Иисус из Назарета

Все сказанное выше позволяет нам теперь более конкретно сформулировать смысл шестого прошения Молитвы Господней. Этими словами мы говорим Богу: «Я знаю, что мне нужны испытания, чтобы очистить все мое существо. Назначая мне эти испытания, предоставляя злу — как в случае с Иовом — некоторую свободу, помни, прошу Тебя, о том, что силы мои ограничены. Не требуй от меня слишком многого. Установи пределы искушению, которому я могу быть подвергнут, не удаляйся от меня слишком далеко, дабы Твоя спасительная рука могла помочь мне, если я сам не справлюсь». Именно так толкует это прошение святой Киприан Карфагенский. Он говорит: когда мы просим «не введи нас во искушение», мы показываем наше знание о том, что «враг не имеет никакой власти над нами, если не будет на то предварительного допущения Божия. Потому-то весь наш страх, все благоговение и внимание должны быть обращены к Богу, так как лукавый не может искушать нас, если не дается ему власти свыше» (De dom or 25, 285 f.). [39]

Далее святой Киприан приводит примеры из Священного Писания и рассуждает о двух возможных причинах, по которым Бог все же предоставляет злу ограниченную власть. Возможно, это дается нам в наказание, чтобы обуздать нашу гордыню и заставить нас заново осознать ничтожность нашей веры, надежды и любви, чтобы мы перестали мнить, будто сами, собственными силами можем достичь величия: вспомним фарисея, который рассказывает Богу о своих заслугах и думает при этом, будто он не нуждается ни в какой милости. К сожалению, святой Киприан не останавливается более подробно на том, что означает другой вид испытания — искушение, уготованное нам Богом ad gloriam — во славу Его. Но, может быть, здесь нам следовало бы вспомнить о том, что Бог возлагает особо тяжелое бремя искушения на тех людей, которые особенно близки Ему, на великих святых, начиная от святого Антония, пребывавшего в пустыне, и заканчивая святой Терезой из Лизье, обитавшей в благочестивом мире монастыря кармелиток. Они своего рода продолжатели дела Иова, олицетворяющие собою апологию человека и тем самым отстаивающие Бога. Более того, они совершенно особым образом вступают в союз с Иисусом, Который прошел, страдая, через все наши искушения. Они призваны испытать на собственном опыте, пропустить через собственные души искушения своего времени, призваны нести за нас, за наши обыденные души эту тяжкую ношу, чтобы помочь нам пробиться к Тому, Кто взял на Себя наше общее бремя.

Вот почему, когда мы произносим в молитве слова шестого прошения, мы должны, с одной стороны, выражать готовность принять на себя бремя уготованных нам испытаний; с другой стороны, мы одновременно должны просить о том, чтобы Господь Бог отмерял нам не больше, чем мы способны снести, чтобы Он не выпускал нас из рук Своих. Произнося эти слова, мы должны быть преисполнены глубокого доверия, которое выразил святой Павел, подаривший нам такие слова: «…верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1 Кор 10:13).

Это последнее прошение Молитвы Господней подхватывает тему предыдущего, но развивает ее не в отрицательной форме, а в утвердительной; и в этом смысле оба прошения тесно связаны друг с другом. Если в предпоследнем прошении ключевым было отрицание «не» (просьба не давать злу свершить больше, чем может снести человек), то здесь основной акцент падает на главное упование нашей веры, с которым мы приходим к Отцу. «Спаси, избавь нас, освободи нас!» То есть, в сущности, мы просим о Спасении.

Но от чего мы хотим быть избавлены? Новый (немецкий. — М.К.) перевод «Отче наш» говорит: «от зла», оставляя открытым вопрос о том, имеется ли в виду «зло вообще» или носитель зла — «лукавый». Ведь действительно, одно невозможно отделить от другого. Конечно, в первую очередь мы представляем себе дракона, о котором говорится в Апокалипсисе (Откр 12; 13). Иоанн, описывая «зверя из моря», поднявшегося из бездны зла, представил его как символ римской государственной власти и тем самым облек опасность, угрожавшую христианам его времени, в очень конкретный образ: он представил притязания на абсолютную власть над человеком, воплотившиеся в культе императора и тотальном всевластии на политическом, военном и экономическом уровне, в образе зла, грозящего поглотить человечество. Обожествление абсолютной земной власти сопровождается разложением нравственных устоев под воздействием циничного духа скепсиса и просвещения. Видя эту опасность, христианин эпохи гонений на последователей веры Христовой взывает к Господу как к единственной силе, что еще может спасти его: избавь нас, освободи нас от зла.

Давно уже канула в Лету Римская империя с ее идеологией, но как актуально все это для нас и сегодня! Ведь и сегодня, с одной стороны, мы видим власть рынка, торговли оружием, наркотиками и людьми, власть всего того, что лежит тяжким бременем на мире и накладывает на человечество путы, из которых невозможно вырваться. С другой стороны, мы видим, как по-прежнему процветает идеология успеха и благополучия, которая говорит нам: Бог — это фикция, он только отнимает время и лишает нас удовольствий. Не заботься о нем! Старайся сам урвать от жизни сколько сможешь. Перед таким искушением как будто трудно устоять.

Молитва Господня в целом, и это последнее прошение в частности, говорит нам: если ты потерял Бога, ты потерял себя самого; тогда ты становишься всего-навсего случайным продуктом эволюции. Тогда «дракон» действительно одержал победу. До тех пор пока он не может отобрать у тебя Бога, ты, проходя через всякую скверну, через все опасности, угрожающие тебе, все равно остаешься надежно защищен. Вот почему правильно то, что говорит нам новый перевод: избавь нас от зла. Скверна может оказаться необходимой для нашего очищения, но зло, оно всегда разрушает. Именно поэтому мы от всей души просим, чтобы у нас не отбиралась наша вера, благодаря которой мы видим Бога и которая соединяет нас с Христом. Именно поэтому мы молим о том, чтобы, даже потеряв все блага, мы не потеряли бы главное Благо — Бога, чтобы мы сами не потерялись: избавь нас от зла!

И снова нам на помощь приходит святой Киприан Карфагенский, епископ-мученик, которому суждено было самому пройти круги Апокалипсиса и который нашел для пояснения этого прошения удивительные слова: «Затем после слов: „избавь нас от лукавого“, не о чем уже более и просить: мы просим покровительства Божия против лукавого, а получивши таковое покровительство, мы уже безопасны и защищены от всех козней диавола и мира. В самом деле, чего бояться со стороны мира тому, кому в этом мире защитник Бог?» (De dom or 27, 287). [40] Эта уверенность питала мучеников и наполняла их, живших в мире, полном опасностей, радостью и надеждой, даруя им истинное избавление, освобождение во имя подлинной свободы.

Таким же чувством уверенности проникнуты прекрасные слова святого Павла: «Если Бог за нас, кто против нас? <…> Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? <…> все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8:31–39).

Таким образом, последнее прошение возвращает нас к трем первым: прося избавления от силы зла, мы просим в конечном счете о пришествии Царства Небесного, о единении с Божией волей, о сохранении святости Его имени. Конечно, молящиеся во все времена вкладывали в это прошение и свой, дополнительный смысл. Глядя на беды, потрясающие мир, они просили Бога и о том, чтобы Он положил предел «злодействам» и «бедам», что разрушают мир и нашу жизнь.