Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание

К внешним недостаткам рассматриваемого издания нужно отнести также отсутствие в нем обычного в издании поэтических произведений каждого классика деления стихотворений по стихам. Недостаток этот в особенности ощутим в справках и вообще критическом изучении текста их.

Говоря о недостатках Парижского издания 1630 года, мы вовсе не желаем умалить важности его и заслуги его издателей. Мы потому и остановились с некоторой подробностью на этом издании, что оно, вплоть до второй половины настоящего столетия [XIX века], было и лучшим, и единственно полным изданием сочинений святого Григория Богослова. Но, само собой разумеется, что и оно, со своими несомненными преимуществами сравнительно с прежними изданиями, имело лишь временное значение; при своих немаловажных недостатках, а главное – при своей неполноте оно далеко не могло считать законченным дело изучения рукописей святого Григория и не ожидать, в свою очередь, пополнения материала.

После Биллия, в конце XVII и в начале XVIII столетия, было найдено весьма много новых, еще не изданных в свет поэтических произведений святого Григория. Важнейшие издания их отдельно от слов и писем Григория Богослова были сделаны: Толлием, напечатавшим в 1696 году in cuatro в греко-латинском тексте 20 стихотворений в «Insignibus Itinerarii Italici», p. 1–105; «Trajecti ad Rhenum» [ «Перешедшие через Рейн»], и трудолюбивым Л. А. Муратори, издавшим в 1709 году in cuatro, также на греческом и латинском языках, 222 эпитафии и эпиграммы Григория Назианзина в «Anecdotis Graecis», p. 1–217; Patavii. В большую заслугу Муратори должно быть поставлено то, что он не только издал этот весьма ценный и в некоторых отношениях почти единственный для истории IV века материал, но и осветил его своими учеными примечаниями, снабдив еще его variis lectionibus [различными прочтениями] различных манускриптов.

Оба эти издания новых стихотворений Григория, сделанные Толлием и Муратори, вместе с парижским изданием 1630 года Биллия легли в основу того прекрасного последнего греко-латинского издания сочинений святого отца, которым мы обязаны необыкновенному трудолюбию и учености французских мавриниан [333]. Это по своей тщательной обработке образцовое издание было начато при стечении крайне неблагоприятных для него обстоятельств, которые растянули историю его больше, чем на столетие. Инициатива этого «гигантского» предприятия, как его называет в своем предисловии ко второму тому издания А. Б. Кайльо, принадлежала, кажется, бенедиктинцу Якову Фришу; он первый, по крайней мере, взялся за этот труд в первом десятилетии XVIII столетия, но на самом пороге своей учено-трудовой деятельности он скошен был смертью. Тогда дело перешло в руки Франциска Луварда, который принялся за него с редкой энергией и одушевлением. Нужно удивляться, как мог он разобраться в изумительной массе рукописного материала и как успел хотя бы только пересмотреть его. В одних только парижских библиотеках Лувард критически сличил между собой более 200 кодексов. Он выписал множество чтений и разночтений, заимствованных из королевских, колбертинских и мазаринских манускриптов, и собственноручно внес их на поля греко-латинского парижского издания 1630 года. И хотя Луварду не суждено было привести к концу предпринятого труда, как это не суждено было ни предшественнику его Якову Фришу, ни непосредственному продолжателю его Пруденцию Марону, однако Луварду Бенедиктинское издание обязано своей существенной частью, обязано своим фундаментом, на который твердо оперлись последующие продолжатели. Переходя из рук в руки за смертью одного сотрудника за другим, драгоценный материал получил, наконец, окончательную обработку для первого тома, который в 1778 году и вышел в Париже под редакцией Д. Клеманцета. Полное его латинское заглавие следующее: «S. Patris nostri Gregorii Theologi opera omnia, quae extant… opera et studio monachorum ordinis S. Benedicti e congregatione S. Mauri. Tom I. Paris sumt. viduae Desaint, 1778» [334]

Но этот первый том давно желанного издания обнимает только одни Слова Григория. Работы по приготовлению второго тома были надолго прерваны «tumultu publicarum discordiarum» [общественными нестроениями], то есть ужасами Французской революции, пошатнувшей во Франции основы самой религии и разрушившей священные ордена монахов. Казалось, что подлинная рукопись мавриниан была совсем затеряна. Но 60 лет спустя французскому аббату А. В. Cailau, не расстававшемуся с заветной мыслью об этом кодексе, хранившемся в душе его, как манна хранилась в ковчеге Завета, и постоянно представлявшему пред своими глазами второй том бенедиктинского издания, действительно посчастливилось отыскать в Париже драгоценную рукопись мавриниан; так что в 1840 году последняя, наконец, явилась в печати «post operam et studium monachorum O. S. B. edente et accurante D. A. B. Caillau. Par.curis et sumptibus Parent Debarres» [335], составив второй том к упомянутому первому тому бенедиктинского издания 1778 года. Этот том содержит самое полное собрание писем и стихотворений Григория с объяснительными примечаниями и извлечениями из комментаторов: Косьмы Иерусалимского, Никиты, Илии и Пселла. В него именно вошло: 166 стихотворений, изданных Биллием; 222 – Муратори и 20 – Толлием; всего – 408 стихотворений. Количество строф всех этих стихотворений простирается до 17 531, а со включением в счет строф трагедии «Χριστός Πάσχων» [ «Страждущий Христос»] – до 19 682.

Все стихотворения разделены на две обширные части (liber), из которых первая (с. 207–629 включительно) обнимает стихотворения богословские; вторая (с. 631-1203) – стихотворения исторические. Каждая из этих частей, или книг, в свою очередь, подразделяется на два отдела (sectio), из которых первый отдел первой части (I, а, с. 207–297) содержит стихотворения догматические; второй отдел той же части (I, в, с. 299–629) – стихотворения нравственные (moralia). Первый отдел второй части (II, а, с. 631–695) составляют те исторические стихотворения, которые по содержанию своему относятся к самому поэту; второй (II, в, с. 997–1203) – стихотворения, относящиеся к другим лицам; к этой же последней группе стихотворений отнесены эпитафии (с. 1109–1163) и эпиграммы (стр. 1165–1203).

Трагедия«Χριστός Πάσχων» служит приложением (appendix). Кроме того, следует заметить, что в отделе исторических стихотворений Кайльо в расположении их придерживается по возможности и хронологического порядка, опустив его совсем в стихотворениях богословских, время появления которых не может быть определено и восстановлено с точностью.

Это последнее издание Кайльо, совместив в себе все лучшие стороны и достоинства прежних изданий, не только чуждо их недостатков, но имеет и свои особенные преимущества, что можно уже видеть отчасти из самой систематизации материала. Как греческий, так и латинский текст стихотворений разделен и обозначен по стихам, по обычной в классической поэзии пятеричной системе деления. Греческий текст снабжен критико-сравнительно-филологическими и историческими подстрочными примечаниями.

Ко всем прежним латинским переводам и переложениям стихотворений святого Григория Кайльо отнесся со всей строгостью критики. «Латинские стихи Биллия, которыми он старался передать греческий подлинник, с соблюдением его размера, – говорит Кайльо, – принесли больше труда Биллию, чем пользы читателям. Стесняемый законами метра, он часто передавал нехорошо не только слова, но даже и мысли автора». Находя, таким образом, латинскую метрическую версификацию Биллия недостаточно соответствующей греческим стихам, он заменил ее своим собственным переводом последних, сделанным вольной прозаической речью. Версификации же Биллия и по местам версификации Фр. Мореля он поместил на нижних полях, сделав снисхождение из всех поэтических опытов переложения стихотворений святого Григория только этим двум издателям. Все же латинские метрические версификации Толлия и Муратори он исключил из своего издания, заменив их своим переводом.