Великие учителя церкви

Впрочем, ум человеческий не может в совершенстве постигнуть то, как всеблагая воля Божия проявляет нам постоянное покровительство и "как это спасение принадлежит и нашему произволению" [с. 407, 408].

Свои рассуждения о Божием покровительстве преподобный Иоанн Кассиан Римлянин завершает предостережением и одновременно советом: "Если же хитрословесным мудрованием выведено умозаключение, противоречащее такому понятию, то его более надобно избегать, нежели обнаруживать на разорение веры" [с. 420].

Обозрение жития, творений и богословия преподобного Иоанна Кассиана Римлянина позволяет заключить, что как сама жизнь преподобного была исполнена подвига, так и его наставления имеют, по преимуществу, аскетический характер.

Жизнь подвижника складывается из двух периодов: периода борьбы и периода светлого состояния. Первый состоит в беспрерывном трудничестве, второй, как переживание результатов первого и продолжение его, заключается в мире, радости, любви, свойства которой описывает святой Апостол Павел (См.: 1 Кор. 13, 4–8) "и которая состоит в одной чистоте сердца" [с. 170].

Глубины духовной жизни неисчерпаемы и потому подвиг во имя спасения многогранен — не для всех одинаков. Одному хорошо отшельничество, а для другого "оно не только бесплодно, но и гибельно". Третьему киновия — святое избрание, а иному и ее нельзя рекомендовать. Что одному может быть трудно и даже невозможно, то другому "приобретенная привычка обратила в природу". Поэтому "каждому из нас, — советует преподобный Кассиан, — надобно наперед тщательно узнавать меру своих сил и по этой мере браться за науку, какая нравится, ибо хотя все науки полезны, однако ж не могут быть все удобны для всех" [с. 612].

Главное внимание, старание, труд должны быть направлены к тому, "чтобы дух всегда прилеплялся к Божественным предметам и к Богу". Все прочее подобает считать второстепенным, низшим. Лучшим образом представляется это на примере Марфы и Марии (См.: Лк. 10). "Марфа хотя и святым делом занималась, так как услуживала самому Господу и Его ученикам, а Мария, внимая только духовному учению, сидела при ногах Иисуса, целуя их, мазала маслом доброго исповедания; однако ж Господь предпочитает последнюю первой, потому что она избрала лучшую долю, и притом такую, которая никогда не может быть отнята у нее" [с. 177].

Корпус святых отцов

Чему учит "Лавсаик"

Есть книги, именуемые "настольными" — находящимися на столе, как весьма полезные, нужные и даже необходимые. Из них, кроме самой высочайшей — Богооткровенной и потому общеобязательной — Святой Библии, можно выделить четыре сборника житий и наставлений угодников Божиих, подвижников веры и благочестия. Это:

2. Творение блаженного Иоанна Мосха (VII век) "Луг духовный" — Патерик Палестины, Сирии, Египта. Труд этот служит свидетельством твердости святого Православия в хранении веры и священных обрядов. Догматическая важность его утверждена VII Вселенским Собором (787 г.), на котором читались из него отдельные главы.

3. "Отечник. Избранные изречения святых иноков и повести из жизни их". Отечник, или Отечная книга, — книга изречений святых отцов, преимущественно египетских. Собрано святителем Кавказским Игнатием (Брянчаниновым) в 1863 г.

4. "Цветник духовный. Назидательные мысли и добрые советы, выбранные из творений мужей и святых". Назидательные мысли и советы извлечены преимущественно из творений святых отцов и церковных писателей. Встречаются имена и светских мужей. Епископ Чигиринский Порфирий (Успенский) († 1885), строгий ценитель книг, дал такой отзыв о "Цветнике духовном": "Книга народная и душеспасительная! Умудрится тот, кто прочтет ее со вниманием и сложит глаголы ее в своей памяти" [35].

5. "Лавсаик, или Повествование о жизни святых и блаженных отцов".

Первые три сборника подлежат отдельному — специальному изучению. Сегодня наше внимание привлекает лишь последнее творение — "Лавсаик". Значимость его для православного христианина следует уже из того, что он введен в круг богослужений Святой Православной Церкви — читается на утренях во дни святой Четыредесятницы.

Название "Лавсаик" происходит от имени "отличнейшего мужа" Лавса, начальника "при ложе" благочестивого Византийского императора Феодосия Великого [С. 380–395]. Лавс пожелал получить описание жизни "непобедимых подвижников" [с. 9, 184].

Автор "Лавсаика" инок Палладий (IV–V века) по поручению упомянутого мужа с "великим тщанием" [с. 10] посетил тогдашние монашеские центры. Прежде всего он прибыл в Египет, где встретил великое множество братий — "стройный полк ангелов, облеченных во все доспехи" [с. 100]. Египетская пустыня, по замечанию Палладия, "представила Богу больше чад", чем заселенные страны. "Где, — вопрошает он, — в городах такое множество спасающихся монахов, сколько их предстоит в пустыне египетской? Сколько здесь (в городах) народа, столько там — в пустынях — монахов" [с. 100]. Из Египта Палладий отправился в Палестину, далее в Вифинию, где был хиротонисан во епископа Еленопольского и принял живое участие в судьбе святителя Константинопольской Церкви Иоанна Златоуста († 407) — стал на его защиту. За это и его возненавидели враги святого Иоанна — и епископ Палладий вынужден был в течение одиннадцати месяцев скрываться от них. Какое-то время он находился в Риме. Где бы он ни был, везде "с большим усердием собирал сведения о жизни святых блаженных отцов и некоторых жен" [с. 3]. С одними он встречался лично, беседовал с ними; о других узнавал "от богоносных подвижников Христовых" [с. 10], житию которых "иной и не поверит: так оно превосходит обыкновенный образ людской жизни" [с. 181]. Все узнанное записывал и "предложил в этой книге" [с. 3]. "Но наперед мы, — свидетельствует епископ Палладий, — должны были много вытерпеть и даже подвергались опасности жизни, чтобы видеть их. Семь раз мы едва не лишились жизни, а восьмой один только Бог сохранил нас от смерти". Несколько суток блуждали по пустыне, попадали в гнилые болота, увязали в грязи, четыре дня бродили по воде и едва не потонули, трое суток пробыли под открытым небом на безлюдном острове, убегали от гнавшихся за ними разбойников, крокодилов… [с. 181, 182]. Тем не менее, хранимый Промыслом Божиим и окрыляемый "предстательством святых отцов" [с. 182], епископ Палладий уверенно шел избранным поприщем, дабы как можно больше узнать о подвигах и представить их описание "к соревнованию и подражанию добродетелям" [с. 9].

"Добродетельное подвижничество" святых мужей