Ничто суть всё

Ничто суть всё

Предисловие

Нам кажется, что мы живём в мире, населённом индивидами, которые, в большей или меньшей степени, наделены свободной волей, способностью выбирать и действовать, что и приводит к определённым последствиям. Эта реальность принимается практически всеми и не подвергается никакому сомнению.

Наверняка вы являетесь кем–то, кто читает эти строки, и это наверняка будет вашим выбором — перестать читать или продолжать это делать… по крайней мере, так кажется.

Проще говоря, кажется, что наш выбор будет направлен на достижение удовольствия и избегание боли. Мы узнаём, что, прилагая разумные усилия, у нас больше возможности сделать свою жизнь эффективной. Именно этот принцип, очевидно, и мотивирует большую часть личной и глобальной деятельности.

Так как мир, в котором мы живём, кажется угрожающим, мы собираемся в различные группы и создаём определённые правила, которые привносят в нашу жизнь какой–то порядок и защиту. Но возникают конфликты и напряжённости, и наши взаимодействия не всегда бывают успешными.

Некоторые из нас ищут в жизни более глубокий смысл и цель, которые могли бы принести нам надежду и утешение. Из этой потребности появляется религиозное стремление, вера в божество и поиск духовного просветления. Хотя такого рода средства могут на какое–то время быть эффективными, они по своей природе кажутся ограниченными и, для некоторых людей, не приносят глубокого и постоянного удовлетворения. Возможная причина для этого приводится в книге «Ничто суть всё», вместе с объяснением того, как ещё в раннем детстве мозг предполагает, что «где–то там» есть мир, который существует отдельно от того организма, частью которого он является. Чтобы защитить себя, он, видимо, притворяется, что существует центр, или «я», из которого, как может показаться, и осуществляются все переговоры и ведётся весь контроль. Конечно, подобная концепция видимой индивидуальности включает в себя абсолютную веру в свободную волю, выбор и способность к действию.

Итак, видимо, весь наш образ жизни основан на фундаментальной системе верований, которая появилась из весьма сомнительного предположения о природе реальности.

Например, возможно, что эта реальность — всего лишь унифицированная и совершенно безличная движущая сила, лишённая всякого намерения, направления или цели, но которая, парадоксальным образом, является при этом также источником и выражением вибрирующей, страстной «жизненности». А также, что в рамках этого выражения кажущаяся история индивидуальности проявляется лишь как бесцельное отражение её источника.

Возможность этого полностью перевернула бы прочно укоренившиеся мнения и ценности, на которых мы основываем своё поведение, и она бы также подорвала саму идею о том, что у нас есть сама возможность какого–либо выбора этого поведения.

Можно было бы поспорить, что формирование индивидуальности — очень естественный и неизбежный процесс, поэтому нет необходимости заниматься более глубоким поиском его истоков. Поэтому вы можете тотчас же отложить эту книгу, здесь и сейчас… но что это такое, что бы могло её отложить? Это были бы вы, или сам источник?

Является ли наша цель всего лишь сном? Если да, то кажется, что пробуждение от этого сна могло бы стать настоящим бедствием. Не осталось бы никого, кто бы управлял нашими жизнями, возможно, не осталось бы и управляющего директора вселенной, который бы осуществлял руководство. Поэтому, если наша жизнь будет утрачена, тогда будет утрачено и всё остальное, и останется лишь пустота. Но возможно ли, чтобы, подобно вакууму, пустота вдруг стала абсолютной полнотой… просто стала ничем, которое и есть суть всё?

Введение

Я подозреваю, можно с уверенностью сказать, что многие читатели, которых привлекает это новое богатство нефильтрованной «жизненности» — «Ничто суть всё», — уже прошли достаточно много миль по этой длинной и петляющей дороге преданного поиска того, что никогда не могло быть утеряно… усиливающий сам себя парадокс, который питает мир поиска.

Как таковые, все последующие — вибрирующие и живые — выражения свободы будут типично восприняты с одной из двух общих точек зрения. Или эти слова будут пропущены через линзу отдельности, ожидая, что одно важнейшее озарение принесёт ищущему целостность и освобождение, или это радикальное послание может, вместо этого, быть воспринято… и прославлено… как вездесущая и безграничная непосредственность жизни, которая просто происходит сама по себе, без какого–либо посредника или пункта назначения.

На самом деле, глубокая простота этой открытой тайны, на которую с такой красотой и силой указывается на этих страницах, всегда находится на один шаг слишком близко для того, чтобы к ней когда–нибудь подошли ум и «понимание». В этом кроется приглашение дать передышку дедуктивному аналитическому уму и просто вдыхать эти слова с тем же естественным, непринуждённым ритмом и резонансом, из которых они возникли. Безошибочный аромат вспоминания самого интимного из всего, что столь энергично и бескомпромиссно присутствует в этих диалогах, наиболее непосредственно ощущается в отсутствие идеи о том, что существует что–то, что нужно понять или постичь.

На протяжении последних десяти лет верхушку духовного пантеона захлестнула волна интереса к «недвойственным» учениям. Этот интерес обнажил чисто двойственные представления о том, что нужно зарабатывать некие достоинства для освобождения от колеса страданий — они и лежат в основе молитв и обещаний, которыми изобилует практически вся духовность и религия. И вместе с тем, кроме редких исключений из этого правила, почти все популярные копии учений, «подобных недвойственным», на тему которых сегодня устраивают сатсанги, угождают требованиям и ожиданиям отдельного индивида, находящегося под влиянием процесса и продвижения вперёд. С открытой тайной дела обстоят иначе.

Подобные приспособленческие учения часто обосновываются тем принципом (каким бы он ни был великодушно заносчивым), что «нужно спуститься вниз и встретить всех этих непросветлённых людей на полпути вверх на гору», и таким образом постоянно укрепляют такие двойственные в своей основе, неправильные представления, как иерархия и личная эволюция.

Эта проблема, в свою очередь, представляет собой фундаментальное и подсознательное повторное подтверждение того, что ищущий действительно заблудился и нуждается в спасении. Как Тони Парсонс вновь и вновь говорит в своих книгах, это абсолютно неприемлемо для ума, который никак не может найти тот дом, который он так отчаянно ищет. В некоторых людях, когда они впервые это по–настоящему услышат, это может вызвать мимолётную волну отчаяния, по мере того как все надежды и проецируемые идеалы о том, чтобы «стать божественными и возвышенными», рушатся в бескрайнем океане того, что только и есть — жизни, которая просто происходит; без каких–либо личных отметин, на которые можно было бы повесить подобные атрибуты своих достижений.