Великий парадокс, или Два почерка в Коране

ГЛАВА 12. МУДРОСТЬ, КОРЫСТЬ, ЛИЦЕМЕРИЕ

Если гора не идет к Мохаммеду

Мусульмане против мусульман

ГЛАВА 13. УТЕРЯННАЯ ВЕРА

Как нам в голову приходят идеи?

Арабские завоевания

Вера в Бога и судьба человека

ГЛАВА 14. МЕДИНА

Есть ли путь к миру?

О торговле и одной типографской ошибке

Возлюбленные Мохаммеда

Попытка объяснить: разжатая пружина

Последнее падение

ГЛАВА 15. ВОЗВРАЩЕНИЕ В МЕККУ НА БЕЛОМ ВЕРБЛЮДЕ

Кто они, преступающие?

Тайны звезд, водородные электростанции, академик Велихов

Пошли ли по пути Аллаха последователи Мохаммеда?

Таинственные числа

ГЛАВА 16. УНИВЕРСАЛЬНОЕ УЧЕНИЕ

Агрессивное меньшинство и молчаливое большинство

Протоколы исламских мудрецов

Создание Корана и заклинания

ГЛАВА 17. ВНИЗ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВВЕРХ

Слово, превратившееся в меч

Они не ведают, что творят

Наставник или властитель?

Ответ мусульманину, обвиняющему автора в измене исламу

Террористы и убийцы — мусульмане, или нет?

Странная история Кааба и странный поход

Подражать ли нам Мохаммеду?

ЭПИЛОГ

Пролог

Глава 1. Фундамент

Глава 2. Стены

Глава 3. Конфликт

Глава 4. Чистилище

Глава 5. Грехопадение

ГЛАВА 8. Вера

ГЛАВА 14. Медина

Эпилог

Предисловие к интернет-изданию

Спасибо друзьям, которые оказали автору духовную поддержку

в нелегкий период написания этой, трудной для сердца, книги

Мою «бумажную» книгу «Великий парадокс, или Два почерка в Коране», слава Богу, люди читают. Она вызывает гнев у одних, признание других. Главное — что к ней читатели неравнодушны. Многие спрашивают, почему она написана.

Мне было всего пять лет, когда моя старая тетя — покойную звали Ругия, как одну из дочерей Мохаммеда — стала учить меня Корану. Она знала арабские буквы, умела читать, но самого языка не знала, поэтому смысла слов не понимала. Вместе с ней и я не понимал прочитанное. У меня возник своеобразный комплекс: как же так — читать читаю, а понять, что написано — не могу. Этот комплекс несправедливости помог самостоятельному изучению в юношестве арабского языка. И, наконец-то, арабская вязь проявилась, как на фотобумаге, превратилась в отчетливый снимок — я ворвался в смысл написанного.

После этого я многие годы относился к Корану восторженно. Но прошло немного времени, и я понял — это был взгляд туриста. Наверное, каждый, кто разглядывает Рим или Париж из окна автомобиля, видит только яркие и хорошо освещенные улицы, и мысли не держит, что где-то, вдали от туристских троп, есть грязные переулки и переполненные мусорки. Так вот, только спустя много лет, после того, как я прочитал Коран раз пятьдесят, понял, что не все в нем достойно восторженности. Смутные подозрения терзали мое сердце. Скажем, я открывал одну страницу, и читал слова, перед которыми невозможно было не преклоняться:

«Отвернись же от того, кто отвернулся от Аллаха и поклоняется лишь ближней жизни. Таков предел познаний у невежественных людей. Бог видит, кто идет дорогой истины, а кто заблудился. Аллаху принадлежит всё, что есть на земле и в небесах, и Он воздаст одним геенну ада, другим — блаженства рая. Тем, кто сторонился великих мерзостей, тем, кому Бог простил их мелкие проступки — уготован рай. Он знает вас с момента вашего создания, и не стоит восхвалять себя — Бог увидит вашу праведность».

Или взять такие строки:

«Человек живёт мирскими радостями и не думает о том, что предстанет перед Богом. Неверные покорились идолам и своим страстям, не думая, что с них будет спрошено. Такие в преддверии геенны скажут: Господи, мы не знали, что заблудились, мы отрекаемся от кумиров и страстей. Но поздно — не уйдут они от наказания».

И в то же время, открыв Коран на другой странице, я читал:

«Пусть отчества приемных сыновей ваших будут по имени родного их отца. Так будет справедливо перед Богом. Если же вы не знаете их отца, то приёмные дети — собратья ваши, близкие вам люди. Аллах не спросит с вас, если произойдёт ошибка, но преднамеренно называть их детьми своими — грех».

Я раздумывал: зачем этот момент — как называть своих приемных сыновей — имеет такое значение, что даже удостоился Корана. Сомнения усиливались, когда я читал такие строки:

«Ты говорил тому, кому Аллах и посланник оказали милость: удержи при себе свою жену и бойся Бога. Но посланник скрыл от людей свои желания, опасаясь их, тогда как надо было опасаться только Бога. Когда же Зейд развёлся со своей женой, то Мы женили тебя на его жене. Чтобы мусульмане не испытывали стеснения в отношении жён своих приемных сыновей после того, как те разведутся».

Мне казалось, что женитьба Мохаммеда на ком-то не имеет значения для ислама, для моей религии, для моей веры в Бога. Продолжая читать, я натыкался на такие строки:

«Пророк как-то доверил тайну одной из жён. Та сообщила её второй. Это стало ему известно от Аллаха. Пророк признался только в части правды, а в части не признался. Та, первая, у него спросила: кто тебе сообщил об этом? Он ответил: всё знающий и всё ведающий Бог».

Тут-то я ничего не мог понять: что за гаремная сплетня попала в Коран? Зачем это — «кто-то кому-то что-то сказал» — в Священном писании? Сомнения одолевали меня, я отгонял кощунственные мысли, но не мог от них отделаться. Великий, светлый Коран для меня стал приобретать странные черты. Я читал такие благородные строки, как: