На сем стою. Жизнь Мартина Лютера (ЛП)

Совершенно иным было его отношение к императору. Здесь Лютер обольщался последней своей великой иллюзией. Он восхвалял Карла за проявленное им ранее милосердие и не желал слушать тех, кто говорил, будто император следует подстрекательским советам папистов. Если же, однако, император так поступит и возьмется за оружие, чтобы пойти против Евангелия, его подданным следует просто отказаться служить под его знаменами, предоставив решать все остальное Господу, Который избавил Лота из Содома. Если же Бог не вмешается, чтобы защитить Свой народ. Он все равно остается Господом Богом, и ни при каких обстоятельствах подданные не должны выступать с оружием против утвержденной Им власти. В следующем году, однако, Лютер вынужден был сказать, что слово, использованное Павлом, а именно "власти", стоит во множественном числе, и хотя простой человек не может брать в руки меч, поскольку этим правом наделена лишь "власть", однако одна власть имеет законное право противостоять другой, даже с помощью меча. Иными словами, одна ветвь власти может использовать силу для исправления той несправедливости, которую творит другая. Священная Римская империя была конституционной монархией, и во время своей коронации император давал клятву, что ни один из его германских подданных не может быть поставлен вне закона до тех пор, пока он не будет выслушан и осужден судом. Хотя это положение и не могло защитить монаха, обвиненного в ереси, тем не менее после вмешательства князей и курфюрстов дело Лютера претерпело изменения. Если бы Карл нарушил свою клятву, то даже правители второго уровня могли выступить против него. Формуле, предложенной Лютеру юристами, суждено было получить широчайшее распространение и популярность. Лютеране использовали ее лишь до своего законного признания, что произошло в 1555 году. Впоследствии этот же лозунг подхватили кальвинисты, выведя правителей второго уровня из числа высшей знати Франции. В Англии пуритане использовали тот же прием в отношении парламента. Историки более позднего времени столь привыкли рассматривать лютеранство как движение, раболепствовавшее перед политической властью, а кальвинизм считать непримиримым противником этой власти, что совсем не мешает напомнить им о лютеранском происхождении этой доктрины.

Но она не была изобретена Лютером, хотя он и признавал ее действенность - пусть даже с определенными опасениями и такими оговорками, что совершенно непонятно, в какой мере его условия были фактически выполнимы. Императору, по мнению Лютера, можно противостоять силой не в том случае, если он вновь введет служение мессы, но единственно лишь тогда, когда он попытается силой заставить лютеран ходить на мессу. Император это сделал лишь после смерти Лютера, когда от плененного Филиппа Гессенского потребовали присутствия на мессе. Мы так и не узнаем, тот ли это случай, когда Лютер счел бы, что настало время использовать меч вполне законно. Он всегда был готов к непослушанию, но даже мысль о том, чтобы поднять руку на помазанника Божьего, была ему в высшей степени отвратительна.

Таковы были общественные проблемы, которые занимали Лютера в последние годы его жизни. Ни одна из них, кстати, не побудила Лютера к каким-либо действиям, выходящим за рамки написания меморандумов. Он должен ограничить свою работу определенным кругом задач, что он чаще всего и делал. "Корова, - говорил Лютер, - не попадает на небеса за то, что дает молоко, однако именно ради этого она и создана". Используя тот же прием, он мог бы сказать, что Мартин Лютер не может решить своим служением судьбу Европы, однако именно ради этого служения он был создан. Он строго выполнял все свои обязанности, связанные с преподаванием и службой в приходе. До самого конца Лютер проповедовал, читал лекции, давал наставления и писал. Дерзкая непокорность его молодых лет в значительной мере, однако, перешла в брюзжание человека, утомленного болезнями, трудом и разочарованиями. Тем не менее, когда возникала насущная необходимость, в Лютере всегда возрождалось чувство ответственности, заставляя его откликаться на эту нужду. Это наглядно показывают события, завершающие его жизнь. Новая мода, согласно которой девушки Виттенберга стали носить платья с открытыми плечами, вызывала у Лютера шок и отвращение. Он ушел из дома, заявив, что никогда больше не вернется. Привел Лютера домой его врач. В это время от баронов Мансфельда поступила просьба прислать посредника для разрешения их спора. Меланхтон был слишком болен, чтобы ехать. Лютер был слишком болен, чтобы жить. Но он поехал, помирил баронов и умер на обратном пути.

Последний период жизни Лютера, однако, ни в коем случае не следует рассматривать как бесплодное угасание. Если в своих полемических трактатах он был временами грубым и жестоким, то в работах, которые представляют истинную суть его жизни, зрелость и художественное мастерство Лютера постоянно возрастали. До самого конца он продолжал улучшать свой перевод Библии. Он достиг вершин совершенства в своих проповедях и библейских комментариях. Уже процитированное нами толкование жертвоприношения Исаака относится к 1545 году. Некоторые из тех отрывков, которые мы приводили в этой книге для того, чтобы проиллюстрировать религиозные и нравственные принципы Лютера, также относятся к позднему периоду его жизни.

Мера человека

Когда начинаешь оценивать этого человека, то совершенно естественно представляешь себе три сферы, в которых его влияние оказалось наибольшим. Первая - это сама Германия. Лютер называл себя немецким пророком, говоря, что столь пышный титул необходим ему для того, чтобы защититься от ослов-папистов. И что бы Лютер ни говорил, он обращался к любимым своим немцам. Часто можно услышать, что ни один человек не сделал так много для формирования немецкого национального характера. В Лютере уже можно отметить присущие немцам равнодушие к политике и любовь к музыке. Современный немецкий язык обязан Лютеру столь многим, что это с трудом поддается оценке. Если спросить мнение немца о каком-либо тексте из лютеровской Библии, он вполне может ответить, что именно так и сказал бы немец. Причина же заключается в том, что каждый немец воспитывался на лютеровском переводе. Самое сильное влияние этот человек оказал на семью. Фактически семья была той единственной сферой, которую Реформация действительно затронула глубоко. Экономика развивалась по пути, ведущему к капитализму, а политика - к абсолютизму. Семейный же уклад воспринял ту полную любви и благочестия патриархальную атмосферу, которую Лютер утвердил в своей семье в качестве модели. Но самым глубоким было воздействие Лютера на религиозную сторону жизни нации. Общины слушали его проповеди, пели его литургию. Отцы читали и перечитывали своим семьям составленный Лютером катехизис. Лютеровская Библия ободряла впавших в уныние и утешала умирающих. Если ни один англичанин не занимает подобного места в религиозной жизни своего народа, то лишь потому, что нет такого англичанина, который сравнился бы по своим масштабам с Лютером. Английский перевод Библии был сделан Тиндейлом. Молитвенник составил Кранмер, а катехизис - вестминстерские святые. Чтение проповеди берет свое начало от Латимера. Сборник гимнов написан Ваттсом. И не все они жили в одном и том же веке. Лютер же проделал работу по меньшей мере пятерых человек. А по богатству и выразительности языка, по мастерству стиля его можно сравнить лишь с Шекспиром.

Совершенно естественно, что немцы гордятся таким своим соотечественником. Однако, вглядываясь в прошлое в поисках личности, которую можно было бы наиболее естественным образом сравнить с Лютером, мы не обнаруживаем среди немцев ни одного человека ere масштаба. Какой-то немецкий историк сказал, что за триста лет был лишь один немец, который действительно понимал Лютера, - Иоганн Себастьян Бах. Для того чтобы найти фигуру сопоставимого с Лютером богоборца, мы должны вспомнить еврея Павла, жителя Римской империи Августина, француза Паскаля, датчанина Кьеркегора, испанца Унамуно, русского Достоевского, англичанина Буньяна и американца Эдвардса.