Письма о духовной жизни

2. С. 14, справа: «Исключительно глубокое покаянное чувство Симеона вызывает вопрос: почему одни люди каются в своих грехах так глубоко и сильно, другие менее глубоко, а третьи – совсем слабо или вовсе не каются? Чем объяснить различие интенсивности сознания греха у людей? Мы не в состоянии ответить на этот вопрос: нам представляется невозможным проникнуть в тайну духовной жизни человека».

Объясняется жизнью человека. Чем больше грешит человек и не кается по силе своей, тем слабее говорит в нем совесть, которая дает человеку чувствовать грех. Можно быть мертвым душою и не ощущать никакого интереса к духовной жизни, не ощущать греха и раскаяния. По мере же исполнения заповедей Божиих душа оживает, очищается, делается способной сильнее ощущать грехи, даже самые мелкие, пока не дойдет до духовного видения своей греховности. Это – первое духовное видение, по учению преп. Петра Дамаскина, который говорит, что первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих бесчисленных, как песок морской.

3. С. 14–15: «…основою христианских религиозно-психических фактов является не подлежащее никакому определению абсолютно свободное действие Духа Божия».

Действующего не без причины, а в соответствии с духовным «устроением» человека, его постоянным, можно сказать, ежеминутным самоопределением к добру или злу, в чем и проявляется его свобода… Дух Божий всегда и всем хочет спасения и познания истины (1 Тим. 11, 4) и делает все для спасения, но человек свободно отдается этому действию или свободно противится ему.

4. С. 15, слева: «Дары Божии сопряжены с известным подвигом».

Так, если подвиг правильный и ведет к смирению. Если же подвиг неправильный, то может удалить от Бога и вместо плодов Духа Святого принести плоды бесовские.

5. С. 15, справа: «Сущность греха – не в нарушении этической нормы, а в отступлении от вечной Божественной жизни, для которой сотворен человек и к которой он естественно, т. е. по природе своей, призван».

Сущность греха – в нарушении воли Божией, законов бытия, установленных Богом. Грех есть беззаконие – hamartia estin h anomia (1 Ин. 3, 4).

6. Гл. «Монашеские подвиги». С. 17, слева: «В момент явления ему Бога он всем своим существом был “извещен”, что грехи ему прощены. Исчезло адское пламя… его душой овладело новое сладостное чувство любви… Прекратилась молитва покаяния; ушло то неудержимое горячее искание прощения».

Карфагенский собор правилом 130-м предает анафеме тех, которые говорят, что святые в молитве Господней слова: «остави нам долги наша», произносят «по смирению, а не по истине» (см. слова преп. Исаака Сирина о покаянии, с. 523). Сисой Великий просил перед смертью время на покаяние. Арсений Великий всю жизнь оплакивал свои грехи. Макарий Египетский сказал братии Нитрийской горы при последнем свидании: «Восплачемте, братие», и все заплакали. Все произведения еп. Игнатия (Брянчанинова) есть призыв к покаянию. И проч., и проч.

7. С. 19, слева: «…святые подвижники прошли чрез борьбу с демонами, и в этом смысле встреча с ними – нормальное явление на путях к духовному совершенству…»

При правильном подвиге это дается в конце подвига, когда достигнуто бесстрастие; а при неправильном – приводит рано к «прелести» со всеми последствиями ее: высокоумием, тщеславием, гордостью и бесовскими видениями…

8. С. 19, справа: «…сколько преступлений совершается в мире вследствие демонической духовности».

Возникающей вследствие неправильности подвига.

9. С. 19, справа: «Ум его все чаще и чаще находил то место внимания в сердце, которое давало ему возможность наблюдать за совершающимся во внутреннем мире души».

Как это совместить со стр. 12, справа: «…молитва вошла в сердце его и стала сама совершаться там день и ночь»? (Ср.: преп. Максим Капсокаливит. Добротолюбие. Т. V).

10. С. 20: «…однажды… когда… чисто молиться не давалось… отец Силуан… с болезнью сердца говорит молитву: “Господи, Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня, что должен я делать, чтобы они не мешали мне?” И был ему ответ в душе: “Гордые всегда так страдают от бесов”».

По епископу Игнатию Брянчанинову и всем свв. отцам, молитва человека должна быть молитвою покаяния, а не исканием благодати… Искание благодати есть признак скрытой гордости, делающей душу доступной бесовским воздействиям. Все – неоплатные должники пред Богом, недостойные милости Божией. Мы все достойны ада. Вот что значат слышанные слова.

11. С. 20–21: «Господи, – говорит Силуан, – научи меня, что должен я делать, чтобы смирилась моя душа». И снова в сердце ответ от Бога: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся…» – «Новое в указании Божием – и не отчаивайся».

Нет, «новое» – «держи ум твой во аде», то есть смирись, а не ищи благодатных состояний, которых ни один человек не достоин. Долг грехов наших пред Богом неоплатный. Наше дело осознавать этот долг и умолять Бога о прощении и благодарить Его за все милости. А дать благодать – дело милости Божией сердцу сокрушенному и смиренному, но не плата за труд. Мы – рабы, которые обязаны исполнить все повеленное, чего не мог сделать вполне никто.

Но и все сделав, мы должны считать себя рабами неключимыми (см. Лк. 17, 7–10).

12. С. 20, справа внизу: «Держать себя во аде для него не было новым. До явления ему Господа он пребывал в нем».

Именно по причине отсутствия у старца Силуана надлежащего смирения, видения себя достойным ада и попустил ему Господь познать, кому приносятся его подвиги: «увидел перед собой беса, ожидающего себе поклонения». Об этом дальше о. Софроний пишет правильно (cм. с. 21, абзац – от: «В том, что отныне» до: «на стяжание смирения»).

13. Гл. «Учение старца». С. 35, слева: «…многие сначала с любовью прибегали к Старцу за наставлениями, но потом отпадали, потому что не могли они жить соответственно слову его».

Духовные отцы давали совет не «вообще», а по состоянию спрашивающего, так чтобы спрашивающий мог выполнить совет. Не исполнивший же совета или заповеди Евангелия должен был сознавать себя грешным в этом и приносить покаяние и смиряться.

14. С. 37: «О послушании».

Вся статья написана от «ума», а не из опыта и знания современного состояния Церкви. Жизнь самого старца Силуана показывает, что у него не было опытных руководителей, и вследствие этого он шел неверным путем и мог бы погибнуть в «прелести», если бы не особая милость Божия.

15. С. 41: «О Священном Предании и Писании», в конце: «Христово слово – “любовь”, во все века останется тайною для всех филологов. Слово это есть имя Самого Бога, и его подлинный смысл открывается не иначе, как только действием Самого же Бога».

Нельзя упускать из виду следующих положений:

1) Каждый человек находится в состоянии падения, при котором слово Божие может быть понято очень ограниченно.

2) Действие Божие не может быть произвольным, оно всегда соответствует уровню духовного состояния человека.

3) По мере роста внутреннего, нового человека, открывается и более глубокий, скрытый, смысл Писания. И как духовному росту человека поставлен идеал: Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть, – так и понимание слова Божия беспредельно углубляется. Мы имеем ум Христов, – говорит ап. Павел, – Подобни мне бывайте, якоже аз Христу и под. Через слово Божие и через внутреннее озарение (Дух Святой научит вас всему; «помазание», по ап. Иоанну; «звезда утренняя», по ап. Петру); открываются такие тайны, о которых ветхий человек не может ничего знать. Поэтому богословы академические, не пришедшие от ветхости своей в состояние обновления, пробавляются молоком (Евр. 5, 13) сло́ва Божия, переливая его в разные формы. Потому и протестанты никогда не войдут в глубину познания слова Божия, что толкуют его своим падшим разумом. Обновляется же христианин (и только христианин) исполнением заповедей Божиих, всех заповедей (а не по выбору) и покаянием: постоянным, глубоким, приводящим к смирению.