Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века

Согласно приговору Особого Совещания при Коллегии ОГПУ СССР от 7 июля 1932 года отец Димитрий был на три года выслан этапом в Западную Сибирь, в село Тимск Нарымского края. После отбытия срока, в 1935 году, он поселился в городе Гжатске и устроился работать лесорубом.

С начала нового периода репрессий в конце 1937 года шестидесятитрехлетним старцем отец Димитрий переехал ближе к Москве — в поселок Томилино Московской области. Здесь он сам построил на заработанные деньги дом в семь квадратных метров, который знакомые называли сарайчиком, и устроился работать садовником при детском саде. В Москве жили его духовные дети и друзья; с риском быть арестованным принимал теперь отец Димитрий на свои плечи их духовное окормление. Он регулярно бывал в Москве и поселках Подмосковья, на квартирах и дачах служил литургию, исповедовал и причащал, крестил, отпевал. Репрессии этого периода чудом не коснулись его. Господь хранил его.

В 1941 году при наступлении немцев на Москву детский сад, в котором работал отец Димитрий, эвакуировался из Томилина, но директор сада не предложила отцу Димитрию поехать с ними, хотя он желал этого.

Во время войны на месте прежнего хозяйства разместились военные госпитали, при которых отец Димитрий был оставлен садовником. Он выращивал рассаду капусты, помидоры, свеклу, морковь и цветы. Когда госпиталь выехал из Томилина, он был оставлен садовником при детских яслях завода Семашко.

Новая волна арестов началась в 1946 году. Отец Димитрий никогда бы не был найден, если бы не был предан теми, ради которых рисковал жизнью в 1937—1939 годах.

Он был в третий раз арестован 17 мая 1946 года в возрасте семидесяти двух лет и заключен во Внутреннюю тюрьму МГБ СССР. Здесь ему пришлось убедиться в том, что почти все знакомые ему арестованные отцы, братья и чада его предали. Например, одна из духовных дочерей отца Димитрия сообщила следствию: «…священник Димитрий, начиная с 1936 по 1941 год включительно, систематически проводил нелегальные богослужения».

Другая рассказывала: «…в 1945–1946 годах я с Крючковым встречалась у нашей знакомой, где также исповедовалась и причащалась. Последний раз это имело место в марте…»

Во всех случаях, при самых убедительных показаниях, когда следствие уже считало его «изобличенным», отец Димитрий неизменно говорил, что он обвинения не подтверждает: «Я все это отрицаю». На вопросы о целях приезда к нему посетителей отвечал: за семенами для огорода, за цветами… О целях своих приездов в Москву говорил: «По хозяйственным делам… в связи с необходимостью отремонтировать имевшийся у меня примус, других разговоров не было… я заходил на квартиру, чтобы она оказала мне помощь получить куст смородины у ее знакомого…»

Следствию не удалось запутать его сетью повторяющихся вопросов. За время заключения ему пришлось пережить двадцать допросов, длившихся от двух до восьми часов. «Я никогда не признаюсь в каких‑либо политических преступлениях», — сказал он на одном из последних допросов.

К моменту подписания обвинительного заключения он был переведен в Лефортовскую тюрьму. 30 сентября 1946 года отец Димитрий был приговорен к пяти годам ссылки.

Священник Димитрий Крючков скончался в ссылке 9 сентября 1952 года и был погребен в ныне безвестной могиле в окрестностях города Абакана.

ИСТОЧНИКИ:

За Христа пострадавшие: Гонения на Русскую Православную Церковь, 1917—1956: Биографический справочник. ПСТБИ. М., 1997. С. 654—655. ЦА ФСБ РФ. Д. № Р-39811, д. № Н-18691.

Августа 30 (12 сентября) Преподобномученик Игнатий (Лебедев)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Преподобномученик Игнатий (в миру Александр Александрович Лебедев) родился 28 мая 1884 года в городе Чухломе Костромской губернии в благочестивой семье Александра Константиновича и Марии Философовны Лебедевых. Мать его была дочерью секретаря земского суда, отец — секретарем съезда мировых судей города Чухломы. За ревностное и безупречное исполнение своих обязанностей Александр Константинович был произведен в надворные советники и награжден тремя орденами.

Александр Александрович окончил Солигалическое Духовное училище, Костромскую Духовную семинарию и в 1903 году поступил в Казанский ветеринарный институт. Наряду с занятиями в институте Александр стал регулярно посещать богослужения в Спасском монастыре в Казани, настоятель которого, архимандрит Варсонофий, стал первым духовным наставником благочестивого юноши. Живя в Казани, Александр познакомился со схиархимандритом Гавриилом (Зыряновым), которому он поведал о своем желании стать иноком. 25 апреля 1905 года отец Гавриил благословил его на иночество, сказав, что «его желание монашества есть звание Божие».

Углубляясь в чтение духовной литературы, Александр делал выписки из наиболее для него близкого и поучительного. По упадку благочестия, по обращению интересов образованного общества к материальному это время духовно чуткими людьми стало ощущаться как последнее, и потому юношу особенно интересовало то, что святые отцы говорили об этом, как советовали спасаться в этих условиях.

Александр, читая Патерик, отмечал для себя: «Преподобный Пахомий, узнав, какое в последние дни будет среди иноков небрежение, леность, и помрачение, и падения и что наружность только в них будет иночества, рыдал о том горько. Явился ему Господь Иисус Христос и сказал:«Дерзай, Пахомий, и крепись, ибо семя твое духовное не оскудеет до скончания века, и многие из тех, кто придет после тебя, из глубины мрачного рва Моею помощью спасутся и явятся выше нынешних добродетельных иноков.

Ибо нынешние наставляются примером твоего жития и просвещаются добродетелями, а те, кто будут после тебя, которых видел ты во мрачном рве, не имеющие наставников, способных вывести их из мрака, собственным своим произволением отскочив от тьмы, усердно пойдут светлым путем Моих заповедей и угодными Мне явятся. Иные же напастями и бедами спасутся и сравняются великим святым. Истинно говорю тебе: они получат то же спасение, что и нынешние иноки, проводящие совершенное и непорочное житие»».

Летом 1905 года Александр попросил родителей благословить его на иноческий путь, на что и получил благословение. После этого он посетил Свято–Смоленскую Зосимову пустынь, расположенную неподалеку от Троице–Сергиевой Лавры, и попросил настоятеля обители игумена Германа (Гомзина) принять его в число братии, но отец Герман благословил юношу сначала окончить институт, а затем приезжать в обитель. За послушание Александр вернулся в Казань для продолжения образования. Имея твердое намерение оставить мир, он и в Казани жизнь свою строил так, чтобы она стала приготовлением к иночеству, всем прочим интересам предпочитая интересы духовные.

Об этом периоде своей жизни он писал впоследствии игумении Казанского монастыря Варваре: «Как Вам известно, начатки монашества и даже самое понятие о духовной жизни я получил в Казани, во дни моего студенчества. Батюшка отец Гавриил, матушка Аполлинария, батюшка Варсонофий — вот мои земные руководители и наставники, а невидимые и небесные наставники были и есть: Царица Небесная, ко святой иконе Которой — Казанской — я всегда имею особую любовь и во дни казанского жития всегда притекал к ней; затем — святитель Варсонофий, святая обитель которого была как бы домом для души и тела моего.

В храме у святых мощей его я пережил лучшие часы и минуты моей жизни, которые не знаю, когда повторятся; службы в сей обители, за которыми я постоянно бывал, — это было воспитание моей души, моя трапеза; при одном воспоминании о них я и сейчас еще чувствую как бы некоторую духовную сытость, так они напитали меня! Еще притекал я за помощию и к святителю Гурию. Вот с кем, главным образом, и каким духовным родством связана душа моя в богоспасаемом граде Казани».

Сдав последние экзамены в институте, не дожидаясь получения диплома и не заезжая к родителям, Александр отправился в Зосимову пустынь, войдя в нее 4 мая 1908 года. «В сей день, — записал он впоследствии, — в 1908 год многогрешный Александр во исполнение своего давнего и нетерпеливого желания пришел в Смоленскую Зосимову пустынь и принят отцом игуменом Германом». Отец Герман, принимая его в обитель, сказал: «Вы исполнили послушание — окончили институт, и мы исполним наше слово — примем вас в число братии».