Евангельская история. Книга I

Почему Бог не совершил спасение людей «одним мановением, как соделал то древле, когда создал мир из ничего?» «Древле, – отвечает тот же святитель Афанасий Александрийский, – когда еще вовсе ничего но существовало, для создания вселенной потребно было одно мановение и изволение. Когда же человек создан и нужда потребовала уврачевать не то, чего не было, но что уже сотворено, тогда Врачу и Спасителю следовало прийти к сотворенному уже, чтобы уврачевать существующее. Посему-то сделался Он человеком, и в действие употребил человеческое орудие – тело. А если бы не сей надлежало употребить способ, то как иначе должно было прийти Слову, когда пожелало Оно действовать орудием? Или, откуда должно было взять сие орудие, как не из того, что сотворено уже и имело нужду в Божестве Его, по причине подобия? В спасении имело нужду не что-либо несуществующее, для чего достаточно было бы одного повеления: напротив того, растлен был и погибал сотворенный уже человек. Посему-то Слово справедливо и прекрасно употребило человеческое орудие».

Почему Бог не совершил нашего спасения чрез тварь? Потому что, в таком случае, «человек все еще оставался бы смертным, не сочетаясь с Богом, тварь не сочетала бы тварей с Богом, и сама требуя сочетавающаго, и одна часть твари не могла бы служить спасением для всей твари, сама имея нужду в спасении; с тварию всегда вел бы брань диавол, который также тварь, и человек, будучи посредником, сам оставался бы всегда повинным смерти не имея у себя, о ком и кем соделаться бы ему свободным от всякого страха, сочетавшись с Богом». «Какая была бы помощь подобным от подобных, которые сами имеют нужду в этой же помощи»? (свт. Афанасий Александрийский).

Почему – спрашивает святой Отец – «явил Себя Господь не в других лучших частях твари, и в орудие употребил не что-либо лучшее, например: солнце, или луну, или звезды, или огонь, или эфир, но одного человека?» – и отвечает: «Господь пришел не показать Себя, но уврачевать и научить страждущих; ибо явиться только и поразить зрителей значило бы прийти на показ. Врачующему же и научающему свойственно было не просто прийти, но послужить к пользе имеющих нужду в помощи, и явиться так, чтобы сие было стерпимо для нуждающихся, и чем-либо превосходящим потребности страждущих, не были приведены в смущение требующие помощи, от чего и Божие пришествие соделалось бы для них бесполезным».

Почему спасение людей не совершено чрез Ангелов? «Они, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – не моглиубедить людей, и, убедив, освободить от диавола; ведь не было никакой пользы убедить их, не связав владетеля (диавола), ровно не было бы никакой пользы связать владетеля, когда бы содержимые под властию его не захотели избавиться. Надлежало сделать и то и другое: Ангелы ни того, ни другого не могли сделать». Почему же Слово Божие, восхотев соединиться с Своими тварями, «соединилось не с совершеннейшим естеством, т. е. с Ангельским, имеющим нечто близкое и сродственное с Ним по невещественности, но с естеством нашим, тленным и перстным? По причине высочайшей и божественной. Если бы Слово соединилось с естеством Ангельским, – рассуждает блаженный Симеон, архиепископ Солунский, – то одно только это естество и вошло бы в общение с Ним, и оно не прияло бы спасения, т. к. оно уже спасено, а только возвысилось бы и возведено было к высшему совершенству, удостоившись общения с Богом. Всякая же другая тварь не получила бы от этого никакой пользы, но продолжала бы оставаться в тлении, и особенно падший человек, ради которого получила бытие вся видимая тварь и чрез которого подверглась она тлению».

Почему, наконец, вочеловечился Сын Божий, а не Отец и не Дух Святый? На этот вопрос отвечает преподобный Иоанн Дамаскин: «Отец есть Отец, а не Сын, Сын есть Сын, а не Отец; Дух есть Дух Святый, а не Отец и не Сын, ибо личное свойство неизменяемо. Иначе как оно пребыло личным свойством, если бы изменялось и сообщалось? Посему Сын Божий делается Сыном Человеческим, чтобы личное свойство пребыло неизменяемым. Будучи Сыном Божиим, Он сделался Сыном Человеческим, воплотившись от Святой Девы и не оставив свойства, составляющего отличительный признак Сына». Притом, как замечает святитель Афанасий Александрийский, «преложить тленное в нетление не иному кому принадлежало, как Спасителю, и в начале сотворившему вселенную из ничего (Ин. 1, 3); в людях снова воссоздать образ – не иному кому было свойственно, как Отчему Образу (Евр. 1, 3); смертное воскресить бессмертным – не иному кому было свойственно, как нсточной жизни (Ин. 1, 4) – Господу нашему Иисусу Христу; научить об Отце, упразднить же идольское служение – не иному кому принадлежало, как вселенную приводящему в благоустройство Слову, Единому, Единородному, Истинному Отчему Сыну» (ст. 18).

III

Учение Православной Церкви о Господе нашем Иисусе Христе

Учение, проповедуемое Православной Церковью о Господе нашем Иисусе Христе, основано на Священном Писании, раскрыто и объяснено святыми Отцами и навсегда определено и утверждено Вселенскими Соборами. Оно составляет сущность и средоточие христианской веры, как видно из слов святого апостола Павла: мы проповедуем Христа распята (1 Кор. 1, 23); не судих ведети что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята (2, 2). Господь Иисус Христос есть Начальник нашей веры (Евр. 12, 2). Святитель исповедания нашего (3, 1), и несть иного имене под небесем, даннаго в человецех, о Немже подобает спастися нам (Деян. 4, 12). По своей непостижимости учение о воплощении Сына Божия великая тайна, приемлемая благоговейною верою: велия есть, по слову апостола, благочестия тайна: Бог явися во плоти (1 Тим. 3, 16).

Учение Православной Церкви о Господе Иисусе Христе состоит из двух частей: 1) изучения о Самом Лице Его, т. е. о тайне воплощения, и 2) из учения о совершении Им нашего спасения, т. е. о тайне искупления.

Православная Церковь учит, что в Иисусе Христе два естества – А) Божеское и Б) человеческое, и что В) при сих двух естествах в Нем одно Лицо, или ипостась.

А. Господь наш Иисус Христос есть истинный Бог, а именно второе Лицо Пресвятой Троицы Сын Божий. Эта священная истина лежит в основании всего Нового Завета, ее а) возвещает Сам Христос Спаситель, б) проповедуют ученики Его и в) исповедует Святая Церковь, начиная с Апостольского века.

1) Христос Спаситель а) называет Себя Единородным Сыном Божиим, веру в Божество Свое полагает необходимым условием спасения (Ин. 3, 16, 36; 6, 47) и представляет ее делом Божиим: се есть дело Божие, да веруете в Того, Егоже посла Он (ст. 29); б) именует Бога Отца Своим Отцем (Ин. 15, 1, 15); в) указывает на Свое единосущие с Отцем (Ин. 10, 30; 14, 10, 11) и совершенное равенство с Ним (5, 17, 19, 21; 16, 15; 17, 10), а при таком единосущии и равенстве Сына с Отцем – никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, и ему же аще волит Сын открыты (Мф. 11, 27;Ин.8, 19); г) говорит о Себе, что для совершения воли Отца о спасении людей сшел с неба (Ин. 6, 38), – от Бога (16, 27; 13, 3), – от Отца (16, 28); д) усвояет Себе Божеские свойства, а именно – вечность (Ин. 8, 58; 17, 5), самобытность (5, 26), вездесущие (3, 13; 14, 23; Мф. 18, 20), всемогущество, выразившееся в совершении чудес, ихже ин никтоже сотвори (Ин.

15, 24), и показавшее, что Он как Бог имеет власть не над телом только, но и над душою (Мф. 9, 6); е) учит, как имеющий Божественную власть (Ин. 7, 46. Мф. 24, 35); ж) представляет Себя верховным Судиею человеческого рода (Ин. 5, 22), – награждающим (10, 28) и наказывающим (Мф. 13, 41, 42); з) как Бог, дает ученикам Своим силу чудес (Мк. 16, 17, 18; Лк. 10, 19), обещает им премудрость (Лк. 21, 15), ободряет их надеждою на получение просимого (Ин. 14, 13, 14; 16, 23), утешает обетованием Святаго Духа (15, 26), и) защищает Божество Свое против неверующих иудеев. Иудеи, слыша слова Господа, научившие их вере в Божество Его, роптали и говорили: не сей ли есть Иисус, сын Иосифов егоже мы знаем отца и матерь? како убо глаголет сей, яко с небесе снидох? (Ин. 6, 42). Даже – искаху Его убити, яко не токмо разоряше субботу, но и Отца Своего глаголаше Бога, равен Ся творя Богу (5, 18), или, в другой раз, взята камение иудее, да побиют Его – глаголюще: о добре деле камение не мещем на Тя, но о хуле, яко Ты, человек сый, твориши Себе Бога (10, 30, 33). Но Господь постоянно и с особенною силою доказывает иудеям Свое Божество и при этом ссылается на свидетельства: Иоанна Крестителя, который свидетельствова о истине (5, 33), назвав Иисуса Христа Сыном Божиим, сшедшим с неба и сущим над всеми (3, 31–36), – Отца Небесного, сказавшего о Нем: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих (5, 37; Мф. 3, 17), – Своих чудесных дел (Ин. 5, 36) и ветхозаветных писаний (ст. 39). Наконец к) Господь утверждает истину Своего Божества самою Своею смертию. Когда привели Его на суд к первосвященнику Каиафе, то, по выслушании многих лжесвидетелей, архиерей торжественно спросил Его: заклинаю Тебя Богом живым, да речеши нам, аще Ты вси Христос Сын Божий? (Мф. 26, 63; Мк. 14, 61). Иисус Христос прямо и решительно отвечал всему собранию: Аз есмь, и узрите Сына Человеческаго одесную седяща силы и грядуща со облаки небесными (Мк. 14, 62). Тогда архиерей растерза ризы своя, глаголя, яко хулу глагола: что еще требуем свидетелей? се ныне слышасте хулу Его. Что вам мнится? Они же отвещавше реша: повинен есть смерти (Мф. 26, 65, 66). Потом иудеи, приведши Иисуса к Пилату, сказали ему: мы закон имамы, и по закону нашему должен есть умрети, яко Себе Сына Божия сотвори (Ин. 19, 7). Но и пред Пилатом Господь исповедал Свое Божество в той мере, в какой мог понять язычник; на вопрос его: убо царь ли вси Ты? – отвечал: ты глаголеши, яко царь Аз есмъ; Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину; царство Мое несть от мира сего (Ин. 18, 36, 37).