Выйди навстречу своим великанам

Может, это то лето, когда было совершено столько глупостей. Месяц, когда все делалось не так, как надо. Дни, когда все дикое в тебе вырвалось наружу. Если бы существовал магнитофон, который записывал каждую секунду твоей жизни, что из этих записей ты бы стер? Есть ли в твоей жизни время, когда ты потакал себе, пропитывался скверной и вдыхал ее?

У царя Давида было такое время. Разве могло быть более колоссальное падение, чем у него? Он соблазняет Вирсавию, зачинает с ней ребенка, убивает ее мужа, обманывает своего военачальника и воинов. Затем женится на ней. Она рожает ему сына.

Кажется, все шито-крыто. Случайный наблюдатель не увидел бы никаких признаков для беспокойства. У Давида новая жена и счастливая жизнь. Все хорошо на царском престоле. Но в сердце Давида все не так прекрасно. В нем постепенно назревает чувство вины. Позже он образно и красочно опишет это время тайного греха:

Душа Давида засохла, как канадский вяз зимой. Давид был опустошен. Он стал бесплодным. Словно оделся в серый саван. Арфа Давида умолкла. Надежды угасли. Он стал ходячим трупом. Его “третья неделя в марте” преследует его, как стая голодных волков. Ему некуда бежать от них. Почему? Потому что Бог постоянно напоминает ему о прошлом.

Подчеркни последний стих в одиннадцатой главе Второй книги Царств: “И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа” (ст. 27). Этими словами автор вводит новый персонаж в драму Давида и Вирсавии — Бога. До сих пор Его не было в тексте, и в истории Он не упоминался.

Давид соблазняет Вирсавию — и о Боге здесь ни слова. Давид замышляет предательство — опять о Боге ни слова. Урию похоронили, Давид женился на Вирсавии — ни слова о Боге. Давид не разговаривает с Богом, и Бог к нему не говорит. Первая часть двадцать седьмого стиха сообщает читателю о счастливой концовке этой истории: Вирсавия “сделалась его женою и родила ему сына”. С начала той истории прошло девять месяцев. Родился сын. И мы приходим к заключению: Давид избежал наказания. Ангелы сдали это дело в архив, качая головами и говоря: “Мальчики есть мальчики”. Бог ничего не видел и не слышал. И в тот самый момент, когда так подумали мы и когда так подумал Давид… Из-за занавеса выходит Некто, встает на центральное место на сцене и говорит: “И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа”.

Бог более молчать не намерен. Имя, Которое умалчивалось до последнего стиха одиннадцатой главы, в двенадцатой главе занимает преобладающее положение. Давид, который все время всех “посылал”, теперь бездействует, в то время как Бог явным образом берет ситуацию под Свой контроль.

Бог посылает к Давиду Нафана. Нафан — это пророк и проповедник. Этот человек заслужил награду за то, что с таким дерзновением отправился к царю. Он знает, что произошло с Урией. Давид убил невинного воина… Что он сделает с проповедником, который осмелился ему перечить?

И все же Нафан идет к Давиду. Он не обличает его в грехах, но рассказывает историю о бедном человеке с одной овечкой. Давид мгновенно включается в историю. Он сам пас множество овец, прежде чем стал лидером нации. Он знает, что такое бедность. Он был самым младшим сыном в семье, которая была слишком бедной, чтобы нанять пастуха. Нафан рассказывает Давиду, как бедняк любил свою единственную овечку, брал ее к себе на колени и кормил с собственной тарелки. Кроме нее у него никого не было.

Далее в рассказе появляется богач. У богача в доме останавливается путешественник, поэтому там начинаются приготовления к пиру. Но богач не хочет брать овцу из собственного стада, поэтому он посылает своих людей украсть овечку бедняка. Они врываются в дом бедняка, хватают овечку и делают из нее шашлык.

Давид слушает, и в нем закипает гнев. Он хватается за подлокотники своего трона. Он излагает приговор без суда и следствия — и заглатывает наживку! “Достоин смерти человек, сделавший это; и за овечку он должен заплатить вчетверо, за то, что он сделал это, и за то, что не имел сострадания” (2 Цар. 12:5, 6).

О Давид! Ты не заметил, как возмездие подступило к тебе, не так ли? Ты не видел, как Нафан приготовил виселицу и перекинул через нее веревку. Ты не почувствовал, как твои руки завели за спину и связали, и повели тебя вверх по ступенькам, и поставили прямо над люком и под петлей. И только когда петля затянулась на твоей шее, ты почувствовал дыхание смерти. И только тогда Нафан затянул веревку тремя короткими словами:

Давид побледнел. Весь напрягся. На лбу выступили капли пота. Он откинулся в кресле. Он не пытался защищаться. Он ничего не ответил. Ему нечего было сказать. Бог, однако, только начал говорить. Через Нафана Он провозгласил:

В словах Бога чувствуется боль, не ненависть, не замешательство, не уничижение. Твои стада наполняют горы и долины. Зачем тебе красть? В твоем дворце красота и изобилие. Зачем тебе кто-то еще? Зачем богатому грабить других? Нет оправданий Давиду.

Затем Бог продолжает:

Начиная с этого дня в семье Давида происходят трагические и позорные вещи. Ребенок, рожденный от прелюбодеяния, умирает (см. 2 Цар. 12:18). Он должен был умереть. Теперь соседние народы вопрошают о святости Бога Давида. Давид опорочил репутацию Бога, нанес урон Его чести. И Бог, Который ревностно хранит Свою славу, наказывает тайный грех Давида явным и очевидным образом. Царь Израиля на себе испытал суровую истину из Книги Числа (32:23): “Вы… испытаете наказание за грех ваш, которое постигнет вас”.

Ты уже убедился, что это правда? Тебя тоже преследует твоя “неделя 1987 года”? Она не дает тебе покоя? Колоссальные падения не дадут нам покоя. Они выделяются, как нарыв на теле.

У моего брата был такой нарыв. Где-то в средних классах школы он подхватил какую-то инфекцию, и у него образовался нарыв. На шее вздулась шишка, наполненная гноем. Моя мама, медсестра по профессии, знала, что его нужно выдавить. Каждое утро она сдавливала нарыв двумя пальцами. Чем больше она сдавливала нарыв, тем больше мой брат кричал. Но она не прекращала, пока из нарыва не вылез корень.

“Спасибо, Макс, за такую яркую картинку”, — скажешь ты.

Извини за натуральную иллюстрацию, но мне нужно довести до твоего сознания суть вещей. Ты думаешь, моя мама была жестокой? Тогда попробуй руку Божью. Неисповеданный грех пускает корни в нашем сердце, как гнойный нарыв, отравляя весь организм, расширяясь и захватывая все новые области. И Бог Своими милосердными руками все сильнее и сильнее сдавливает этот нарыв, чтобы спасти нас от его яда:

Бог забирает у тебя сон и ощущение мира. Он отнимает у тебя покой. Хочешь знать, почему? Потому что Он хочет забрать у тебя твой грех. Неужели ты думаешь, что мама будет спокойно наблюдать за тем, как яд распространяется в организме ее ребенка? Неужели Бог будет безучастно наблюдать, как грех отравляет Его чадо? Он не успокоится до тех пор, пока мы не сделаем то, что сделал Давид, а именно: пока мы не раскаемся в грехах. “И сказал Давид Нафану: согрешил я пред Господом. И сказал Нафан Давиду: и Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь” (2 Цар. 12:13).