Аскетические творения

Законоведец сказал: «Прошу [тебя, скажи нам], чтобы и мы узнали: какое это дело?»

Подвижник отвечал: «То, чтобы молитвою искать Царствия Божия и правды Его, которое внутрь нас, как сказал Господь [429], обещавший ищущим Его приложити и все потребное для тела [430]. Как же ты нас, услышавших сие от Господа, уверовавших [слову Его] и по мере сил своих исполняющих его, называешь действующими не по естеству? Если же тебе видится это противоестественным, то познай, кого ты порицаешь — Бог заповедал это. Подобно сему и то, чтобы обижающих [нас] не предавать суду, есть заповедь Божия. Каким же образом исполняющие ее поступают противозаконно, когда Бог сказал чрез пророка: „Мне отмщение, Аз воздам“, — глаголет Господь [431]; и Христос в Евангелии: „Не судите, и не судят вам; и не осуждайте, да не осуждена будете; отпущайте, и отпустится вам“ [432]; и апостол говорит: „Прежде времени ничтоже судите“ [433]; и еще: „Не себе отмщающе“; и в ином месте: „Ты кто ecu судяй чуждему рабу“ [434]? Кто же после всего этого установил более праведные законы? Кто, считая себя безгрешным, хочет прежде времени судить обижающих, а старающихся исполнить закон Божий обвиняет в законопреступлении и незлобие называет злобою?»

2. Услышав это, схоластик сказал: «Согрешают ли правители, когда наказывают обижающих и представляют обижаемым должное по справедливости?»

Старец отвечал: «Не судьи согрешают, а те, которые предают им обидевших, не предоставляя их Богу; и, во-первых, согрешают потому, что все постигающее их попускается за их же собственные злые дела и влечет их к покаянию, а не к отмщению другим; во-вторых, потому, что если они и несправедливо пострадали случившееся злоключение, то все-таки должны были простить обидевшему их, слыша слова Господни: „Отпущайте, и отпустится вам“, а не мстить чрез людей, оставляя таким образом и свои злые дела без прощения. Князи бо, по слову апостола, не суть боязнь добрым делом, но злым [435]. Ибо они не принуждают благочестивых людей обвинять обижающих их, не укоряют незлопамятных, почему они, будучи обижаемы, не прибегают к судам, но [только] удовлетворяют желающих отмщения; тех же, которые переносят [обиды] Бога ради, почитают и восхваляют как наиболее разумных. Как судьи не привлекают не желающих [судиться], так и отмщая за обиженных, не согрешают. Итак, следует тебе, о премудрейший, после внешних законов и знаний научиться и духовному закону, воспринять труды о благочестии и все постигающее тебя скорбное переносить как свое собственное. Ибо без сего никто не может сделаться истинно премудрым».

3. Когда же схоластик пожелал узнать, какие это труды о благочестии, старец сказал ему: «Заповеди Христовы, из которых первая и величайшая есть любовь, ибо она не мыслит зла, но вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит [436], по слову Писания; исполняя же все это, она не может судить тех, которые думают ее обидеть. Сею любовию различаемся мы один от другого, но [полноты] ее достоинства никто из нас не достигает, а ожидает, что благодать Христова восполнит наши недостатки, если только мы не вознерадим о делании по силе нашей; ибо Бог знает, сколько мы не можем сделать по немощи и сколько не исполняем дела любви по нерадению. Но так как любовь укрепляется не только произвольными трудами, но и случающимися скорбями, посему-то много нужно нам терпения и кротости, при содействии помощи Божией. Божественный апостол говорит: „Хотяй быти мудр в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет“ [437]. Таковой высших себя не осуждает в неимении совершенной любви [438], но, напротив, сам простирается достигать того, в чем они его превосходят, и когда сравняется с ними, то опять ищет других бо́льших его, и, найдя их, соревнует им, и никогда не останавливается в своем стремлении, пока не найдет некоторых, превосходящих его любовию. Если же кто не уподобляет себя высшим, а не достигших еще до степени полной любви осуждает как несовершенных, тот осуждает самого себя, ибо сказано: „Не осуждайте, да не осуждены будете“ [439]. Отсюда происходит, что мудрые в слове только обижающих считают виновными, а умудренные Духом и тогда, как их обижают другие, порицают самих себя, если не с радостию произвольно терпят обиды, и не только за сие порицают себя, но и за то, что скорби происходят от их же собственной прежней вины, хотя одно согрешение и легче другого. Кто сам за себя мстит, тот как бы осуждает Бога в недостатке правосудия, а кто нашедшую на него скорбь переносит как свою собственную, тот исповедует прежде сделанное им зло, за которое и терпит, перенося тяжкое».

4. Негодуя на обличения, мирянин [440] сказал [на это]: «Если так повелевает вам духовный закон, по установлению Божию, как ты сказал, то почему же некоторые иноки, держась этого закона, падают?»

Старец отвечал: «Падают не те, которые держатся его, но которые его оставляют и, будучи окрадены тщеславием и попечением о житейском, нерадят о главнейшем в нем — о молитве, говорю, и смиренномудрии. Потому-то и диавол не препятствует нам помышлять и делать все житейское, только бы удалить нас от молитвы и смиренномудрия, ибо он знает, что совершаемое без этих двух [добродетелей], хотя оно и доброе, он впоследствии когда-нибудь отнимет. Молитву же разумею не только телом совершаемую, но и неразвлеченною мыслию приносимую Богу. Ибо ежели одно из сих двух [441] безвременно отделяется, то и другое, оставшись одно, не Богу предстоит, а своей воле».

Схоластик спросил: «А разве тело имеет волю без мысли?»

Подвижник ответил: «Имеет, как говорит апостол: „Бехом бо иногда и мы непокориви [442], творяще волю плоти“ [443] и еще: „Плоть похотствует на духа, дух же на плоть“ [444]. Вот, значит, плоть имеет и похоть, и волю, чего мы не знаем [445], ибо не внимаем своим помыслам и соглашаемся с ними. Посему не только нерадящие о молитве, но и не внимающие в оной уму своему бывают беспокоимы [помыслами]. Это мы сказали не для осуждения других, но сознаваясь в своих собственных недостатках, ибо первое есть признак гордости, а последнее — смиренномудрия; но гордым Бог противится, смиренным же дает благодать [446], чрез которую Он и приводит нас не только к познанию, но и в навык священной добродетели, т. е. неразвлекаемой молитвы. И блаженный Павел, желая, чтобы мы отнюдь не были нерадивы о ней, говорит: „Непрестанно молитеся“ [447] и, вместе с тем, указывая на неразвлекаемость ума, сказал: „Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия, благая, и угодная, и совершенная“ [448]. Так как Бог, по маловерию нашему и немощи, дал различные заповеди, чтобы каждый, по мере своего старания, избегнул муки и получил спасение, то апостол наставляет нас к совершенной воле Божией, желая, чтобы мы вовсе не были и судимы; зная же, что молитва содействует к исполнению всех заповедей, не перестает многократно и многообразно о ней заповедовать и говорит: „Молящеся на всяко время духом, и в сие истое бдяще во всяком терпении и молитве“ [449].