Слава Богоматери

Предисловие

Митрополит Московский Филарет 62 года неумолчно проповедывал в Церкви слово Божие, и из них 50 лет в архиерейском сане. Счисление это мы начинаем с первого печатного его Слова, произнесенного 12 января 1806 - года в Троицко-Сергиевой Лавре; каковое Слово, вместе с другим, произнесенным в великий Пяток того же года, было напечатано по распоряжению Митрополита Платона и за его одобрением. Сохранилась запись, что на подлинном экземпляре этих проповедей Митрополитом Платоном надписано было так: Prox, linguae hebraicae et graecae praeceptor! Prox, Memento: Prox, cum novimus te, esse in Laurensi Seminario principem praeconum! (то есть: Прекрасно, учитель еврейского и греческого языка! Прекрасно: Заметь: Прекрасно, так как мы считаем (знаем) тебя за первого из проповедников в Лаврской Семинарии [1]).

Биограф Митрополита Платона профессор Снегирев, пользовавшийся особенною приязнию этого святителя, свидетельствует, что когда он - профессор выразил недоумение, почему славнейший и беспримерный дотоле в России Церковный вития и придворный проповедник (Платон) так отменно одобряет и превозносит начальные и как бы только пробные проповеднические труды учителя Лаврской Семинарии (Филарета), то святитель Платон о себе сказал, что он сам говорит языком человеческим, а о Филарете сказал, что он говорит языком ангельским. Да будет позволено сказать и сие. Народный русский поэт Пушкин, в ответном стихотворении своем на стихотворение Митрополита Филарета: "Жизнь", в благоговейном восторге взывает к нему такими словами:

"И внемлет арфе Серафима В священном ужасе поэт" [2].

Если Святитель благоволил, для удобнейшего или успешнейшего вразумления, беседовать с Поэтом на его собственном языке: то и благоговейный отзыв Поэта о слове Святителя заслуживает внимания. Во всяком случае, восторженный отзыв Поэта служит свидетельством или подтверждением того, что в слове Митрополита Филарета преизобилует возвышеннейший и чистейший поэтический элемент или поэтическое свойство, - как и в слове от юности любимого им духовного поэта, великого Отца Церкви и Учителя вселенной, святого Григория Богослова.

Оба приведенные отзыва, без сомнения, имеют в виду не один только собственно язык или слово, как внешнее чувственное выражение мысли и духовных созерцаний; но несомненно также, что они говорят и о самом языке как выражении мысли.

В "Речи о судьбах богословской науки в России", произнесенной при торжественном праздновании 50-летнего юбилея Киевской духовной Академии в 1869 году, читаем следующее:

"Полвека властвовал над духовенством, школой и наукой, своим авторитетом и влиянием своих творений, покойный Митрополит Московский Филарет. Его богатый ум вмещал в себе все разнообразие интересов, какие связаны с судьбою духовного просвещения и богословской науки, а сильная и острая мысль умела указывать общим представлением то, чего они искали. Ни одно литературное явление не было обойдено его вниманием; всякий текущий вопрос вызывал его суждение, которое и не быв записано расходилось в кругах интересовавшихся духовною наукой. А для более важных случайных запросов времени он давал сильные мыслию писания, как показывают Разговоры между испытывающим и уверенным, направленные к изобличению западного иноверия, вторгавшегося в высшее русское общество в первой четверти нашего столетия, и Беседы к глаголемому старообрядцу. Духовной школе он служил специально в первые годы по ее преобразовании. Во время этого служения он в Обозрении богословских наук в отношении к преподаванию их в высших духовных училищах наметил широкий состав духовной науки, который со временем получил свое полное, с некоторыми видоизменениями, развитие. Тогда же им представлены и первые образцы научного изложения предметов академической программы - в Церковно-библейской истории и Записках на книгу Бытия.

При множестве интересов, находивших для себя место в мысли преосвященного Филарета, главная сила его заключается в строгом и точном определении христианского учения, в православном толковании вселенского догмата, основанном на глубоком проникновении в святыню веры и понимании духа Писания и Церкви. На этом основании его Катихизис сделался символическою книгой всей восточной Церкви и ясным выражением мнения всего вселенского Востока. Поэтому же его Проповеди будут на долгое время источником и руководством при изложении разных частей христианского догмата"  [3].

В Проповедях своих митрополит Филарет оставил нам неисчислимо богатое духовное наследство, которым мы должны воспользоваться для духовного просвещения и обогащения нашего подобно как Катихизисом его духовно воспитываются все поколения России, и не одной России, уже многие десятки лет.

Как же пользоваться или воспользоваться Проповедями Филарета?

Очевидно, нужно изучать их; требуется глубокое и всестороннее изучение этих Проповедей.

Но при сознании такого требования сами собою естественно рождаются два недоумения - касательно способов исполнения этого требования.

Первое недоумение возникает при созерцании громадной многочисленности Проповедей Филарета: какое внимание довольно сильно для того, чтобы обнять во всей полноте, целости и единстве область духовных созерцаний Филарета о каждом рассматриваемом им предмете? А между тем, для основательного, сознательного и прочного познания предмета необходимо требуется систематическое изучение его, хотя бы в кратчайшей и легчайшей или простейшей системе, - как совершается в человечестве всякое изучение и обучение, восходящее от кратчайшей и легчайшей системы к более сложной и обстоятельной, требующей (и для составления или для усвоения ее) большого труда, большого напряжения мысли. Как же удовлетворить этой потребности? - Нам показалось более легким и удобным, первоначально, изучать проповеди Филарета по частям, по известным отделам более или менее однородным; дабы таким образом, от частных обзоров или сводов удобнее можно было взойти к общему обзору учения.

В таких соображениях, мы - из проповедей м. Филарета, произнесенных им при освящении Храмов, сделали кратчайший свод учения о Богослужебном храме; а из проповедей на Царские дни составили кратчайший свод "Христианского учения о Царской власти и о обязанностях верноподданных". [4] Ныне, для "Славы Богоматери", мы сделали свод учения из проповедей Филарета на Богородичные праздники.

Труд наш состоял, во-первых, в том, чтоб разсеянное по многочисленным проповедям собрать в некую единую систему - для удобнейшего цельного обозрения всего избранного предмета. Другой заботой при этих трудах было: из многого избрать немногое, простейшее, доступное самому простому и, так сказать, младенчествующему разумению; дабы, по возможности, не затруднить дела для начинающих изучение. А прошедший начатки учения, и заинтересовавшийся предметом такового, сможет уже сам черпать и большее из самого источника - обильного как море, безпредельного как область света.

Второе недоумение возникает из следующего соображения. Проповеди Митрополита Филарета - по высоте духовных созерцаний, по глубине и тонкости духовного или душевного анализа и по алмазной крепости и блеску логического построения, а соответственно тому и по особенной своеобразности языка или выражения - и до сих пор еще от многих признаются трудными к усвоению, если не к уразумению. Как избегнуть этих трудностей, чтоб сделать предмет учения по возможности доступным и простому нештудированному пониманию?