Сумма теологии. Том VII

С другой стороны, в случае тайных грехов надлежит поступать по слову Господню: «Если же согрешит против тебя брат твой…», и т.д. ( Мф. 18:15). Когда же он оскорбляет тебя явно и в присутствии других, он грешит не только против тебя, но также и против других, покой которых он нарушает. Однако коль скоро человек может обеспокоить ближнего даже своими тайными грехами, то похоже, что и здесь надо проводить различение. В самом деле, иные тайные грехи причиняют вред ближнему или со стороны его тела, или со стороны его души, как, например, когда человек вступает в тайный сговор с врагами с целью предательства своей страны или когда еретик тайно отвращает других людей от веры. И так как тот, кто грешит таким образом тайно, согрешает не только против вас, но и против других, то необходимо предпринять шаги для его немедленного осуждения, чтобы этим предотвратить исходящую от него пагубу, если только вы по какой-то причине не убеждены, что этого злого следствия можно избежать в случае его тайного увещевания. А есть и другие грехи, которые никому не причиняют вреда помимо самого грешника и того, против кого направлен его грех (то ли потому, что он один уязвляется грешником, то ли, по крайней мере, потому, что он один знает о его грехе). В таком случае нашей единственной целью должна быть помощь согрешающему брату, и подобно тому, как врач исцеляет недужного по возможности без отсечения [больного] члена, но, если того потребуют обстоятельства, то и посредством его отсечения ради сохранения жизни всего тела, точно так же и тот, кто желает исправить своего брата, по возможности взывает к его совести, сберегая при этом его доброе имя.

В самом деле, иметь доброе имя полезно, прежде всего, самому грешнику, причем не только со стороны временных дел, в которых потерявший доброе имя человек несет немалые убытки, но также и со стороны дел духовных, поскольку многие, стыдясь позора, отворачиваются от грешника, так что когда человек обнаруживает, что его честь утрачена, он может прекратить сдерживать свои греховные устремления. Поэтому Иероним, комментируя слова из [евангелия от] Матфея ( Мф. 18:15), говорит: «Если кто согрешил против тебя, обличи его тайно. Иначе как бы он, будучи обесчещен и ославлен, не закостенел в своем грехе». Во-вторых, мы должны беречь доброе имя согрешившего брата как потому, что позор одного ложится на плечи других, согласно сказанному Августином о том, что «если кто-либо из тех, кого почитают святыми, на самом деле окажется не таковым или же станет известно, что он в чем-то отступил от правды, то люди начнут настойчиво выискивать нечто подобное и у других верующих», так и потому, что когда становится известным грех одного человека, это служит побуждением для других к подобным же согрешениям.

Однако коль скоро совесть гораздо важнее доброго имени, Господь пожелал, чтобы мы явно осудили нашего брата и тем самым избавили его совесть от греха даже ценою утраты им своего доброго имени. Из сказанного очевидно, что согласно предписанию тайное увещевание должно предшествовать открытому обличению.

Ответ на возражение 1. Что бы ни скрывалось, оно известно Богу, и потому тайные грехи выносятся на суд Божий, а явные грехи – на суд человеческий. Однако Бог подчас тайно увещевает грешников посредством, так сказать, внутреннего вдохновения, то ли в миг их пробуждения, то ли во время сна, согласно сказанному [в Писании]: «Во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей… тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление, чтобы отвести человека от какого-либо предприятия…» ( Иов. 33:15 – 17).

Ответ на возражение 2. Господь как Бог знал о грехе Иуды, как если бы он был общеизвестным, и потому Он мог бы сразу оповестить о нем всех. Однако Он поступил не так, но усовестил Иуду за его грех в темных для других словах. Грех Анании и Сапфиры был осужден Петром, который действовал как исполняющий волю Бога, Который и открыл ему их грех. Что же касается Иосифа, то он, возможно, предупреждал своих братьев, хотя в Священном Писании ничего об этом не сказано. Или же можно предположить, что в отношении его братьев их грех был очевиден, по каковой причине и сказано в множественном числе, что он обвинял «братьев».

Ответ на возражение 3. Когда множество людей подвергается опасности, эти слова Господа неприменимы, поскольку в таком случае твой брат согрешает не против одного только тебя.

Ответ на возражение 4. Те объявления, которые принято делать среди верующих, связаны с незначительными грехами, которые не порочат доброе имя, и потому они являются скорее напоминаниями о подзабытых грехах, чем обвинениями или обличениями. А вот если бы они обладали такой природой, что могли бы опорочить доброе имя нашего брата, то такое обличение братского греха противоречило бы предписанию Господа.

Ответ на возражение 5. Не должно повиноваться предстоятелям, если это противоречит божественному предписанию, согласно сказанному [в Писании]: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» ( Деян. 5:29). Поэтому если предстоятель требует, чтобы кто-либо сообщал ему о тех, которые, как ему известно, нуждаются в исправлении, то правильно понятое распоряжение поддерживает сохранение порядка братского исправления независимо от того, адресовано ли оно всем или кому-то конкретно. Если же, с другой стороны, предстоятель выражает в своем распоряжении нечто противное этому установленному Господом порядку, то согрешат как распорядившийся, так и повиновавшийся ему, поскольку оба они нарушат предписание Господа. Следовательно, в таком случае повиноваться не должно, поскольку о тайном дано судить одному только Богу, а никак не предстоятелю, который не вправе предписывать что-либо о тайном помимо того, что так или иначе явлено через посредство каких-либо признаков, например дурной репутации или подозрений, в каковых случаях предстоятель может действовать как судья, светский или церковный, принуждая человека свидетельствовать об истине под присягой.

Раздел 8. ДОЛЖНО ЛИ ПРИЗЫВАТЬ СВИДЕТЕЛЕЙ ДО ЯВНОГО ОБЛИЧЕНИЯ?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не должно призывать свидетелей до явного обличения. В самом деле, не следует оповещать других о тайных грехах, поскольку, поступая подобным образом, человек, по словам Августина, «выдал бы грехи своего брата вместо того, чтобы их исправить» [409]. Но когда кто-либо призывает свидетелей, он этим самым оповещает о грехе брата других. Следовательно, в случае тайных грехов не должно призывать свидетелей до явного обличения.

Возражение 2. Далее, человек должен любить своего ближнего как самого себя. Но никто не призывает свидетелей для доказательства собственного тайного греха. Следовательно, никто не должен призывать свидетелей и для доказательства тайного греха своего брата.

Возражение 3. Далее, свидетелей призывают для того, чтобы что-либо доказать. Но когда речь идет о чем-то тайном, никакого доказательства свидетели привести не могут. Следовательно, в таких случаях призывать свидетелей бесполезно.

Возражение 4. Кроме того, в правиле Августина сказано, что «прежде чем уведомить свидетелей… надлежит изложить суть дела старшему». Но изложить суть дела старшему, или предстоятелю, означает поставить в известность Церковь. Следовательно, не должно призывать свидетелей до явного обличения.

Этому противоречит сказанное Господом: «Возьми с собою ещё одного или двух…», и т. д. ( Мф. 18:16).

Отвечаю: правильный путь от одной крайней точки к другой пролегает через середину. Итак, Господь пожелал, чтобы в первую очередь братское исправление было тайным, когда исправление братом другого происходит между ним и тем одним, и в то же время Он пожелал, чтобы в последнюю очередь оно было публичным, когда тот будет обличен в Церкви. Поэтому представляется правильным поместить вызов свидетелей между этими двумя крайностями, чтобы грех брата вначале был засвидетельствован [только] несколькими, услугами которых можно было бы воспользоваться, не создавая при этом препятствий [к достижению цели], и таким образом его грех был бы исправлен без общественного бесчестья.