Дневники 1870-1911 гг.

186 Святитель Николай Японский

7 мая 1880. Среда

Утром разбудили в шесть часов к Утрени, ибо сегодня нужно служить в Малом Вознесенье, на Большой Никитской, у отца Гавриила Григорьевича Сретенского — день памяти его сына (записано восьмого мая вечером). Отец Гавриил в церкви встретил с волнением, речью, в конце которой было: «Благословен грядый во Имя Господне». Я мало слушал, а обдумывал, что сказать в ответ. Так, должно быть, и все, которых встречают речами и которые на них отвечают. Я стал говорить в ответ — и не только не волнуясь, а, напротив, уж слишком спустя рукава; во время речи даже стал мечтать о чем-то. Японская кафедра уж слишком приучила не стесняться публичным говорением. После Обедни — панихида о рабе Божием Петре, сыне отца Гавриила. После у него — поминки (блины и прочее). За столом, между прочим, — тесть отца Гавриила, магистр, священник, и его двое малюток, дети дочери отца Гавриила, которую я знал десять лет назад. Бедный вдовец! Недаром он всегда угрюм, и бедные дети! С Преосвященным Алексием — на экзамене на Арбате, в школе Катерины Николаевны Самариной. Девочки, нисколько не робея, превосходно отвечали. Новая метода — учение всех уроков со слов учителя, а не из книги (учитель рассказывает раза два, за ним — лучшие ученицы, и так далее; книга дается больше для имен только). Прекрасные результаты — самообладание, всегда настроенное внимание, складность речи. Экзамен русского языка. Запись в книге на память. Осмотр рукоделья и рисованья, причем мы с Преосвященным Алексием получили от Катерины Николаевны по дюжине платков на память с метками учениц. Превосходный обед. Осмотр приюта старушек во втором этаже — четыре комнаты. Дома встретила фура с иконостасом из Новодевичьего монастыря. Догодили! Куда девать! Не спросясь прислали! Преосвященный Алексий посоветовал «забыть» здесь этот подарок. Маленькие КНЯЗЬЯ Мещерские, Александр и Петр, принесли дароносицу для отца Павла Савабе и кадило для архиерейского служения. Голова что-то разболелась, и ко Всенощной не мог идти, а лег отдохнуть; после позвали к Преосвященному познакомиться с графом Толстым, автором «Русской Церковной Истории». Собрали в Вознесе- ньи двести двадцать один рубль сорок восемь копеек.

8 мая 1880. Четверг

Отстоявши Раннюю Обедню, на которой Преосвященный Алексий поставил одного диакона, поехали встречать Высокопреосвященного Митрополита Макария, сегодня приехавшего из Петербурга, после зимнего пребывания в Синоде в Санкт-Петербурге. Вся духовная знать собралась в императорских комнатах — Викарии, Протоиереи, Архимандриты. Митрополит почти всех благословил и тотчас же сел в карету шестерней. Что за прелесть митрополичий цуг в шесть лошадей! И как это пристало Москве! Все, кто встречались, снимали шапки. Прямо видно, что Митрополит едет. Недаром москвичи требуют этого, и когда Ма- карий стал было ездить на четверке, оскорбились. За ним — карета Викария Амбросия (который обыкновенно ездит четверней, как обычно всем московским Викариям), за нею — мы с Преосвященным Алексием в карете, и потом — все духовенство; по церквам, мимо которых проезжали, — везде звон. Заехали к Иверской, где при пении Тропаря Митрополит приложился; за ним — и мы. В Чудов монастырь, принадлежащий Митрополиту. Все духовенство здесь ожидало уже. Митрополит надел мантию и приложился к иконам, мощам Святителя Алексия и Престолу; Протодиакон сказал ектению, потом — многолетие. Затем Владыка в мантии, благословляя народ, дошедши до порога церкви и снявши ее, отправился в свои кельи; духовенство здесь представилось ему; между прочим Игумении восьми девичьих обителей поднесли просфоры (подносили на блюдах или салфетках; после поднесения просфоры оставляли на столе, а блюдо или салфетку брали с собой). Затем Митрополит, сам севши на диване, главное духовенство пригласил сесть, насколько достало стульев (прочие стояли), и минут семь-восемь поговорил; велел было чаю подать, но чай понесли ему, когда он уже остался один (должно быть, так и нужно — где же набраться стаканов?). <...>

9 мая 1880. Пятница День Святителя Николая

Утром маленький Алеша Муратов принес просфору с поздравлением с Ангелом; он побыл для этого в Ранней Обедне в Страстном монастыре. Потом пришел поздравить с Ангелом и тоже принес просфору отец Сергий, здешний иеромонах. К десяти с четвертью прибыл для служения в Елохово, в Благовещенскую церковь. Великолепнейший Храм! Огромный, изящно и богатейте украшенный. Народу было полно, должно быть, тысячи три. На Обедне сказал небольшую проповедь, но не мог долго говорить (жаль было народ — жарко очень было всем от тесноты). После Обедни всех благословил, причем отец диакон грубенько порядочил. После — на закуску к старосте (мяснику). Хор (причетника, и превосходный) здесь же был. Закуска — кулебяка, свежая икра и прочее. Народ в этом приходе нельзя сказать чтобы богатый, а средней руки, — но каково же благочестие, когда воздвигли такой Храм! И священник (отец Иоанн Березкин) по приходу — человек очень добрый. Пожертвования, собранные для Миссии, обещались после доставить. Вернувшись, принимал кое-какие пожертвования. С поздравлением с Ангелом был отец Николай Александрович Сергиевский из Университета. Вечером был у КНЯЖНЫ Варвары Николаевны Репниной. <...>

12 мая 1880. Понедельник

Сидел дома; были посетители и жертвователи.<...> В саду было довольно хорошо; но лучше всего — вечером; из гостиной Преосвященного, при виде вдали шпицев Кремля, мечталось. Насыщайся, душа моя, видами русскими, насыться, слух, звуками родных колоколов, и да будят они вечно душу к живой деятельности там, вдали! Куда ни обернешься, везде — все русское, все русые головы и головки, все родная речь! А там-то опять десять лет — все чужое и чужое! Не дай Бог опять скучать! Пусть памятуется, что и здесь, в России, теперь я чувствовал почти всегда одно недовольство и беспокойство. Счастье только в исполнении долга!

14 мая 1880. Среда. Преполовение

Поехал к Обедне в Успенский собор, откуда сегодня — Крестный Ход на реку. Служил Преосвященный Амбросий Дмит-ровский. Во время службы приехал Высокопреосвященный Митрополит. Я также испросил изволения облачиться на Крест-ный Ход. Что за великолепие этот обряд! Процессия была длиннейшая; сначала — псаломщики в стихарях, потом — диаконы, священники и Протоиереи (все — по два в ряду, должно быть, пар сто в белых или золотых ризах), затем — синодальные певчие (в ряд, в формах), затем — почетнейшие Протоиереи (с иконами Святителей Московских, Корсунскими Крестами и иконою Корсунской Божией Матери), Архимандриты, Архиереи и Митрополит с крестом на голове. Пред процессиею идут по два в ряд с хоругвями, принесенными из соборов и монастырей; хоругви все — металлические, и потому их несут по три человека. За процессией следует Генерал-Губернатор, почетные чины и жандармы. Народ сдерживается натянутыми канатами; народу здесь, в Кремле, по всему пути и за Москвой-рекой было, должно быть, сто тысяч. На реке, под великолепнейшим балдахином, устроена была Иордань — в воде, в засмоленном сосуде, внутрь которого Митрополит и сходил для погружения креста. Погода стояла ясная. Нет ничего прекраснее и торжественнее подобного зрелища! Назад Митрополит возвращался в митре и с посохом, а крест нес диакон на блюде; иереи кропили по сторонам. <...> Вечером с семи часов был у княгини Мещерской по ее приглашению третьего дня. С детьми продолжали составлять проект Детского Миссионерского Общества. Провел у них вечер почти до одиннадцати часов.

17 мая 1880. Суббота. Во втором часу ночи

<...> Ко Всенощной отправился, как обещал отцу Протопопову, в Николаевский Сиротский Институт, в Воспитательном Доме. Поспел к началу; воспитанницы уже все стояли бесконечными рядами; певчие пропели «Исполла». Пели Всенощную превосходно; образ Благословляющего Спасителя за Престолом, освещаемый сбоку лампой с отражением света, — чудно хорош; Спаситель — точно шествующий. После службы, в зале, все приняли благословение, начиная с маленьких. Потом я поблагодарил их за пожертвование; море русых головок и белых пелеринок будет вспоминаться в Японии. Воспитанниц тут пятьсот восемьдесят; все — Обер-офицерские дети, сироты. Учат их, по- видимому, прекрасно; видел записки их по физике — и грамотно, и подробно (учебник же физики — Малинина и Краевича). Просили пройти в больницу; больных человек восемь — все почти от утомления пред экзаменами; у одной девочки — «пляска Святого Витта» (нервно дрожит). В Воспитательном Доме — до тысячи грудных детей, и мамок при них — с восемьсот. Вообще в здании Воспитательного Дома обитающих считается до семи тысяч! Заходили еще к одной больной, чахоточной, — подруга просила благословить; пили чай у инспектриссы Ю. Н. Кауфман, куда воспитанницы тоже приносили пожертвования. Около десяти часов, сопровождаемый толпами их и начальства, прошел по коридорам на подъезд и уехал.