Беседа о молитве

Мы же этого не понимаем и не хотим ничего такого понести, и потому как бы отделяемся от Тела Христова (ибо Церковь есть мистическое Тело Христово: Христос — глава, а мы все — члены). Христос ради любви к роду человеческому взял на Себя грехи всего мира, понес всю их тяжесть, а мы не хотим понести даже и малого. Хотя это — лишь ничтожное обозначение той тяжести… Очень редко Господь попускает нам это… А если и попускает чуть-чуть, то для того, чтобы мы поняли, что и мы должны принять участие в Христовых трудах по избавлению этой души от ада преисподнего. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», — сказал Господь (Ин. 15:13). Потому не должно нам ужасаться искушений от бесов или людей — но смиряться, терпеть и молиться, познавая свою немощь и сочувствуя ближним.

Однако, говоря об этом, нужно отметить, что часто такие искушения отнюдь не бывают связаны с молитвой за кого-то. Зачастую мы сами себя искушаем: сами впадаем в какие-то страсти, а думаем, что это произошло потому, что мы за кого-то помолились — вот в чем дело. И это будет 95 % от всех таких случаев^[18].

Но иногда, действительно, такое бывает. Особенно, когда идет однообразная жизнь в обычном порядке, и вдруг видишь, чувствуешь, что появилась какая-то брань особого рода. Тогда уже идешь, исповедуешься и спрашиваешь: «Как мне быть? Продолжать ли мне молиться за этого человека или оставить на время?» Но это не значит, что оставить совсем. Просто Господь показывает в данном случае: по твоей немощи, для твоего смирения, тебе надо знать, что ты еще сам подобострастен этому человеку. Хотя ты и молишься за него для избавления его от какой-то страсти, но, тем не менее, ты сам немощен и должен понять, что и его, и тебя спасает и несет на Своих плечах только Христос. А не то, что «я сам твердо стою, потому могу вытащить и другого». Нет, никто из нас не устоит, если не будет с нами благодати Святого Духа, если не поможет нам Подвигоположник Христос, Который победил диавола и все его козни.

Вот именно с этими чувствами — смирением, любовью и состраданием — мы должны относиться к нашим ближним.

По чувству сострадания мы должны молиться за людей даже тогда, когда нас об этом никто и не просит. Скажем, увидели мы в церкви (в монастыре, на улице): кто-то сказал или сделал что-то нехорошее, неподобающее — мы должны помолиться об этом человеке Христу. Я не говорю, что нужно сразу начинать читать за него Псалтирь. Но хотя бы одну фразу сказать, хотя бы один вздох сердечный вознести: «Господи, помоги ему! Избави его от сетей вражиих, имиже веси судьбами устрой его спасение, и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» И это уже будет молитва.

Ведь мы должны понять, что мы — сотелесники Христовы: как и Апостол говорит, что все мы — тело Христово (ср.: Рим. 12:5). Потому нам нельзя оставаться безучастными к страданиям ближних, а нужно как-то им помогать — хотя бы молитвой (если нельзя помочь чем-то другим). Это — наш христианский долг.

Но только чтобы не было самонадеяния — чувства, что «я лучше других, я уже чего-то достиг». Потому что именно за это чаще всего мы и страдаем (Господь попускает, чтобы мы осознали, что мы не лучше других). Только мы этого не осознаем, а думаем, что искушение пришло за что-то другое. А если будем благоразумны, то даже и в этом случае мы просто смиримся, попросим у Господа помощи и избавления — и все. Претерпим это, окажем любовь к ближним, помолимся о них и сами приобретем смирение. И если случится, что сами мы когда-нибудь попадем в какую-то яму, то и за нас кто-то помолится.

А если мы приобретем иное свойство — навыкнем не сострадать нашим ближним, то с нами может получиться так, как было показано в одном видении…

Ангел вытаскивал одну такую самолюбивую душу из ада — ее вымолили родственники. И когда он ее поднимал, за нее начали хвататься другие души. Видя такое дело, самолюбивая душа пришла в негодование, начала кричать и стряхивать с себя тех, кто пытался за нее ухватиться: «А ну отцепитесь! Это меня только вытаскивают, а не вас!» И когда она так отряхивала других, то и сама оборвалась и полетела обратно в адскую пропасть…

Этот случай наглядно показывает нам, что если мы не приобретем сострадания, то мы просто-напросто не сможем попасть в Рай. «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:2). Если мы не будем сострадать ближним, то, следовательно, и сами мы лишимся сострадания — и от людей, и от Бога.

Вот какой это существенный момент в деле нашего спасения. Поэтому каждый человек за время своей земной жизни обязательно должен научиться сострадать подобострастным ему людям. Сострадать с сердечной болью, без уничижения, без осуждения, а именно с той мыслью, с тем внутренним настроем своей души, что «Христос пришел на землю грешников спасти ОТ НИХЖЕ ПЕРВЫЙ ЕСМЬ АЗ».

С чего начинается живая молитва?

— С чего начинается живая молитва?

— Молиться от сердца, т. е. искренне и внимательно, мы начинаем тогда, когда находимся в стесненных обстоятельствах, и наших естественных сил не хватает, чтобы выйти из них. Вот тогда-то мы «смиряемся до зела» и начинаем вопиять к Богу. С этого начинается наша живая молитва.

В трудных обстоятельствах мы просим, почти даже «требуем»: «Господи, помоги! Ты же видишь, в каком я бедственном положении нахожусь!» И тогда Господь бывает уже как бы «вынужден» прийти к нам на помощь и вытащить нас из этой ямы — не по нашему достоинству и духовному уровню, но потому, что Он — Человеколюбец.

Образно говоря, когда родители покупают ребенку обновку — он в ней бегает чистенький, аккуратненький, с чувством: «Вот какой я!» А после того, как он вдруг шлепнется в грязь и измарается в ней — здесь самочувствие у него уже совсем другое: кричит, плачет, бежит к маме… Мать, конечно же, начинает его мыть, переодевать и только потом погладит по головке и утешит.

Вот так получается и у нас: пока мы не осознаем своего смрада, своего непотребства пред Богом, до тех пор не можем очиститься от самодовольства и превозношения. А когда осознаем, тогда начинаем плакать и смиряться. И Господь подает нам Свою милость — слезный покаянный плач, очищение и исправление.

Таким образом, мы уже сподобляемся (если будем благоразумно действовать) какого-то утешения. Не за то, что мы сделали что-то достойное утешения, а за то, что мы, попав в беду, скорбим о нашем бедственном состоянии, скорбим о том, что мы такие нехорошие. И это действительно так. Как сказал священномученик Петр Дамаскин: «Что такое человек? Человек — это есть не что иное, как малое скороисчезающее зловоние». (А другой говорит, что «человек — это звучит гордо»^[19], — вот какое разное бывает у людей «само-чувствие»). Или как сказал Пимен Великий: «Я подобен человеку, который погряз в болоте с камнем на шее, и вопиет: „Помилуй мя!“»

Вот ИЗ ЭТОГО состояния мы должны молиться.

Мы не видим своих грехов, не чувствуем их тяжести только потому, что мы бесчувственны. Как человек, находящийся без сознания, не чувствует, в каком положении он находится, так и мы, находясь в окамененном сердечном нечувствии, не видим и не ощущаем своего бедственного душевного состояния. А когда увидим, тогда начинаем молиться, плакать и смиряться по-настоящему. Потому что только ослепление держит нас в таком состоянии.

А чтобы отверзлись наши сердечные очи, Святая Церковь и научает нас молиться словами преподобного Ефрема Сирина: «Господи, даждь ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего!»

Что такое покаяние?

Что делать, если покаянные молитвы не рождают покаяния?