Обретая Бога (СИ)

Елена Хотулева

ОБРЕТАЯ БОГА

Часть I. Опыты на людях

1

В старой профессорской квартире духота библиотечной пыли вальсировала с ароматом теплого черного хлеба. Закат пересчитывал прорехи в уставших от старости портьерах. А часы со стоном качали исцелованный ржавчиной маятник, напоминая календарю, что завтра его страницу надо будет перелистнуть на шестой месяц второго десятилетия недавно родившегося века.

Был странный вечер — один из таких вечеров, в которые легко рассказывать друг другу то, что до этого хотелось лишь ревностно хранить от посторонних раздумий.

— Знаешь, мне нужно поставить эксперимент, — Алекс взлохматил волосы и щелкнул пальцами. — Это очень серьезно. Наверное, даже серьезнее, чем ты мог бы увидеть в одном из своих самых смелых сновидений.

Иван Петрович кашлянул и тяжело опустился в обитое велюром кресло:

— Дорогой внук… С тех пор, как твои родители погибли, я старался растить тебя в фанатичной любви к науке. Многократно представлял себе, что ты пойдешь по стопам своего гениального отца и совершишь прорыв в функциональном анализе. Скоро исполнится год, как ты закончил университет. Это был год моих тягостных ожиданий, непонимания твоего бездействия, и, может быть, негодования от той показной лени, в которую ты погрузился как в зыбкую трясину. Но, кажется, время моих мучений подошло к концу, и сейчас ты поведаешь мне о том, что зрело в твоей голове последние месяцы. Да?

Профессор подумал, что этот замкнутый и обладающий каким-то болезненным очарованием мальчик вряд ли сумеет рассказать ему о чем-то достойном Филдсовской премии. В ответ Алекс, будто читая в глазах деда его мысли, прошептал:

— Это лишь отдаленно касается математики. Скорее, ближе к теологии, то есть к созданию математической модели религиозного восприятия. Иначе говоря… — он замялся. — Я сделал то, что позволит людям увидеть божественную суть вещей. То, что откроет им подлинное лицо их Бога. Ну и как следствие, даст им знания о самих себе.

Такое заявление показалось Ивану Петровичу более чем странным. Математическая модель религиозного восприятия? Если даже это правда, то о каком эксперименте идет речь? В голове пронеслось воспоминание о том, как Алекс, будучи еще учеником седьмого класса, рассказывал о машине, которая сможет превращать атеистов в истинно верующих людей. Быть может, он решил вернуться к своей детской выдумке?

— В чем должна заключаться суть твоего эксперимента? — профессор постарался посмотреть в глаза внуку, но как обычно довольствовался лишь разглядыванием его точеного профиля. — На чем ты собираешься его проводить?

— На ком… — Алекс зябко передернул плечами и застегнул пуговицу на воротнике трикотажной рубашки. — Это должен быть эксперимент на людях. Добровольцах, конечно. Не думай, пожалуйста, что я создал нечто противоречащее человеческой природе. Это будет очень гуманный эксперимент, и скорее всего, я легко найду волонтеров для исследования.

Иван Петрович вздохнул. Какие-то немыслимые прожекты. Фантазии молодого неокрепшего разума. Как далеко все это от настоящей науки и от грез старого консерватора, который до сердечной боли мечтает видеть в своем воспитаннике великого ученого.

— И что? Расскажи мне, наконец, подробно, над чем ты работал все эти месяцы.

По губам Алекса пробежала странная, немного торжественная улыбка:

— Мне понадобится человека четыре для того, чтобы понять, насколько корректно работает мое детище. Думаю, двух женщин и двух мужчин будет достаточно. План очень прост: я нахожу желающих узнать свою истинную веру, ввожу в их организмы наночипы, а потом, в течение нескольких месяцев наблюдаю, как меняется не только их мировоззрение, но и жизнь.

— И они на это согласятся? — рассмеялся профессор. — Разрешат так сказать распять себя на жертвеннике науки? Зачем им это нужно? Возможно, ты и придумал что-то гениальное, но в психологии ты ничего не смыслишь. Кто эти четыре безумца? Как ты найдешь их среди великого множества нормальных людей, которые не желают пускать в свою жизнь чужака, обуреваемого странными идеями?

Алекс аккуратно положил на стол пачку каких-то распечаток. Его лицо в сполохах заката было похоже на средневековый портрет юного мага.

— Дед… Мой дорогой, любимый дед. То, что я предложу этим людям, стоит миллиарды… Это та самая истина, которую искали мудрецы всех эпох. Это познание мира, это обретение Бога, это суть вещей, дарованная мирозданием. И ты думаешь, они откажутся? — он снова улыбнулся. — Трудность не в поиске желающих, а в стоимости эксперимента. Сейчас я располагаю средствами, которых достаточно лишь для двух человек, но этого, как мне кажется маловато.

— Допустим, — профессор сложил на груди руки, и отчего-то представив себя в алхимической лаборатории, решил временно принять на веру рассказы внука. — Допустим, деньги есть. Я отдам тебе все свои сбережения. Это немного, но вдруг… И вот мы получаем четверых чудаков, которые приходят к нам в дом и просят сотворить с ними чудо. Что дальше?

— Ты дашь мне денег?! — Алекс резко повернулся. — Тогда… Тогда их число можно будет увеличить… Я очень хочу объяснить тебе, как это работает. Ты готов меня выслушать?

Иван Петрович взял с тумбочки стакан с остывшим мятным чаем, позвенел в нем ложкой и, предвкушая экскурсию в выдуманный мир своего внука, кивнул. Пусть рассказывает. В любом случае это значительно интереснее чтения газет и перелистывания увядших воспоминаний.

2

Алекс явно нервничал. Он начал как-то хаотично ходить по комнате, периодически переставляя с места на место различные мелкие предметы — от бюста Дарвина до рамки со свадебной фотографией родителей.

— Понимаешь, дед, за последний год я так привык к молчанию и непрерывному ведению внутренних, зачастую мучительных диалогов, что мне немного трудно начать говорить. Сначала я думал, что ни один человек на свете не узнает, как именно функционирует мой «Пси-фактор», но чем сильнее я углублялся в написание многоступенчатых и закольцованных программ, тем чаще приходила потребность поделиться с тобой рассуждениями и рассказать о глобальности этих разработок.

Иван Петрович сделал призывный жест руками:

— Так начинай же, я тебя внимательно слушаю.

Алекс поставил перед собой стул и так сильно сжал его спинку, что у него побелели кисти рук.

— Понимаешь, волновало многое. Безверие толпы. Утрата ориентиров. Потеря ценностей. Эти грани одной общечеловеческой проблемы заставили меня задуматься над вычленением из мусора ежедневных мыслей некоей квинтэссенции бытия. К примеру, есть человек. Он мнит себя верующим. Или нет… Скажем иначе. Существует некто, считающий себя атеистом. Он живет по совести, совершает сотни хороших и сотни плохих поступков. Он доверяет своей интуиции, но не верит в высшие силы. Однако… Так ли выглядит все это, если взглянуть на происходящие с позиций N-мерного пространства, где одна из координат будет принята за религиозность? При этом наиболее интересно, во что верит подопытный на самом деле, что будет с ним, если он в полной мере сумеет осознать своего Бога, и достигнет ли он после этого той гармонии, которая даст ему ощущение счастья…

Иван Петрович удивленно поднял бровь:

— Я не понимаю, что именно интересует тебя в большей степени: результат познания Бога или момент насильственного божественного озарения? Отчего-то мне кажется, что во всем этом можно проследить элемент власти, который пустил в твоей душе ростки зла. Не возомнил ты себя каким-то демоном, способным влиять на природу человека?

— Нет, что ты! — Алекс вздрогнул и опустил глаза. — Я просто исследователь. Исследователь, составивший для себя техническое задание и выполнивший все его условия. Огромное количество людей мучаются от иллюзии безверия… И возможно, мое изобретение позволит им жить не просто счастливо, а с искрой Божией в душе. Предосудительно ли то, что «Пси-фактор» зажжет в их сердце огонь веры? Когда этот процесс будет запущен, я уйду на задний план и стану лишь наблюдателем.