Том 7. Письма

XV

Переписка

святителя Феофана Затворника

со святителем Игнатием

№ 1 [ 74]

Письмо

святителя Феофана Затворника

Ваше Преосвященство,

Милостивейший Архипастырь!

Искреннюю приношу благодарность Вашему Преосвященству за дорогой подарок Ваш. — Он и без подарения подарок православным. Авось оживит заснувших. И сия благодать пробуждения да сопутствует всякой книжке и всякую душу да проникает при чтении ее.

При всем том добре, которое так веет от книг, содействовать распространению их поудержусь, пока не удостоверюсь в спра{стр. 109}ведливости мнения о вещественности души. — Мысль сию считаю неправославной и опасной. — Приводимые Вами доказательства никак не убедительны. — Но вы убедились же ими. — И вот присматриваюсь к ним попристальнее, — не откроется ли в них какая-либо сторона, способная осветить во мне сей темный предмет. Часто не видишь дела от необычности его. А для меня это новость первой руки. — Душа — эфирна. — Кто же это думает у нас, Богу молится, чает горняго и ради того отказывается от всего земнаго и вещественнаго? — С веществом, как его не утончайте, духовные явления совсем не вяжутся, и нигде мне не случалось слышать такого учения, — у мыслящих два приема: одни думают, что душа чисто духовна, — и светлая; а другие полагают, что она — сама по себе духовная — имеет световую оболочку, с коею не разлучается — ни в теле, ни вне тела. Подобная же оболочка и у Ангелов. Эти оболочки и суть то, что видится в Ангелах и душах отходящих. Разумные же духовные отправления и действия принадлежат чистому духу — душе. — Этой последней мысли я всегда придерживался. Заставляло придерживаться легкость объяснения явлений и видений. Но теперь поколеблен в ней и склоняюсь на первую ибо нет нужды в сей оболочке. Ее может привлекать к себе сила духа — физическая, как преобладающая над всем вещественным, всякий раз, когда нужно — сие. — И дух — есть, — и сею бытовой стороной физической же, хотя чисто духовной стоит в ряду всех бытствующих — и на них действует, по мере дарованной ему силы в творении. — Всяко этого можно и не держаться; не в угоду однако ж вещественности души.

Се вам исповедь моя! Благословите и помолитесь о мне многогрешном. Совсем осуетился. — И очень часто порываюсь на вашу дорогу. — Когда бы то устроилось сие! — Не вижу ворот по моей близорукости. Иногда бываешь готов — за перо взяться и писать прошение о том; да что-то в груди поперечит. — И остаюсь при одном желании. — Будем сидеть у моря и ждать погоды. — А грехи так и тяготят, — а страсти так и бьют по бокам. Господи помилуй нас.

Всех вам благ от Господа желаю. С глубоким почитанием и совершенной преданностью имею честь быть Вашего Преосвященства покорнейшим слугою

Феофан, Е<пископ> Владимирский.

28 мая 1865

{стр. 110}

№ 2

Ответ святителя Игнатия

Ваше Преосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приношу Вам искреннейшую благодарность за откровенное письмо Ваше от 28 мая. Отвечаю на него с такою же откровенностию.

По вступлении моем в жизнь аскетическую и потом в монастырь хотя и случались со мною разные опыты, свойственные этому пути, но о душе и духах я имел понятие неопределенное, признавая и называя их по общему поверхностному пониманию бесплотными и невещественными; нужды входить в дальнейшее рассматривание не представлялось. Вступил я в монастырь в 1827 году, а начал заниматься Писанием и Отцами гораздо раньше, — можно сказать, с детства. С 1843 года, независимо от меня, необходимость заставила вникать подробнее и точнее в значение души и сотворенных духов. Справедливо сказал Антоний Великий, что это познание крайне нужно для подвижников. Особенно нуждаются в нем те подвижники, которые в подвиге своем введены перстом Божиим в брань с духами. Да и для всех оно имеет существенную пользу: лучше ознакомиться с миром духов прежде смерти, нежели при наступлении смерти, как ознакомились многие к величайшему удивлению и ужасу своему. В противность понятиям, заимствованным у западных мечтателей, опыт доказывает верность учения Отцов со всею решительностию. Темное и загадочное делается очень ясным и простым. — Что ж касается до слова эфир, то химия называет этим словом материю, совершенно отличную от газов, принадлежащих земле, несравненно тончайшую, но неопределенную, вовсе неизвестную человекам. Существование же ее признается по той необходимой причине, что пространство за земною атмосферою, как и вообще всякое пространство, не может быть чуждым материи. В собственном смысле — невеществен Один необъемлемый пространством — Бог. Духи сотворенные бесплотны по отношению к нам. Но естество их, как и естество души, пребывает неопределенным для нас по невозможности определить его. Наука признает невозможным определение нашего тела, равно как и всех тел, имеющих органическую силу — жизнь. Мечта Декарта о независимости духов от пространства и времени — решительная нелепость. Все ограниченное, по необходимости зависит от пространства.

{стр. 111}

Паства Ваша пользуется обильно назидательным словом и примером Вашим. Если Промысл Божий поставил Вас на свещнике, — зачем сходить с него без призвания Божия? Может быть, в свое время, откроется это призвание! Может быть, все обстоятельства единогласно выразят его! Тогда оставите мирно кафедру Вашу; тогда уйдете мирно в келлию — преддверие вечности. Пребывая в келлии не будете тревожиться мыслию при келейных искушениях, что эти искушения последовали за предупреждение воли и указаний Божиих. Простите за слово любви!

Поручаю себя Вашим святительским молитвам. Силы мои и здоровье оскудели до крайности, до невероятия; но милосердый Господь отлагает призыв на суд Свой, ведая мою неготовность, и даруя время на покаяние. С чувствами и прочь.

Вашего Преосвященства Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

4 июня 1865 года

Святитель Феофан Затворник (в миру Георгий Васильевич Говоров; 10 января 1815 — 6 января 1894) — сын священника, родился в Орловской губернии, по окончании Орловской семинарии поступил в Киевскую Духовную академию; пострижен в 1841 г.; в 1842 г. — магистр, в 1844 г. — бакалавр Петербургской Духовной академии. В 1847 г. был назначен членом миссии в Иерусалиме, в 1853 г., по возвращении, снова преподавал в Петербургской академии; в 1855 г. — архимандрит. В 1856 г. он настоятель посольской церкви в Константинополе, в 1857 г. — ректор Петербургской Духовной академии; в 1859 г. — епископ Тамбовский, в 1863 г. — Владимирский.

17 июня 1866 г. святитель Феофан, согласно поданному им прошению, был уволен на покой. Его уход поразил многих: ученейший богослов, талантливый иерарх Церкви, он отказался от успешной карьеры и явился как «истинный отшельник первых веков христианства», затворившись в тесной келлии в Вышенской обители, которую выбрал еще будучи епископом Тамбовским. Многие задавались вопросом, что вынудило его уйти в затвор в расцвете сил, в 52 года. Он сам объяснял, что поводом к этому послужило, прежде всего, желание беспрепятственно заняться духовно-литературным трудом на пользу Церкви и ближним, а для себя — желание быть наедине с Богом. В затворе прожил он 28 лет, первые шесть принимая посетителей, остальные — прекратив всякое сношение с миром, кроме письменного. Результатом его многолетних трудов стало собрание творений, составившее целую библиотеку.

Наиболее популярным и наиболее значительным его сочинением, по научной оценке православных богословов, было «Путь ко спасению» {стр. 112} (краткий очерк аскетики). Этот труд, являющийся девизом всей его подвижнически-литературной деятельности, по его собственному признанию, создавался им при участии и под руководством святителя Игнатия Брянчанинова.