея, как всю ночь исходящим и отходящим в трапезное и угощение и упокоение подавал; сам же столько был в утруждении, что от великого изнеможения был как изумленный. И в таком бу­дучи труде, еще просил братий, чтобы возбуждали его на пение, и на пении снова чтобы не оставляли его дремать. Да вспомнит же еще того старца, который от великого недосуга имел на ногах своих в обуви проросшие зерна.

Прилично здесь вспомнить и преподобную Евпраксию, как во время лютой болезни и крови многой, из ноги текущей, не оставила своего служения.

И так чрез это ясно показуется, что в служении и послушании брата того ропщущего не телесная немощь столь люто его угнетает и расслабляет, но недоброе расположение души к ближнему, кроющееся в его сердце. Ибо если к приходящим не показывать подобающего радушия и любви, но прошение с холодностью и в молчании служить им, только за послушание, то и такое приятие останется без великой награды и приобретения, тем более с негодованием, роптанием и смущением, которого не может даже утаить, но явно с укорением износит, — такое устроение поистине не монашеского обычая.

Сам брат должен сознаться, так как приходящие и посещающие Бога ради никакого зла нанести не могут, но более, как они, так и братия, не помогающие ему в служении, более пользуют его, ибо вся полная награда от Бога останется ему одному.

Если бы справедливо был он сильно изнемогший, то и с понуждением и насилованием себя не смог бы от одра восстать, и не только для пришедших, но даже для самого себя не смог бы ничего приготовить, и без услужения иных остался бы и сам голодным.

Если же и сам ел, и для посетителей учреждение сотворил, следовательно, имел силу и возможность отправить служение свое и без помощи братий. Подобает же Бога ради и на невоз­можное и превышающее силы подвизаться; следовательно, стоит ему самого себя укорять и скорбеть о том, что не сподобился благодати Божией и помощи, что бы с добром, с любовью и радостною душою служить за послушание посещающим и всему братству, более же Самому Господу, сказавшему: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25,40).

Говорят же святые отцы, что ищущие себе послабления и покоя отходят от правой и спасительной стези. И того ради радуйся, о трудниче! а не дряхлствуй о приключающихся тебе трудностях: если обычно и с послаблением поживешь, то обычно и умрешь без извещения о спасении своем. Если же в трудах, трудясь претрудно и безгневно, с любовью повинуясь в послушании, то и Господь возлюбит тебя и преселит, водворит душу твою к преподобным и всем святым, благоугодившим Ему в трудах и злостраданиях, в вечной покой и наслаждение и в соцарствование с Ним во веки веков. Аминь.