История Русской Церкви (1700–1917 гг.)

В 1721 г. Святейший Синод опубликовал порядок взимания пошлин: ставленник на должность священника обязан был уплатить 2 руб., на должность диакона — 1 руб. Эти суммы в различных епархиях распределялись по–разному. В 40–е гг. в Московской епархии доля епископа составляла 70 коп.; остаток делился между чиновниками и служащими, вплоть до слуг, получавших по копейке, и истопника, которому причиталось полкопейки. В действительности же ставленнику приходилось сталкиваться с гораздо более крупными расходами. Так, например, в Иркутской епархии за оформление ставленнической грамоты еще в 20–х гг. XIX в. платили 5 руб.  [1171]

Решающее значение при поставлении имел экзамен, который существовал еще в Московском государстве, но обязательным стал лишь в синодальное время. Подготовка к экзамену и его проведение обыкновенно поручались иеромонаху из архиерейского дома. Продолжительность и результат экзамена не в последнюю очередь зависели от щедрости испытуемого по отношению к своему экзаменатору, поэтому поставлялись нередко лица, плохо образованные. Святейший Синод вынужден был в XVIII в. неоднократно напоминать о необходимости основательной подготовки, но зачастую и сам экзаменатор оказывался не на высоте, так как был обязан своим местом милости или капризу епископа. В то время как во 2–й половине XVIII в. почти все кандидаты уже имели за плечами полный курс обучения в духовной школе или семинарии, экзаменаторы–иеромонахи не могли этим похвастаться. Тогда в ходе школьной реформы 1809 г. было принято наконец решение, что свидетельство об окончании духовной школы или семинарии освобождает кандидата от предварительного экзамена  [1172].

После сдачи экзамена и «удовлетворения» чиновников епархиального управления или консистории наступала очередь собственно посвящения в сан (хиротонии), причем еще в XVIII в. рукоположение сопровождалось выстрижением гуменца  [1173]. Затем некоторое время отводилось на приобретение практических навыков богослужения, после чего об этом делалась соответствующая запись и наконец подписывалась ставленническая грамота. Теперь новопоставленный ехал на представление к своему благочинному, который и вводил его в должность. Ставленнические грамоты, даже после введения Святейшим Синодом в 1727 г. печатных формуляров, во многих случаях бывали рукописными, на Украине печатные формуляры вошли в употребление лишь в 1786 г. Со 2–й половины XVIII в. новопосвященным вручался Катехизис и Руководство об обязанностях приходского священника  [1174].

Тот же порядок поставления на должность, связанный с испытаниями в епархиальном управлении, а позднее — в консистории, действовал и в отношении церковнослужителей, или причетников (на Украине именовавшихся дьячками). Их ставленнические грамоты, называвшиеся стихарными, или новоявленными, памятями, также облагались пошлинами. Перемещения священнослужителей, сопровождавшиеся выдачей соответствующих, так называемых перехожих, грамот, были с 1711 г. запрещены. Однако, несмотря на то что по закону епископам угрожало за это строгое наказание, выдача такого рода грамот не прекратилась даже после повторного запрещения в 1765 г. Иногда для подобного перемещения имелись веские основания, но довольно часто единственной причиной было корыстолюбие чиновников епархиальных управлений  [1175].

В Московской Руси положение овдовевших священнослужителей было весьма плачевным: со смертью жены они автоматически лишались права отправлять богослужение, а значит, и места, и самое большее, на что они могли рассчитывать, — это должность причетника. В противном же случае им оставалась одна дорога — в монастырь. Поместный Собор 1667 г. разрешил вдовым священнослужителям сохранять место, если их нравственность не внушала опасений. С этого момента священники получали так называемую епитрахильную грамоту с литургией или без литургии, т. е. с правом служения литургии или без такового, за первую полагалась двойная пошлина  [1176]. В 1723 г. Святейший Синод подтвердил это соборное постановление 1667 г., но запретил взимать пошлины за грамоты. Вместо этого вдовствующие священнослужители должны были каждые один–два, иногда три года представлять в епархиальное управление свидетельства о поведении за подписью своих благочинных, которые обходились им едва ли дешевле, чем упраздненные пошлины  [1177]. В 1860 г. вопрос о вдовствующих священниках вновь оказался на повестке дня, и обер–прокурор граф А. П. Толстой запрашивал на этот счет мнение митрополита Филарета Дроздова. Последний высказался в пользу существовавших установлений, и на вдовых священников перестали оказывать давление с целью побудить их к пострижению в монахи  [1178].

Существовал обычай, по которому при назначении нового епископа белое духовенство и настоятели монастырей получали от него подтверждение в своей должности (подписание). Эта процедура также сопровождалась пошлиной. Во избежание злоупотреблений Святейший Синод в 1723 г. определил ее величину. Она составляла (в случае подтверждения в должности) для архимандритов — 1 руб., для игуменов — 50 коп., для протоиереев — 25 коп., для иереев — 15 коп., для диаконов — 10 коп.; в случае повышения до архимандрита — 1 руб., до игумена — 50 коп., до иеромонаха — 15 коп., до протоиерея — 25 коп. Производство причетника в диаконы стоило 1 руб. 26 коп., а в священники — уже 2 руб. 34 коп., 1 руб. 26 коп. должен был заплатить и диакон за свой перевод на должность священника  [1179].

Наиболее доходной из треб для приходского священника было бракосочетание. Часть суммы священник передавал епископу как пошлину за выдачу брачной грамоты (венечной памяти); до 1720 г. эта пошлина отправлялась далее в Монастырский приказ и лишь позднее стала оставаться самому епископу. Петр I удвоил брачную пошлину, половина которой теперь шла на лазареты. После создания Коллегии экономии половина стала поступать в ее пользу, другая — в пользу Статс–конторы. В 1765 г. венечные памяти, так же как плата за них епископу, были отменены, сохранялась только плата священнику за совершение обряда венчания. В Малороссии старые обычаи держались до штатов 1786 г. С 1765 г. священнику самому приходилось заниматься обыском, т. е. выяснением степени родства и прочих возможных препятствий для заключения брака, а также заносить данные в метрические книги  [1180]. Наконец, епископу и епархиальному управлению шли еще штрафные деньги и судебные пошлины, размеры которых зависели от произвола епископа и корыстолюбия чиновников консистории. В XVIII в. имелись случаи, когда епископы во время обучения ставленников при архиерейских домах не только брали с них деньги, но и заставляли служить в управлении.

К постоянным налогам (окладным сборам), взимаемым с приходских священников, относилась прежде всего подать в пользу епископа — архиерейская, или церковная, дань, величина которой зависела от количества дворов, размеров церковной земли и особых доходов приходских церквей. Эта пошлина была введена еще патриархом Филаретом, а патриарх Иоаким (1674–1690) распространил ее с 1687 г. в равной мере на все епархии  [1181]. Для контроля за количеством дворов, которое постоянно менялось, проводились частые переписи. Общий доход от этих пошлин сильно колебался. Особая дополнительная дань отчислялась от руги, т. е. от субсидий государства или помещиков  [1182].