Тайна святых

Какой смысл этого осторожного свидетельства умного иерарха об истинном делании в церкви его времени (т. е. вообще времен церкви в пустыне)? Он указывает на неспособность священства исполнять цель христианства, содействовать перерождению душевных в духовных. Этому могут содействовать только “светоспособные” (по его терминологии) или переводя на язык апостольский: духовные, “Богом на сие истое свыше призываемые” .

Прежде чем говорить о том, какое место занимают светоспособные в церкви иерархического порядка, мы должны изъяснить истинное значение для христианина священного писания и записанного священного предания, которые в этой церкви ставятся, так сказать, во главе угла.

ДВА КРЫЛА БОЛЬШОГО ОРЛА

“И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она питалась в пустыне известное указанное время” (Откр. 12,6).

Как говорят, два крыла большого орла - священное писание и священное предание, на которых воспитываются члены церкви.

Какое значение имеет это воспитание? Можно ли познать истину через преподавание и чтение священного писания и записанного предания (оно дошло до нас в записанном виде)?

Единственный путь познания в христианстве - это дух Святый, посланный от Отца запечатлеть в душе каждого христианина истину. Дух Святый таинственно, в глубине восприятия каждой души, понятным ей образом (языком), раскрывает истину. Нигде и ни от кого не может душа научиться истине, как только от Духа Святого.

Слова апостолов, их словесное учение было только видимое и слышимое через посредство внешних чувств человека; но через апостолов и всех духоносных действует огонь Духа Святого, Он-то и превращает слышимое и мыслимое в живое, сердечное знание; дает человеку такую уверенность в невидимой и непередаваемой на человеческом языке истине, как любящий сын, скажем, уверен в присутствии в его жизни любящей матери. Эту истину уже никак и никто не будет в состоянии вырвать из его сердца.

Может ли человек познать истину через чтение священных книг? Нет, не может, если не будет откровения от Духа Святого. Бывает ли это откровение всем читающим? - нет не всем, далеко не всем, ибо большинство христиан легко отпадает от “веры” (имея ее по наследству, по привычке, а не сердечно веруя). Тот же, кто получил сердечное знание откровение, потерять веру не может, ибо она стала кровью его сердца.

* * *

Принадлежащий к церкви обязан усвоить себе догматы христианские. Что такое догмат, и как его можно усвоить?

Догмат есть выраженная словесно истина, сокровенное знание, преподанное церковью (собором), как формула.

Когда в церкви оказываются люди, вследствие охлаждения любви в Христовом обществе не воспринимающие сокровенного знания (что выражается в их положительном отношении ко всякого рода лжеучениям), и число этих людей возрастает, так что заполняет все тело церкви, тогда духоносным, ради спасения ближних, приходится обратиться к помощи стиля и методов творчества мира сего и начертать на бумаге - сделать как бы видимым то, что доступно только таинственному сердечному восприятию - иначе сказать: безграничное сделать ограниченным, или воплотить невоплощаемое. Поэтому первоначальные творцы догмата и дали это название, производя его от слова [dogem] - думать, полагать, также казаться. И слово догмат, означая: мнение, положение, заключение, носит в себе как бы признание нетвердости человеческих мыслей: мыслительная способность не в состоянии охватить Божественного откровения знания. Иерархическое священство в своем представлении о значении догмата так же, как и во всем духовно-христианском, показывает свою недуховность, утверждая, что догмат есть незыблемая христианская истина, ее точное выражение.

Сам по себе догмат есть нечто непонятное и неубедительное. Как может разум человеческий принять, что распятый Иисус есть Богочеловек, второе лицо Пресвятой Троицы, что есть еще третье лицо Бога - Дух святый, что Богородица - Приснодева?

Догмат это не христианское начало, а та доска, за которую должен держаться увлекаемый в хаос лжеучений.

Появление в церкви догматов, в особенности, их увеличение (на соборах) - это ниспадение христианства в нравственное состояние, в каком находились иудеи, получившие заповеди, написанные на скрижалях. Покрывало лежит на сердце тех, кто верует по догматам. Покрывало снимается, когда обращаются к Господу, т. е. стяжают Духа Святого, и истина становится кровью сердца.

Догмат принимается, как послушание Церковь иерархическая и держится послушанием. Она повинуется иерархам - блюстителям истины, зафиксированной в догматы.

Появление новых догматов в церкви, как мы видим из истории вселенских соборов, не есть новое откровенное знание, а только формулировка того знания, которое существовало в церкви, как тайное сокровенное каждой верующей душе; причина формулировки всегда одна и та же: новое распространяемое лжеучение. Св. отцы собирались на собор не для творческой радости созидания новых догматов, а с великой тяготой, чувствуя мучительную необходимость опровергнуть в несовершеннейших выражениях (сравнительно с тем светом истины, который горел в их сердцах) назойливую ложь, выдаваемую за истину. “Мы вынужденными нашлись исследовать нечестивое его (Нестория) учение”, - сказано в постановлении третьего (ефесского) Вселенного собора.

Церковь не богатеет от появления новых догматов, а духовно нищает (не той нищетой, о которой сказано в первой заповеди блаженства, а обратно - богатеет материально).

Церковь, где откровенное знание заменено догматами, и где догматика силится изъяснить при посредстве стиля и методов творчества мира сего божественные тайны (тайны Божии не имеют общего для всех языка),-эта церковь является не царственным священством, а обществом малых сих, еще не родившихся во Христе.

Пытливость ума (быть может вернее игра ума), громоздящего целые библиотеки за библиотеками, будто бы для раскрытия полноты христианского учения, является ни более ни менее, как вторжением в церковь творчества мира сего, создающего царство земное, ибо без откровения нельзя раскрыть тайны истины.

СВЯТЫЕ В ЦЕРКВИ ДОЛГОТЕРПЕНИЯ

“Дитя восхищено к Богу” (Откр. 12,5).

Появление духовных в церкви, которая не в состоянии сама их рождать и поддерживать любовью, есть, как мы сказали, чудо Божией милости. Но духовные здесь как бы не родные церкви. Пресвятая Богородица в видении св. Серафиму сказала, указывая Своим спутникам на святого: “этот нашего рода”. Явное свидетельство, что “наш род” в земной церкви тогда был исключением.

Между тем “наш род”, конечно, род Христов: в церкви нет иного рода. Как же это может быть, чтобы представители рода Христова в церкви стали, как исключение?

Изобразим это нагляднее, сравнив первоначальную церковь с семьей. Была одна любящая семья, и все в этой семье так друг друга любили, что и жить друг без друга не могли. Старшие в семье, более опытные в жизни, сострадали о младших, всячески трудились, чтобы помочь им возрасти в свой совершенный возраст. Младшие с великим доверием взирали на старших в семье, любя, проницались светом их совершенства.

В церкви последующих времен, которую невозможно сравнить с семьей, вернее с государством, где есть начальники, и подчиненные, и где соединение членов носит характер как бы установившегося законного привычного порядка, а не любви, Божиим чудом оживают по временам члены той отдаленной, любящей друг друга семьи - церкви. Они носят на себе печать Божьего избранничества, однако, не вовне, (не как генеральские лампасы или бриллиантовую панагию), а как внутренний свет.

Как же принимает этих людей церковь, убежавшая в пустыню? Она безусловно признает их святыми, но лет через сто после их смерти. Их канонизируют и создают для каждого чин церковного служения: молебны, акафисты и проч. Смысл канонизации, конечно, ясен: дать возможность братьям, еще живущим на земле, призывать в трудностях жизни на помощь своих братий умерших, о которых стало известно через церковь, что они крепки в любви (мы намеренно ограничиваем наше знание о святых за гробом их крепкостью в любви, ибо ничего не знаем о загробном существовании, кроме того, что живущие на земле вместе с душами умерших составляют одну церковь (см. гл. девятую - “Маранафа”).