Послание Климента, митрополита русского, написанное к смоленскому пресвитеру Фоме, истолкованное мон

Смотри же, како ти въземлеть Фамара от Иуды залог, не мьзды хотящи, но мнящи, яко ту абие от совокуплениа и дѣтородиа украдет. Ти аще бы сего залога не взяла, то смертию бы от Иуды осуждена бывши умерла, не бы бо вѣровал Иуда словесем ея, яко от него зача въ чрѣвѣ. Но вижь, како ти посылаеть к нему глаголющи: «Чий есть залог си». И познавъ Иуда перьстень свой, и гривну, и жезлъ, рече: «Очистися Фамара» и, осудивый ю прежде смертию, слыша, яко согрѣши, увидѣвъ же пакы свое совокупление, уже оправдаеть ю и очищаеть, зане не да ея Силому своему.

Грѣху бо и осуждению послѣдуеть смерть,[19] правдѣ же и очищению послѣдуеть живот. Того ради Фамара оправдася. И тако, заченши, роди плод, образ Закону и Благодати, Зару и Фареса. И бысть егда приближися время рождению ея, Зара прежде выложи руку. Ждющаа исхожедениа ея повяза тому червлену вервь на руку, таче оному руку вовлекши, таче изыде Фаресъ,[20] среда бо есть Фарес преже бывших благочестию и хотящих быти Благодати. Почто же Зара вложи ру[ку], преже да же не изыде Фарес? Не якоже ли образ бяше благочестию и Благодати? Тѣм же, руку извлек, показа благочестие, иже сотвори Авель, и Сифъ, и Енофъ, Ной же, и Авраамь. Червленая же вервь образ бяше кровий приносимых жертвъ тѣми яже к Богу. И тако рукою показавъ: прѣжняя отдавает Закону изыти преже, рекше, Фаресу; таче изыде Зара. Сию образ бяше, та провозвѣстила двоихь люди, Фарес убо — израильскых, Зара же — иже от языкъ.

И виждь, како ти оправдается Иуда и Фамара яко не прелюбодѣйства ради се створи или уставити хотяще разгорѣние похоти. Аще бы сего похотѣла, не бы поискала Иуды, многим мимоходящим. Но от того племене похотѣ разрѣшити узы своего бещадиа. Аще ли бы тоа плод от мнимыа скверненыя тоя нечистыа похоти и безакониа былъ, кромѣ смотрениа Божиа, то не бы и Богъ тоя плодом прообразовал великаго своего смотрениа тайну хотящую быти, но да сотворить обавление, якоже отбѣгшее и отползъшее естество и отвалившееся въ безаконныа сласти, приде его исцѣлить Христос, и тому бѣжащу, ять и, отдалившуся от Бога, и к себѣ, приближивь, его приведе.

Пишет бо евангелистъ: «Иуда роди Фареса и Зару от Фамары, Фаресъ же роди Есрома, Есром же роди Арама, Арамъ роди Аминодава, и Аминодавъ роди Насона, Насон роди Салмона, Салмон роди Вооза от Рахавы, Воозъ роди Овида от Руфы, Овидъ роди Иессеа, Иессеа роди Давыда царя».[21] Матфѣй и Лука, чистаа евангелиста, явѣ показаста, яко от Давыдова племене единочадое Слово Божие родися, от чистыа Девица, Христос Богъ нашь. Матфѣй убо от Давыда Соломоном сводить Иосифа, обручника Мариина, Лука же — Нафою.[22] Иосифъ же от Давыдова исходя племене, правдивь сый, яко ему свѣдѣтелствуеть святое Евангелие, да не бы чресъ закон святую Деву обрѣт, привел, аще не бы от сего знамениа исходила.

Подобаеть же ны и се вѣдѣти, яко бяше закон: мужу умершу, сего брату умершаго жену его пояти себѣ женѣ и воставити племя брату своему; да убо видим: еже по естеству втораго рожешаго бяше, по закону же — умершаго. И от пленица убо Нафовы, сына Давыдова, Левгия роди Мелхию и Панфира, а Панфиръ роди Варпаифира, сице ся зовуще, Варпаифиръ роди Акима, Аким роди святую Богородицю. А от пленица Соломоновы, сына Давыдова, Матфанъ имѣ жену, от неаже роди Иакова; умершю же Матфану, Мелхий, от колѣна Нафова, сынъ Левгиинъ, братъ Панфиров, поять жену Матфаню, а матерь Ияковлю. И роди Ильа и быста единоматерьца Иаков же и Илиа, Иаковъ от колѣна Соломонова, и Ильа от колѣна Нафова. Умре же Илий без дѣтища, и поятъ Иаков, братъ его, иже от колѣна Соломонова, жену его, ти въставит сѣмя брату своему, и роди Иосифа, да Иосиф есть естеством сынъ Ияковль, по закону же — Ильинъ, иже от Нафы. Иаким же чистую и хвалы достойну Анну поятъ женѣ, от неяже родися пречистаа девица, владычице наша Богородица и присно деваа Мариа, от Давыда племене сводима, от неяже родися истинный Христос Богъ наш. То аще Мариа от Давыда, явѣ и Христос от Давыда племене есть; то аще от Давыдова племене есть, то аще от Давыдова, то и от Фареса; аще ли же от Фареса, то воистинну от Июдина колѣена восия Господь нашь, якоже и святое Евангелие глаголеть. Аполинариево безумство[23] стыдится глаголати о совершенѣмь и воплощении и въ человечьнѣмъ истоваго нашего спасениа якоже видѣти стыдящася и мняща: грѣх есть прилагати къ Спасу Христу. И сему без грѣха на се пришедшу,[24] и приимьшу рабий образ,[25] и на угашение грѣховныа силы въчеловечишася, всяко бо: идѣже Богъ, то нѣсть грѣха, то чим может осквернити скверныи бо ино развий грѣха. Сего ради самовидьци мнози и работници Христови бывше съ всѣм дерзновением повѣдаша, плотнаго ради ничтоже мнимаго хулна не пытающе, и тѣми наказающе.

Друзии же се хулно мнят, поминають же Зару и Фареса и глаголют, яко от прелюбодѣаниа рождешися. Не бо от прелюбодѣйства родистася, но по смотрению Божию. Егда без совокуплениа бяше Фамара, посягши за перваго сына Иудина, таче — за втораго? Уне бо ей тогда зачати въ чревѣ, нежели от единаго того съвокуплениа Иудина. Но тогда узу бесчадиа носящии во чревѣ въ ча[до]родѣя мѣсто. Се же от единаго смѣса уза бесчадиа ради разрѣшися, и тако, заченши, роди богознаменитый тъ плод, Богъ бо — огнь, поядая[26] и очищаа грѣхы.[27] Тогда бо в завѣтѣ, еже къ Аврааму, дѣйствоваше Богъ, тѣми прообразова хотящаа быти.

Аще ли же вся законнаа потязати хощем, то убо от обоюнадесяте патреарху нѣкыа осудити хощем, яко и тѣхь матери не вся законным браком съ Иаковом съмѣсишася, точию Лия и Рахаль по преданию отчю. То аще та вся потязаем и судим, то и сами прочие бози хощем быти. Аще бо «Господь оправдая, то кто осуждаа».[28] Пакы иже по лѣтѣхь и по родѣ мнозѣ възниче Моисий, иже и боговидѣниа на Синайстѣй горѣ сподобися, емуже прѣдлагает Богъ Закон написанъ на скрижалѣх каменых, людем израилевомъ под Законом повелѣваа быти. Преспѣвшу же Закону, уже преста завѣтное многоженство и единоя жены сочетание узаконися. Закон бо упраздни Завѣта. Благодать бо упраздни обое, завѣтное и законное, солнцу въсиавшу. Нужа есть всему миру пребывати под мраком, но освѣтитися подобает прѣсвѣтлами лучами.

Тако и Христу, Богу нашему, солнцу праведному и озарившу нас божествеными зарями и освѣтившу нас святым крещениемь, и «се вся ветхаа низпадоша, и быша вся нова».[29] И уже не тѣснится в Законѣ человечьство, нъ въ Благодати пространно ходит. Законнаа бо вся стѣнь подаша и образ бяху будущих, а не сама та истинна.

За умножение же словесъ не оставлю сказати о блаженнѣй Руфѣ, яко и та потязана есть. Яже не потязаеть Божествѣное Писание, но и блажить, яко не прежде законнаго брака сочетася съ Вузом, но посагши законнѣ, вдова сущи, моявитяныни, и тако, заченши, породи Овида, дѣда славьному царю Давыду.[30] Но да заградятся уста глаголющимь на Бога неправду. Тъй бо славный богоотець и пророкь глаголеть, «яко ни от въсхода, ни от запада, ни от пустъ горъ, яко Богъ судии есть и сего смѣряет, а сего возъносит. Чаша бо, — рече, — в руцѣ Господни вина нерастворена исполнена есть растворениа».[31] «И кто бо, — рече Писание, — ислѣдить умъ Господень или кто бысть съвѣтникъ ему».[32] «Тъ бо взят грѣхи наша и безакониа наша тъ бо понесе; сего раною мы вси ицѣлѣхом»,[33] но обаче не обрѣменися прегрѣшении нашими, яко глаголют нѣции, ихже конець — сѣтнаа пагуба, но паче сам облегчи от бремен тяжькых хребетъ нашь. Богъ бо ревнивь сый, не дасть славы своея иному, укланяющаяся от него въ разньствие, поженеть съ творящими безаконие. Нѣсть бо неправды у Бога, реку же, ни будет. Испытает сердца и утробы,[34] яко Богъ есть праведень.[35]

Коли того увидѣти хощеши, почто груди взимают попове.[36]

Почто груди повелѣно възимати попомъ. Яко се уже Богу съвѣдительствующю на отинудьное възвращение лукавыихь имъ дѣаний та сожегаема явѣ бяху на жертовницѣ: лой же есть, се Закона, си же даема бѣаху за грѣхи их, лой бо даем бѣаше за чревное ласкосердьство, исти же — си же за чресленыа сласти, селезена — яростнаго ради, на золчьнѣм бо мѣстѣ лежит. Святителю бо даемо бяше во участие собѣ ему груди и рама. Груди убо ради — вѣдѣнное, и истязаа Богъ святителя, рама же ради — дѣанное, да и дѣаненъ и вѣдѣненъ бысть святитель.[37]