Письма к Евгении или Предупреждение против предрассудков

Священники, в сущности, самые дурные люди и самые неблагонадежные подданные; и нужно было бы чудо, чтобы сделать их иными; они во всех странах как баловни в семье. Они надменны, потому что считают себя посланцами и миссионерами самого бога. Они неблагодарны, потому что уверяют, будто только богу обязаны за все те благодеяния, которыми их осыпают государи и народ. Они дерзки, потому что много веков пользуются полной безнаказанностью. Они мятежны и коварны, потому что им всегда хочется играть главную роль. Они - спорщики и смутьяны, потому что никогда не сговорятся по поводу толкования тех мнимых истин, которые преподают людям. Они подозрительны, недоверчивы и жестоки, так как великолепно сознают, что у них есть все основания опасаться, что рано или поздно их преступления будут раскрыты. Они - исконные враги истины, так как предчувствуют, что истина опрокинет все их претензии. Они неумолимы в мести, потому что им опасно прощать людей, стремящихся поколебать их доктрины, несостоятельность которых им прекрасно известна. Они лицемерны, потому что большинство их слишком умно, чтобы поверить в фантазии, проповедуемые имя людям. Они упорны в своих заблуждениях, потому что суетны, а к тому же им было бы и опасно отказываться от учения, авторство которого они приписывают богу. Мы часто встречаем священников разнузданных и безнравственных, потому что праздность, изнеженность и роскошь развращают их. Впрочем, иногда мы видим среди священников аскетов, ведущих строгую жизнь, когда они считают этот способ наилучшим, чтобы завоевать авторитет и достигнуть своих тщеславных целей. Если они вероломны и лукавы - они очень опасны; если они глупы и фанатичны - они еще страшнее. И, наконец, они почти всегда бунтовщики и крамольники, потому что, облеченные божественной властью, отказываются снизойти до подчинения власти человеческой.

Вот, сударыня, верное изображение могущественной организации, ради которой правительства с давних времен жертвовали всеми прочими людьми. Вот граждане, извлекающие богатейшие прибыли из суеверия,- те, перед кем на глазах народа преклоняются земные государи; вот люди, которым они доверяют, которых считают опорой своей власти, которых почитают необходимыми для счастья и прочности своего государства. Предоставляю вам судить о полноте сходства; более чем кто-либо другой вы имеете возможность наблюдать интриги духовенства и его поведение, слушать проповеди священников; и вы, конечно, согласитесь со мной, что его постоянная цель заключается в обольщении государей, чтобы поработить народы и управлять ими.

В угоду этим опасным людям государи считают нужным вмешиваться в богословские распри, становясь на сторону тех священников, которые сумели к ним подольститься, преследовать непокорных, выносить жестокие приговоры защитникам разума и изгонять просвещение, нанося злейший ущерб собственной власти. Поэтому священники вопят о кощунстве, когда государи пытаются вмешиваться в их дела, стремясь подчинить их разумным законам; поэтому они поносят тех же государей, называя их безбожниками, когда последние отказываются бороться с врагами церкви и обнаруживают полнейшее и законное равнодушие к церковным распрям.

Когда же, отказавшись от предрассудков, государи пожелают, наконец, быть действительными хозяевами своей страны, они перестанут внимать советам корыстных и часто кровожадных святых отцов, которые, ища во всем выгоды, хотели бы, чтобы им пожертвовали счастьем, спокойствием и богатством всех слоев общества. Пусть государи никогда не впутываются в церковные споры, потому что. Присоединяясь к той или другой стороне, они тем самым безмерно усугубляют опасность этих раздоров; пусть государи не преследуют за религиозные убеждения, которые обычно одинаково нелепы и необоснованы с обеих сторон; все эти диспуты не представляли бы никогда никакого интереса для государства, если бы государь сам не проявлял малодушия и не позволял увлечь себя одной из сторон. Пусть государи предоставят своим подданным свободу мысли, но при помощи мудрых законов управляют их действиями; пусть они позволят каждому мечтать и фантазировать, как ему вздумается, лишь бы поведение человека отвечало законам морали и государства. Пусть они хотя бы не препятствуют просвещению, только и способному спасти народы от невежества, предрассудков и варварства, первыми жертвами которых так часто оказывались сами же христианские государи; пусть правители убедятся, что образованные и просвещенные подданные и надежнее, и вернее, чем тупые рабы, невежественные и безрассудные, всегда готовые отдаться любым страстям по наущению первого попавшегося фанатика.

Пусть государи обратят самое серьезное внимание на просвещение своих подданных; нельзя допускать, чтобы дело народного образования целиком предоставлялось священникам, которые поддерживают с детства в своих воспитанниках бессмысленные мистические понятия и настроения, прививают им суеверные обычаи и делают их фанатиками. Если государь не в состоянии предотвратить распространение безумных учений, пусть он позаботится о противоядии, введя преподавание разумной социальной этической системы, сообразующейся с интересами государства, способствующей благополучию граждан; эта мораль научит человека его обязанностям перед самим собой, перед своими ближними, перед обществом и перед правительством. Люди, усвоившие такую мораль, не станут ненавидеть себе подобных, не обладающих этими убеждениями; эта мораль не сделает людей ни опасными энтузиастами, ни святошами, слепо подчиняющимися священникам; воспитанные в этой морали люди превратятся в уравновешенных, разумных подданных законной власти; одним словом, такая мораль воспитает добродетельных людей и хороших патриотов. Истинная, разумная мораль - самое верное средство против суеверия и фанатизма.

Благодаря всему этому власть церкви постепенно ограничится; государь уже не будет иметь соперника в своей стране; он будет безраздельно управлять своими здравомыслящими подданными; богатства церкви, постепенно возвращенные обществу, дадут возможность поднять общее благополучие народа. Бесполезные учреждения могут быть использованы в интересах общества и государства; часть церковных сокровищ, с самого начала предназначавшаяся бедным и прилипшая к рукам алчных священников, поступит к беднякам, своим законным хозяевам. Опираясь на народ, который сумеет понять и оценить все предоставляемые ему блага и преимущества, государям не придется опасаться воплей фанатика, за которым никто уже не последует. Число священников, праздных монахов, беспокойных девственников, не заботящихся о будущности страны и висящих на шее чуждого им народа, постепенно заметно уменьшится. Монарх, став более богатым и могущественным, не станет ограничивать своих благодеяний; он будет уверенно управлять страной и поймет, что люди, враждебные церкви, никоим образом не враги трона, славы и истинного величия своего государя.

Вот, сударыня, какие цели должно поставить себе всякое правительство, сознающее свои истинные интересы. Я надеюсь, что мои планы не покажутся вам ни невозможными, ни призрачными; пути к их осуществлению уже подготовляются все более широко распространяющимся просвещением; пусть они содействуют прогрессу разума или хотя бы не препятствуют ему, и вы увидите, как государи и народы без потрясений, без смут мало-помалу скинут с себя столько лет тяготившее их ярмо.

Чем могут быть полезны обществу памятники благочестия наших предков? Мы видим среди них монастыри, предназначенные для праздных фанатиков; дорогие храмы, сооруженные и украшенные нищими народами для утоления тщеславных вожделений духовенства, ради которого воздвигались алтари и дворцы. С самого возникновения христианства все, казалось, служило возвеличению церкви ценой разорения народов и династий. Умами людей завладела религия; люди забыли, что живут на земле, и интересовались лишь своим грядущим блаженством в неведомых эмпиреях. Пора покончить с церковным авторитетом; пора человечеству заняться своими насущными делами; эти дела всегда будут несовместимы с интересами духовенства, присвоившего право вводить человечество в заблуждение. Чем больше вы будете изучать христианское вероучение, тем очевиднее станет вам, что оно выгодно тем, кто возложил на себя мало обременяющий труд руководить ослепленным человечеством.