Библейский культурно-исторический комментарий. Часть 2. Новый Завет

24:27. Дела часто накапливались, и прокураторы, по-видимому, даже не пытались завершить их до окончания срока своей службы.

Когда Феликса сменил на его посту Порций Фест (вероятно, летом 59 г. н. э.), иудейские руководители из Кесарии, в конце концов, прибыли в Рим, чтобы выдвинуть против него обвинение (римский закон позволял провинциям выдвигать обвинение против своих правителей со 149 г. до н. э.). К счастью для него, его некогда всесильный брат Паллас, который уже не пользовался большим влиянием при дворе Нерона, сохранил, тем не менее, некоторые связи, позволившие защитить его от возмездия иудеев. Отметив, что Феликс оставил Павла в узах, «желая доставить удовольствие Иудеям», Лука, вероятно, подразумевает, что Феликс хотел задобрить иудеев.

25:1-12 Суд Феста

*Иосиф Флавий изображает Феста в более благоприятном свете, чем Феликса или Альбина; Фесту удалось разрядить напряжение и захватить многих мятежников. По свидетельству Иосифа Флавия, Фест умер на посту, прослужив в Палестине не более одного-двух лет. Обширные параллели между слушанием дела Иисуса в Лк. 23 и Павла в Деян. 25, 26 показывают, что Лука хочет сопоставить их, как это делали некоторые историки в своих сравнительных жизнеописаниях; Лука подчеркивает, что христиане должны следовать по стопам Иисуса.

25:1. Резиденция Феста находилась в Кесарии, но соображения политической целесообразности заставляли римского прокуратора навещать представителей местной власти в Иерусалиме.

25:2. Отношения между Феликсом и иудейскими властями были натянутыми, но появление нового правителя давало иудеям шанс снова поставить на повестку дня отложенный ранее вопрос.

25:3–5. Иудейские иерархи хотели, чтобы Павла перевели в Иерусалим; поскольку по всей стране действовали мятежники, они были уверены, что на них не падет подозрение в организации нападения на Павла. 25:6. «Сев на судейское место» (pro tribunali), Фест приступил к официальному слушанию. 25:7,8. Обвинение в нарушении иудейского закона и осквернении храма могло попасть на рассмотрение в римском суде только в том случае, если Павел нарушил святость храма, что не было доказано. Однако самым тяжким было обвинение в измене (seditio) кесарю.

25:9. Исторические данные свидетельствуют о том, что Фест был более справедливым и более склонным к сотрудничеству правителем Иудеи, чем все остальные римские деятели, занимавшие этот пост. Он, несомненно, стремился наладить добрые отношения с местным населением.

25:10,11. Римские граждане имели право обращаться в суд кесаря (provocatio ad Caesarem), хотя император в тот период обычно передавал дела в другие инстанции. Позднее, губернатор Плиний в Ви-финии казнил много христиан, но дела римских граждан отправлял в Рим. Жители провинции, не имевшие римского гражданства, не имели права на обращение в суд кесаря, если только дело не касалось обвинения губернатора в вымогательстве или обжалования смертного приговора.

25:12. Римский судья обычно имел при себе совет (consilium), с которым он совещался; поскольку губернатор не всегда был специалистом в области права (iurisprudentes), ему были необходимы советники, хотя он сам решал, следовать их рекомендациям или нет. Гражданин мог обжаловать смертный приговор (appelatio), но выдвижение подобного требования до начала слушания (provocatio), как в случае с Павлом, было редкостью, поскольку оно могло пойти не на пользу дела. Фест имел свои причины не отклонять просьбу Павла. Отклонение апелляции к кесарю могло вызвать нежелательные политические последствия, тогда как отправка Павла в Рим была выгодна Фесту, так как исключала вероятность вызвать недовольство иерусалимских руководителей в случае, если его решение будет противоречить их вердикту.

25:13–22

Фест и Агриппа II

25:13,14. Когда Агриппа I умер (12:23), его сыну, будущему Агриппе II (упоминаемому здесь), было только семнадцать лет; его дочери Веренике исполнилось шестнадцать, Мариамне — десять, а самой младшей, Дру-зилле, — шесть лет. Агриппа II управлял небольшой частью Палестины в сотрудничестве с римлянами. Он отстаивал интересы своего народа, но проявлял лояльность по отношению к Риму и позднее, в 89 г., выпустил монету в память о победе римлян над иудейскими повстанцами. Как свидетельствует *Иосиф Флавий, Агриппа часто наносил визиты римским официальным лицам, особенно новоприбывшим. Фест позднее принял сторону Агриппы в споре со священниками.

Вереника была сестрой Агриппы. Некоторые древние авторы злословили по поводу ее близких отношений с братом, намекая на их кровосмесительный характер, но, скорее всего, эти обвинения беспочвенны.

Позднее Вереника стала возлюбленной римского генерала Тита, который организовал осаду Иерусалима, но после того как он стал императором, скандал, который поднялся вокруг его связи с еврейкой, был настолько громким, что он был вынужден расстаться с ней; в конце концов, несчастная Вереника покинула Рим. Она была на пятнадцать лет старше Тита.

25:15,16. Римский закон требовал, чтобы обвиняемому было разрешено встать перед своим обвинителем и защищать себя в публичном слушании.

25:17–21. В основе всего здесь— иудейский закон, нарушение которого не подлежало рассмотрению в римских судах. Лука снова показывает, что, по представлению римлян, христианство составляло часть иудаизма и как таковое не противоречило римскому закону, декларирующему веротерпимость. 25:22. Ср.: Лк. 23:8. Как новичок в этих делах, Фест хочет получить совет от Агриппы, который знал иудаизм, но при этом относился к римлянам более благожелательно, чем религиозная элита. Агриппа имел хорошее греческое образование и был одним из немногих иудеев, с кем Фест мог говорить.

25:23–26:1 Начало слушания перед Агриппой

25:23. Пышность, о которой говорит здесь Лука, была характерна для царских семей, в том числе иудейских (напр.: 1 Мак. 11:6). Тысяченачальники — командиры пяти римских когорт в Кесарии, равные по рангу ты-сяченачальнику в Иерусалиме (21:31). 25:24–26. Греческое слово, переведенное как «государь» (ст. 26), использовалось и как божественный титул, но римляне употребляли его просто как почтительное обращение. 25:27. Обвинение против Павла было политическим, но все свидетельства имели отношение к иудейской религии, которая для римских прокураторов была непостижимой. Как правитель, сведущий и в римском праве, и в иудейском законе, Агриппа II мог выслушать с пониманием защиту Павла и помочь Фесту в написании письма Нерону. 26:1. Говорить можно было после получения разрешения от судьи (в данном случае — от Агриппы). «Простерши руку» — традиционный жест оратора; жесты считались важной составляющей при обучении риторике.

26:2-11

Благочестивое прошлое Павла

Защитительные речи различались по содержанию, но строились по единому образцу: обращение к судье (26:2,3), содержательная часть (narration 26:4 —18) и в заключение — доказательная часть (argumentio; 26:19–23). 26:2,3. Здесь Павел представляет exordium, хвалебную часть речи, в данном случае, как было принято, в адрес судьи (captatio benevolentiae). Павел искренне произносит эти слова; преданность Агриппы *закону была широко известна, и подвластная ему территория стала для иудаизма спасительной гаванью после иудейско-римской войны 66–70 гг.

26:4. О юности Павла в Иерусалиме см. в 22:3.

26:5. В обращении к потенциальному свидетельству многих людей не было ничего необычного; оно встречается даже в платоновском описании защитительной речи Сократа.

26:6,7. Важнейшие упования большинства иудеев заключались в телесном воскресении праведников и восстановлении двенадцати израильских колен.

26:8. В древних судах доказательства, основанные на вероятности, считались более убедительными, чем такие, казалось бы, неоспоримые доводы, как свидетельства очевидцев; поэтому Павлу приходится опровергать предположение о невероятности воскресения напоминанием о могуществе Бога и о важной роли этого учения в религии еврейского народа.