Элси Динсмор

— Я надеюсь, она не болезненный ребенок? У нее что, часто такое бывает?

— Не очень, — сухо ответила его сестра, она видела эту встречу, и очень сочувствовала явному разочарованию Элси — я думаю что это от плача.

Он сильно покраснел и добавил недовольным тоном:

— В самом деле, возвращение родителя — причина для печали, хотя я не ожидал, что мое присутствие так огорчит моего единственного ребенка. Я не представлял себе, что она уже усвоила такое отвращение ко мне.

— Это не так, — сказала Аделаида. — Она ожидала и лелеяла твое возвращение с тех самых пор, как я ее знаю.

— Тогда она, безусловно, разочаровалась во мне, и ее горе совершенно не говорит в ее пользу, объясняй это как хочешь.

Аделаида ничего не ответила, потому что видела, что он решил возникшую неприятную ситуацию объяснить поведением Элси. Она боялась, что любое заступничество с ее стороны только еще больше увеличит его неприязнь к Элси.

В этот вечер Элси легла с тяжелой, больной головой, а маленькое сердечко было печальным и тоже болело, хотя она и не осталась без утешения. В своих печалях она обратилась к Тому, Который говорит: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне» (Мф. 19:14) и сладкая уверенность в Его любви и заботе постепенно успокоила ее.

На следующее утро с трепещущим сердцем, с надеждой, желая и страшась увидеть своего отца, Элси вышла в столовую к завтраку. Она робко оглянулась, но его там не было.

— А где папа, тетя Аделаида? — спросила она.

— Он не придет на завтрак, потому что еще не отдохнул после путешествия, — ответила ее тетя. — Поэтому ты не увидишь его в это утро, а может быть, и весь день, сегодня после обеда и вечером ожидается много гостей.

Элси вздохнула и выглядела печальной и расстроенной. В это утро ей было очень тяжело сосредоточиться на уроках, и всякий раз, когда открывалась дверь, она вздрагивала и смотрела вверх с тайной надеждой, что это может быть ее папа. Но он не пришел, и когда наступил час обеда, детям сказали, что они будут обедать в детской, в связи с тем что ожидается большое количество гостей. Гости пробыли до позднего вечера, в гостиную ее не пригласили, и поэтому в этот день она своего отца не видела.

На следующее утро тетушка Хлоя сказала, что дети будут завтракать вместе со взрослыми, потому что все гости, за исключением одного или двух джентльменов, уехали. Итак, Элси отправилась в столовую, где, к своему величайшему удивлению, увидела отца, который сидел и читал утреннюю газету. При ее появлении он посмотрел вверх.

— Доброе утро, папа, — тихим дрогнувшим голосом произнесла Элси.

Он на мгновение опешил, потому что впервые в жизни к нему обратились таким образом, и титул «папа» был незнаком для его слуха. Отец смотрел на нее со смешанным чувством любопытства и интереса. Он протянул было руку, но тут же отдернул ее и просто ответил:

— Доброе утро, Элси, — и снова вернулся к своей газете.

Элси нерешительно стояла посреди комнаты, желая, но все же не решаясь подойти к нему. В это мгновение открылась дверь и Анна, сияющая от счастья, вбежала в комнату и прямиком бросилась к старшему брату. Она взобралась ему на колени, обняла его за шею и игриво произнесла:

— Доброе утро, брат Хорас, поцелуй меня!

— С удовольствием, маленький котенок, — ответил он, бросая газету. Поцеловав ее несколько раз и прижав к себе, он сказал:

— Ты не боишься меня, правда? И не жалеешь, что я приехал домой?

— Ну конечно же нет! — ответила Анна. Он взглянул на Элси, которая стояла, наблюдая всю эту картину, и ее большие печальные глаза наполнились слезами. Она ничего не могла с собой поделать, Анна опять заняла ее место и получала те ласки, которые по праву принадлежали ей.

«Завидует», — подумал отец.

— Терпеть не могу завистливых людей. — В его глазах отразилось презрение, которое пронзило ее до самого сердца.

Она быстро повернулась и вышла из комнаты, чтобы спрятать слезы, которые не в состоянии была больше сдерживать.

«Я ревнивая, — думала она, — завидую Анне. О! Как ужасно!» — И она тихо стала молиться:

— Дорогой Спаситель, помоги мне! Удали эти грешные чувства.

Несмотря на то, что она была еще маленькой, Элси уже умела контролировать свои чувства, и через несколько минут она настолько пришла в себя, что смогла вернуться в столовую и занять свое место за столом. Ее маленькое приятное личико было конечно же печальным и еще носило следы слез, но выглядело спокойным и мирным. Отец больше не обращал на нее внимания, а она не решалась взглянуть на него. Слуга наполнил ей тарелку, и она молча ела, чувствуя большое облегчение от того, что все были заняты разговорами и едой, и никто не обращал на нее никакого внимания.

Она едва решалась поднять глаза от тарелки и не знала, что незнакомый джентльмен, сидящий напротив нее, постоянно наблюдал за ней. Когда же после завтрака она вышла из столовой, он спросил, провожая ее глазами:

— Это одна из твоих сестер, Динсмор?

— Нет, — ответил он, слегка краснея, — это моя дочь.

— Ах, вот как? — ответил его друг. — Я вспоминаю, что слышал о том, что у тебя был ребенок, но как-то забыл об этом. У тебя совершенно нет причины ее стесняться, она прекрасная, необыкновенно прекрасная! У нее самое приятное личико, которое я когда-либо встречал!

— Травилла, хочешь поехать верхом? — нервно спросил мистер Динсмор, словно желая переменить тему разговора.

— Я не против, — ответил он, и они вышли вместе. Спустя несколько часов Элси сидела за пианино в

музыкальной комнате, повторяя упражнения, как вдруг чувство того, что кто-то еще присутствует в комнате и смотрит на нее, заставило ее оглянуться. Позади нее стоял мистер Травилла.

— Извините, — попросил он, вежливо поклонившись, — но я услышал звуки инструмента и, так как очень люблю музыку, решился войти.

Элси была очень застенчивой и робкой, но в то же время и вежливой.

— Пожалуйста не извиняйтесь, не хотели бы вы присесть? Хотя я боюсь, что моя музыка не принесет вам удовольствия, потому что, знаете, я всего лишь маленькая девочка и не могу еще играть хорошо.

— Спасибо, — ответил он, усаживаясь рядом с ней. — А теперь не будешь ли ты так любезна повторить ту маленькую песенку, которую, я слышал, ты пела несколько минут назад?

Элси повиновалась, хотя щеки ее пылали, а голос дрожал от смущения. Но по мере пения она освободилась от смущения и на последнем куплете голосок ее звучал уже полно и твердо. Для своего возраста у нее был очень приятный голос, и обаятельность его была необыкновенной и в речи, и в пении. У нее так же ощущался и музыкальный талант, который правильно развивался под руководством хорошего преподавателя. Занималась Элси терпеливо и настойчиво. Игра ее была простой, соответствующей возрасту, но исполнение было очень хорошим.

Мистер Травилла сердечно поблагодарил ее и, сказав несколько комплиментов, просил петь еще и еще, обсуждая с ней каждую песенку, пока они не познакомились довольно хорошо и Элси совсем оправилась от смущения.