Иисус Христос — конец религии

Рим.7,19-20: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех».

«Не я» — в этих двух словах звучит отчаянье. Все существо в Павле возмущается, что это он, желающий делать доброе, делает злое. Он ведь хочет исполнять только волю Божию, он ненавидит злое, противится ему и все-таки думает и делает вещи, которых он не хочет. Чуждая ему власть побуждает его к тому.

«Не я» — в этом заключается все отчаяние нашего положения. В этом и трагедия нашего двадцатого века, в котором трудится столько умных людей. Эта трагедия превратится в катастрофу, если человечество не признает господство Того, Кто один может вырвать власть у этих демонических сил. Это Иисус Христос!

«Живущий во мне грех» — следовательно, грех не является властью живущей вне нас или царящей над всеми нами, но властью, которая жутким образом вселилась в нас. Эта власть господствует над нашим я и жутким образом управляет им. Перед своим обращением Павел этого не знал. Только тогда, когда Христос через Своего Духа стал с ним говорить, Павел это ясно осознал.

Рим.7,21: «Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое».

Вот в чем ужас нашего положения: злое пристает к нам, как смола, и мы не можем от него отделаться. Во всем нашем существе образовывается как бы трещина, и мы не можем ни изменить ее, ни вылечиться!

Все хорошие правила бессильны. Мы так хотели бы делать только доброе, и все-таки злое всякий раз оказывается сильнее нас. Мы действительно оказываемся рабами. Не у всех это проявляется одинаково, но у всех это в натуре. Безукоризненных людей в действительности нет. Каждый из нас то с одной стороны, то с другой стороны будет потянут лукавым вниз.

Тем более должны мы ценить, что Христос побеждает эти горестные для нас обстоятельства и создает нечто новое в жизни тех, кто Ему доверяют свою жизнь. Перед Второй мировой войной посещал меня иногда заключенный из исправительного дома, их тогда отпускали из заключения на честное слово. Этот человек большую часть своей жизни провел в тюрьме. Он был рецидивист. Вся жизнь его была разрушена. Это был духовный калека. При одном из таких посещений он сказал мне: «Я больше не гожусь для свободной жизни. Я доволен, когда я опять в своей камере в тюрьме». Христос вошел в его жизнь. Его тюремная камера превратилась в тихую келью отшельника старых времен. Присутствие Христа создавало атмосферу в ней. С внешней стороны жизнь этого человека была разбита, ко Христос делал в ней чудную работу. В этой камере воцарился мир Божий.

Прошли годы, и я ничего не слышал об этом человеке. Случайно он не был умертвлен в газовой камере, как это случалось в эпоху Гитлера с людьми, признанными негодными для жизни. По окончании войны я посетил большое религиозное собрание и к моему удивлению нахожу там моего старого друга из тюрьмы. Оба мы были в неописуемой радости от этой встречи. Теперь передо мною был уже человек с белыми волосами. В доме, где он жил, он был доброй душой. От него исходила мирная атмосфера. Над ним уже не господствовала злая сила, несмотря на то, что он в себе носил такую тяжелую наследственность. Христос оказался сильнее. Он, который в сущности для жизни был непригоден, был ценен для всей окружающей его среды. В его лице как бы отражался мир Христов. Христос взял его тесно в Свое общество и продолжал Свою работу над ним до самой смерти. Он послужил для меня наглядным живым поучением, как Христос побеждает тот закон, о котором идет речь в Рим.7,21. Рим.7,21 (В этом месте автор Шнепель берет перевод не Лютера, как в предыдущей главе, но Теодора Цана, который так звучит: «Итак, я нахожу закон хорошим и хочу его исполнять, так как я склонен делать злое (плохое)".)

Этот перевод труднее для понимания и вероятно правильнее. Так эту фразу понимали первые христиане. Но вероятно из-за трудности понимания, его упростили и представили в той форме, как мы читаем в предыдущем переводе (т. е. переводе Лютера, совпадающем с русским переводом). В том переводе только повторяется то, что Павел уже много раз сказал, и не дается ясно понять, что Павел хочет сделать вывод из предыдущих фраз. Из* того разлада, который мы видим во всем нашем существе, Павел делает поразительный вывод, что закон Божий, как добрый и спасительный, именно тем подтверждается, что в нас живет желание делать противоположное требованиям закона. Именно та жуткая хитрость, с которой все дурное навязывается на нас и тянет вниз, доказывает нам, что закон Божий является самым лучшим, что существует на свете. Но не для каждого закон оказывается высшею ценностью, а лишь для того, кто его любит и хочет исполнять, как это было с Павлом. Ведь он хотел только точно исполнять волю Божию. Но невозможность осуществить закон в своей жизни еще не означает для Павла, что закон плох. Наоборот, Павел подтверждает, что закон хорош и ценен. В настоящее время дело обстоит совершенно иначе. Мы находимся в периоде полного разложения закона. Все нравственные устои пошатнулись. Для масс Бог не существует, а следовательно и Его закон. Там, где три поколения тому назад был еще воинственный атеизм, стал на его Место теперь практический атеизм, для которого ничто духовное Больше не существует. Нигилизм распространяет свое господство, но не как живое мировоззрение, но как погашение духовной жизни.

При таком положении вещей разлад между законом Бога и законом греха вообще не ощущается. Таким образом в сущности вся человеческая жизнь так опошлена, что то немногое, что от нее еще осталось, нужно назвать не жизнью, а прозябанием. Ввиду такой духовной катастрофы, кой-кому приходит в сознание, что это было бы великим делом со стороны Бога, если бы Он явственно дал бы нам почувствовать всю глубину нашего разлада по отношению к Его закону. Но в таком случае этот самый разлад был бы подарком свыше, если бы хоть приблизительно, как у Павла, дал бы осознать всю глубину нашего падения. Только тогда человек начинает по-настоящему жить, хотя он сам как будто бы уничтожил закон Божий. Он начинает жить духовно, когда разлад между жизнью и законом доходит до его сознания.

Наше истинное положение не может быть скрыто от наших глаз атеизмом и нигилизмом. Точно так же иллюзией является та форма благочестия, когда человек воображает о себе, что он перед Богом представляет собой что-то ценное. Эта иллюзия была у Павла разрушена, после того как он познал Христа. Представ перед Христом, он сейчас же понял, кто он был, а именно глубокий грешник по всей линии. Это горестное сознание нашло себе выражение в седьмой главе послания к Римлянам. Но как бы ни было уничтожающим это сознание, оно все-таки означает настоящую жизнь. Всякий самообман и наркоз исчезли. Человек увидал себя, как он есть.

Рим.7,22 и 23: «Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих».

Его внутренний человек соглашается с законом Божиим, но другая власть — закон греховный ведет поход против его ясного мышления. Эта власть так сильна, что превращает нас в пленников закона греховного, находящегося в наших членах.

«В наших членах». Этими словами подразумевается все наше существо, как мы его получили при рождении. Это тело заключает в себе все, что нам нужно для жизни. Все функции питания, роста, чувства, мысли и воли. Нет ничего в человеческой жизни, что не имело бы основания в клеточках нашего мозга или тела. В этих функциях, органах и членах, заключается все наше природное наследство, в котором живут жуткие наклонности, являющиеся грехом. Поэтому Павел говорит о греховном законе, живущем в наших членах. Это не тот самый закон «греха», который независимо от нас ужасным образом господствует над всем человечеством. Под законом греховным, живущим в наших членах, Павел подразумевает не эту независимую от нас власть, но те греховные задатки, которые мы носим в себе с самого рождения в нашем теле и в наших членах в самом широком смысле слова, включая все жизненные функции человека. Поэтому Павел часто называет тело «телом греха», которое на всех поприщах нашего существования, включая чувства и мысли, толкает нас к греху, т. е. непослушанию по отношению к Богу.