Смена церковной нормы? Попытка сравнительного анализа двух духовных движений, у истоков которых стоя

При этом отец Александр ещё и самобытный религиозный писатель, мыслитель, исследователь... Он, заочно окончив в 1965-ом году Московскую духовную академию, явно в своих исследованиях тяготеет к рассмотрению древних религий как библейской, так и внебиблейской традиций, что нашло отражение в его семитомнике "История религии. В поисках Пути, Истины и Жизни". Предмет его интереса широк: это и древние культуры Индии и Китая, Месопотамии и Египта, Греции, Рима... и, конечно, пристальное внимание приковано к судьбе народа Божьего - Израиля. Характерно, что отцу Александру чужд релятивистский подход: в описании внебиблейских традиций он пытается уловить промысел Божий, который ведет к спасению все народы(9) . И это спасение он видит в христианстве. Владимир Леви приписывает Меню следующие слова: "человечество выживет (кажется, он сказал: "состоится" (В.Л.)) лишь в том случае, если между всеми путями к Истине будет налажено сообщение, связь"(10) .

Отец Александр также является автором книги "Исагогика" - учебника по Ветхому Завету для семинарий и религиоведческих факультетов ВУЗов. Вообще, тема Священного Писания, Библии для отца Александра - особая. Вряд ли кого-то в Советском Союзе 60-80-ых годов из церковных деятелей того времени можно было поставить рядом с Менем по степени понимания Писания, по умению определять жанры тех или иных книг Библии, по использованию критических методов в толковании священных текстов... Отец Александр, пожалуй, на тот момент являлся чуть ли не единственным в СССР серьезным библеистом. Он живет Писанием. Нередко можно слышать обвинение, что Мень ради Писания жертвует церковным преданием, святоотеческим наследием. Но это не так. Впрочем, здесь надо дать более тонкий комментарий.

Известно, что ещё в протестантской среде был провозглашён призыв возврата от предания к Писанию. И действительно, у протестантов во многом отношении к букве Писания вернуться удалось. Но вот получилось ли вернуться к духу и смыслу Писания? Можно ли сказать, что отец Александр Мень предпринял попытку вернуться к духу и смыслу Писания, при этом не оставляя предания?.. Отличие жизни по Писанию и жизни по преданию не просто в статусе текстов, языке и форме жизни, но в разности бытийных оснований в отношениях человека и Бога, в качестве богооткровения и богопознания...

Александр Агаджанян замечает, что одна из ключевых смыслообразующих характеристик рассматриваемых нами религиозных традиций (в терминах Агаджаняна "православных субкультур") состоит в том, что можно назвать христоцентризмом. Христоцентризм в понимании Агаджаняна - это четкая иерархия смыслов, в рамках которой некоторые аспекты церковности и благочестия, существенные для большинства других православных приходов и общин у "меневцев" и "кочетковцев" оказываются приглушенными. Здесь можно согласиться с Агаджаняном. И отец Александр Мень, и (как позже мы рассмотрим) отец Георгий Кочетков в своей практике обращаются, прежде всего, к раннему христианству, к Евангелиям и апостольскому веку в истории Церкви. Послебиблейские тексты и практики, каноны и обычаи, "предание во всей его совокупности", как пишет Агаджанян, "не отвергается, но именно приглушено". Действительно, при пристальном внимании к церковному наследию можно обратить внимание, что в церковном предании много наносного, связанного с потаканием тем или иным сугубо человеческим предпочтениям... Отсюда и пышный, чрезмерный церемониализм, и квазиаскетизм, и требоисполнительство, и каноническо-правовой "талмудизм", оторванный часто от реальных человеческих отношений и неспособный адекватно реагировать на современную ситуацию...

Поэтому неудивительно, что и стиль пастырского руководства у отца Александра Меня складывается особый, если так корректно сказать, не по преданию, а по Писанию. Он не требовал послушания и часто даже не давал советы, всегда оставляя возможность свободного выбора. Задача была воспитать зрелого и ответственного человека, способного на самораскрытие в труде и творчестве во имя Бога и Церкви. Христианская ответственность, по Меню, базируется на сознательной вере и на образованности. Кто-то не принимал такого стиля пастырства, а кто-то, наоборот, видел в этом что-то большее, чем пастырство и воспринимал отца Александра не как духовника, а как духовного друга, способного помочь, подсказать и дать адекватные ответы на сложные волнующие вопросы(11) . Поэтому неудивительно, что вокруг него было так много свободолюбивых интеллигентов, не терпящих и тени нажима.

Отец Георгий Кочетков (до рукоположения Юрий Серафимович Кочетков) начал свою церковную деятельность ещё до момента принятия им священного сана. В своих воспоминаниях(12) он пишет, что ещё когда он учился в 10-ом классе школы ему по-особенному открылась строчка из Евангелия "Жатвы много, а делателей мало". "Меня это пронзило, - пишет он, - словно стрелой в сердце. Эта строчка стала для меня как бы главенствующей, я очень ярко почувствовал, что это именно то в духовной жизни, что больше всего "болит"". В 1968-ом году он читает катехизис митрополита Филарета Московского, беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым и книги отца Александра Меня (Библию полностью Юрий Кочетков прочел ещё в старших классах школы). К первому причастию в 1971-ом году он подходит уже с первым крестником (и оглашаемым) Александром Копировским.

Юрий Кочетков продолжает помогать своим знакомым в индивидуальной подготовке к крещению и сознательной жизни по вере. С 1978-го года он начал проводить катехизацию взрослых людей в группах. Примерно в это же время архимандрит Иоанн Крестьянкин стал лично готовить его к принятию сана (дьяконская хиротония состоялась в 1983-ем году).

Надо сказать, что отец Александр Мень в качестве подготовки к крещению тоже проводил с людьми огласительные беседы, давал книги для чтения, определяя индивидуально для каждого степень готовности к вступлению в Церковь. При этом литургически, по-видимому, сопутствия оглашению не было (оглашаемые в отличие от практики отца Георгия после литургии оглашаемых храм не покидали). Как говорит Андрей Бессмертный-Анзимиров, "катехизация в Новой Деревне была обязательным условием к принятию таинства крещения. На очень ранних этапах беседы с катехуменами проводил сам отец Александр, но с середины 70-ых годов катехизацию было поручено вести воцерковленным ранее и богословски опытным мирянам. Вся катехизация могла длиться от десяти дней до трех месяцев. Методологии были разными: одни делали центром изучения и толкования Символ веры, другие использовали традиционные рамки, подобно нижеследующей программе: Что такое религия? Вера? 2) Сотворение мира и грехопадение. 3) Священная история до Авраама, Исаака и Иакова включительно. 4) Моисей и Декалог. 5) Давид и Соломон. 6) Пророки. 7) Матерь Божья. 8) Св. Иоанн Креститель. 9-12) Иисус Христос (несколько занятий о разных аспектах Его служения и учения). 13) Основные догматы православия (по Символу веры)-14-15) Краткая история мировой Церкви (обычно два занятия). 15-16) История Русской Церкви (давались общие понятия о крещении Руси, об исихазме, о Сергии Радонежском, о иосифлянах и заволжских старцах, о расколе XVII в., о гонениях в советское время и т.д.)"(13) .

Развитие.

В конце семидесятых годов приход в Новой Деревне непомерно разросся. По воспоминаниям Зои Масленниковой "прихожане висли на духовнике и невольно видели в остальных нежелательных соперников, отнимающих у батюшки драгоценное время; связи между его духовными чадами носили случайный и хаотический характер". Отец Александр начинает искать новые формы религиозной жизни. Он решает структурировать приходскую жизнь и приходское общение. Создаются малые приходские группы (отец Александр тогда называет их "общениями")(14) . Прихожане, человек по семь-двенадцать группируются вокруг инициативных людей, регулярно собираются вместе, изучают Священное Писание, оказывают друг другу взаимопомощь(15) . Собрания "общений" происходят конспиративно. Приходится часто менять место встреч, комуфлировать их под различные светские мероприятия (гражданские праздники, дни рождений). Состав таких групп был постоянным; новичков принимали по рекомендации священников или из числа близких друзей или родственников члена группы(16) . Трудностей хватало (напомним, что в советское время за участие в религиозных подпольных собраниях можно было получить тюремный срок). Тем не менее, эти духовные образования оказались жизнеспособными. Отец Александр сам принимал во встречах деятельное участие: подбирал руководителей, помогал в составлении учебных планов, советовал необходимые книги. По воспоминаниям Софии Руковой, отец Александр "не уставал напоминать: как стол прочно стоит на четырех ножках, так и христианская группа должна держаться на четырех принципах: 1) совместная молитва, 2) совместное чтение Священного Писания, в первую очередь Евангелий, с размышлениями и чтением толкований, 3) совместное посещение Божественной литургии и регулярное совместное причащение, 4) совместное посильное участие в делах милосердия, взаимопомощь"(17) . Людмила Улицкая свидетельствует, что в Новой Деревне "сохранялся тот самый дух общины, где все друг друга знают, поддерживают. Отец Александр был одним из первых священников, кто возродил это раннехристианское понимание общины как семьи. До сих пор десятки людей воспринимаются мной как родственники, хотя некоторых имен я не знаю"(18) .