Ответ католику (ЛП)

Глава 25. БОГ АВРААМА, ИСААКА И ИАКОВА – КОНЕЧНЫЙ БОГ.

Бог конечен или бесконечен? Он должен быть конечен, если вы не ошибаетесь, обращаясь к Нему, как к Богу Авраама, и Исаака, и Иакова (Исх 3:15); если, конечно, существо, к которому так обращаются, не отлично от Бога, Которого вы называете бесконечным. В случае с Богом Авраама, и Исаака, и Иакова знак обрезания, отделивший этих людей от товарищества с другими людьми, означает также предел власти Бога, простирающейся только на них (Быт 17:9-14). А существо, власть которого конечна, само не может быть бесконечным. Более того, в этом обращении вы не упоминаете даже древних до Авраама, таких, как Энох, Ной и Сим (Быт 5), и другие подобные им, которым вы позволяете быть праведниками, хотя и в необрезании; но поскольку они были лишены этого отличительного знака, вы не станете называть Бога их Богом, но только Богом Авраама и его семени. Теперь, если Бог один и бесконечен, какая нужда в такой тщательной точности обращения к Нему, как будто бы недостаточно назвать Бога, не добавляя, чей Он Бог – Авраама, именно, и Исаака, и Иакова, как будто бы Авраам был вехой, чтобы направлять ваше призывание, чтобы избежать кораблекрушения в толпе божеств? Иудеи, которые обрезаны, могут очень пристойно обращаться к этому божеству, имея основание для этого, поскольку называют своего бога богом обрезания, в противоположность богам необрезания. Но трудно понять, почему вы делаете то же самое, ибо вы не стремитесь обладать Авраамовым знаком, хотя и призываете его бога. Если мы правильно понимаем этот предмет, иудеи и их бог представляются имеющими этот знак для опознания, чтобы не потерять друг друга. Так бог дал им отвратительный знак обрезания, чтобы, в какой бы стране и среди какого бы народа они ни оказались, они были бы узнаны по обрезанию, как принадлежащие ему. Они же пометили бога, назвав его богом своих отцов, чтобы, где бы он ни находился, хоть среди толпы богов, он мог бы, услышав имя бога Авраама, бога Исаака, бога Иакова, сразу узнать, что обращаются к нему. Так часто видим в толпе людей одного имени, что никто не отзывается, пока его не позовут по прозвищу. Точно так же пастух или гуртовщик использует клеймо, чтобы его собственность не была захвачена другими. Так, отметив бога с помощью наименования его богом Авраама, Исаака и Иакова, вы показываете не только, что он конечен, но также, что у вас нет связи с ним, поскольку у вас нет знака обрезания, по которому он узнаёт своих. Таким образом, если это тот бог, которого вы почитаете, не может быть сомнений, что он конечен. Но если вы говорите, что Бог бесконечен, вы должны прежде всего оставить это конечное божество и изменением своего призывания показать раскаяние в ваших былых заблуждениях. Итак, мы доказали, что ваш бог конечен, взявшись за вас на вашей собственной почве. Но чтобы определить, бесконечен или нет возвышенный и истинный Бог, нам достаточно только упомянуть о противостоянии добра и зла. Если зла не существует, тогда, безусловно, Бог бесконечен; иначе Он должен быть конечным. Зло, однако, несомненно существует, поэтому Бог не бесконечен. Зло начинается там, где кончается добро.

Глава 26. ИИСУС МОГ УМЕРЕТЬ ПО ПРОЯВЛЕНИЮ БОЖЕСТВЕННОЙ ВЛАСТИ, ХОТЯ И НЕ БЫЛ РОЖДЁН.

1. Ты спрашиваешь, если Иисус не был рождён, как же Он умер? Хорошо, это предположение, которым пользуются, нуждаясь в доказательствах. Впрочем, мы будем отвечать на вопрос с помощью примеров, взятых из того, во что верите вы все. Если они правдивы, они докажут наше дело, если они ложны, они помогут вам не более, чем нам. Итак, ты говоришь, как мог Иисус умереть, если Он не был человеком? В ответ я спрашиваю вас, как мог Илия не умереть, хотя он был человеком? Разве мог смертный вторгнуться в пределы бессмертия, разве не мог Христос добавить к Своему бессмертию некий опыт смерти, который Ему потребовался? Если Илия, вопреки природе, живёт вечно, почему бы не допустить, что Иисус, не более противореча природе, мог оставаться в смерти три дня? Помимо этого вы верите, что не только Илия, но также Моисей и Энох бессмертны и были взяты со своими телами на небо. Соответственно, если хорош аргумент, что Иисус был человеком потому, что умер, столь же хорош аргумент, что Илия не был человеком потому, что не умер. Но если ложно, что Илия не был человеком, так же ложно, что Иисус человеком был, хотя считается, что Он умирал. Истина, если вы поверите ей, такова, что евреи ошиблись и в отношении смерти Иисуса, и в отношении бессмертия Илии. Ибо равно неверно и что Иисус умер, и что Илия не умирал. Но вы верите всему, что нравится, а затем обращаетесь к природе. И, допуская это обращение, природа и против смерти бессмертного, и против бессмертия смертного. И если мы упомянём о силе, исполняющей их намерения, которой обладают Бог и человек, кажется более возможным Иисусу умереть, чем Илии не умереть, ибо сила Иисуса больше силы Илии. Но если ты поднимаешь слабейшего на небо, хотя природа против этого, и, забывая его положение как смертного, наделяешь его вечным блаженством, почему бы мне не допустить, что Иисус мог умереть, если Ему было угодно, даже если я должен буду признать, что его смерть была реальной, а не простой видимостью? Ибо, как с самого начала Своего принятия человеческого облика Он подчинился по виду всем требованиям человеческой природы, вполне согласно, что Он завершил бы это, показавшись умершим.

2. Более того, следует вспомнить, что ссылка на то, что природа допускает как возможное, должна быть связана со всей историей Иисуса, а не только с Его смертью. По природе невозможно, чтобы слепой от рождения человек увидел свет, и всё же Иисус совершил чудо такого рода, так что сами иудеи воскликнули, что с начала мира не видано, чтобы кто-нибудь открыл глаза слепорождённому (Ин 9). Также и исцеление сухой руки, даяние силы слова рождённому немым, воскрешение мёртвых с восстановлением их телесного строения после того, как началось разложение, производят изумление и могут показаться крайне недостоверными ввиду того, что естественно возможно или невозможно. И всё же как христиане мы верим, что всё это было сделано одной и Той же Личностью, ибо мы считаемся не с законом природы, но с могущественным действием Бога. Также есть история, что Иисус был сброшен с вершины горы и ушёл невредимым. Если же, сброшенный с высоты, Он не умер просто потому, что предпочёл не умирать, почему Он не имел власти умереть, когда Ему было угодно? Мы избрали этот путь ответа вам, поскольку у вас была склонность к обсуждению и желание пользоваться оружием логики, не вам одним принадлежащим. Что касается нашей собственной веры, то, что Иисус умер, не более правда, чем то, что Илия бессмертен.

Глава 27. НЕ СЛЕДУЕТ НАСТАИВАТЬ, ЧТО, ЕСЛИ ИИСУС НЕ БЫЛ РОЖДЁН, ОН НЕ МОГ ПОСТРАДАТЬ.

Если Иисус не был рождён, Он не мог пострадать, но поскольку Он пострадал, Он должен был родиться. Советую вам не прибегать к логическим заключениям в этих предметах, иначе вся ваша вера будет потрясена. Ибо даже по вашему Иисус был чудесно рождён от девы, что рассуждение от следствия к предшествующему показывает ложным. Ибо ваше рассуждение может обратиться против вас: если Иисус был рождён женщиной, Он должен был родиться от мужчины, но Он не был рождён от мужчины, а значит, не был рождён женщиной. Если, как вы верите, Он мог родиться, не будучи зачат, почему Он не мог пострадать, не будучи рождён?

Глава 28. ИССЛЕДОВАНИЕ, СОГЛАСНО ЛИ РОДОСЛОВИЕ С САМИМ СОБОЙ.

Христос, говоришь ты, не мог пострадать, если не был рождён. – Я отвечаю: Если Он был рождён, Он не мог быть Богом; или если Он мог и быть рождённым, и быть Богом, почему не мог Он быть рождённым и умереть? Ясно, что рассуждения и необходимые заключения неприменимы к этим предметам, когда поставлен вопрос о повествовании, рассказывающем об Иисусе. Ответ должен быть получен из Его собственных утверждений или из относящихся к Нему утверждений Его апостолов. Родословие должно быть исследовано, согласно ли оно с самим собой, вместо рассуждения от предположения, от смерти Христа к Его рождению, ибо Он мог страдать, не будучи рождён, или мог быть рождён и никогда не страдать; ведь вы и сами признаёте, что с Богом нет ничего невозможного, что несогласно с отрицанием того, что Христос мог страдать, не будучи рождённым.