Святитель Тихон Задонский в воспоминаниях келейников (СИ)

Не вместить ли и сего туда ж?

В 1775 году пришел к нему один из Бехтеевской родни (имя ему умолчу), чином капитан, и, под видом благочестия, оставив жену свою и детей, расположился при нем иметь пребывание. Как мужа благоговейного, усердствующего спастися (на словах-де, как я от самого Преосвященного слышал, казался как ангел), принял его Преосвященный в свои келлии. Почти около года гость сей за одним столом с ним и кушивал, и чай пивал, и хотя в разговорах был ревностен по благочестию (может, по попущению Божию случилось сие к предосторожности: обыкновенно таковые мужи, каков был святитель Тихон, иногда и по виду человеку лживому и обманщику веру емлют), но не мог сознать, что из себя составляет, яко человек благородный. Он вместо благодарности за любовь к нему и благодеяния Святителя что учинил? Написал ко многим вообще благодетелям Преосвященного письмо, подписал оное под его руку и, сказавшись ему, что поедет к родне своей для прогулки, вместо же того с тем фальшивым письмом, которое им же было написано, просительным о вспоможении Преосвященному, якобы по недостатку его пенсиона, поехал по многим господам помещикам и к купечеству и собрал довольное количество суммы, – о чем Преосвященный неумедлительно, чрез письма от тех благотворителей, был извещен. Капитан, слыша, что Преосвященный узнал о его поступках, писал к нему, чтоб он его в том простил и паки позволил быть к нему в Задонск. Преосвященный, будучи любовен ко всем, и к самым врагам, по Христову словеси, от сущего смирения простил ему и терпеливо все то от него снес. Но как он лжи и обмана терпеть не мог, и хотя был кроток, смирен сердцем и великодушен, и всю ту вину возлагал на врага диавола, яко от наущения его тако случилось, – однако на глаза к себе обманщика и лживого не мог допустить, а на письмо его отписал к нему; письмо это мною издано в печать и есть в «Посланных письмах». Из оного письма можете взять что-нибудь к распространению описания жизни Преосвященного. У меня много было достопамятных записок, но, ей, не знаю, где их отыскать; а что отыскано, то и вмещено. Он, Преосвященный, верите ли, такие имел свойства души, что когда его ругали, поносили, порочили и клеветали, он только горько плакивал о таковых; сожалея об них, он виновником всего поставлял врага Божия и христианского, диавола. А когда кто из таковых, очувствовавшись, с признанием виновности своей просил у него прощения, то, бывало, обымет его с радостными слезами, целует его и прощает от сердца, любовию наполненного. Тут уже беседа его была столь нравоучительно-приятная, что и из врага и ругателя сделает его себе приятелем и другом. Прочтите из книги «Сокровища духовного» статью: «Вода мимотекущая», и тамо о сем истину спознаете, как он описывает друзей и врагов, как из сих делались друзьями, а из друзей превращались в враги. В оной статье вы многое найдете ко включению в описание его жизни. Случалось, что когда он сам своими руками раздавал деньги бедным, коих иногда довольно собиралось количество, и, узнавши нужды каждого, иному даст больше, а другому меньше, то сей, возроптав за лишнее другому подаяние, в глаза начинал бранить Преосвященного и именовать весьма непри­стойными словами; но Преосвященный, не только чтоб оскорбляться на таковых ругателей, но улыбаясь, как бы на малых детей, давал иногда ответ таковой: «Ну, брани, брани больше!» Потом и еще таковому придаст, для того единственно, дабы, удовольствуясь подаянием, пошел безропотно от него ^[121]. Паче же ко вдовствующим и сиротам был он милостив и щедроподатлив. Он, по врожденному человеколюбию, столь был сердоболен ко всякому, что если прохожий из мужичков, идучи в свой дом чрез город Задонск, дорогою заболит, так что не в силах идти, то, узнав о таковом приключении, приимал больного в свои келлии и питает его дотоль, доколь выздоровеет; и не только бедным сиротам и старым, но и всем странникам келлии его были всегда прибежищем, странноприимство всем было невозбранное.

Он строгие делывал выговоры, когда о начальниках монастыря или о братиях внушают что-либо, клонящееся к осуждению. Сего он терпеть не мог, а всякого приучал внимать себе самому. Клеветников, как и злонравных ненавистников, отвращался.

Ежели когда послышит смеющихся и грохочущих из живущих при нем келейных, то без епитимий не оставлял, или выговором накажет, со скромным изъяснением вездесущия и всеведения Божия, что самое в страх и трепет приводило их. Он, без обиновения ^[122] всякому приезжающему и приходящему к нему, кто бы он ни был, хотя бы из самых благодетелей его, кои снабжали его нужными вещами, если послышит в разговорах осудительную относительно ближнего материю, с нравоучением делал выговор и от осудительных речей отвращал и затворял таким уста, чтобы впредь никогда он того не слыхивал.

В 1755 году в Задонском монастыре архимандрит Варсонофий с лишком месяц в великой был болезни; наконец трое суток сидел в креслах, едва дыхание испущал и не смотрел глазами, а как проглянул, то начал спрашивать служащих при нем: «Где я?» И приказал собрать братию и начал сказывать свое видение: «… Будто меня по каким-то дивным местам водили и все мои дела показывали, в чем я пред Богом погрешил; и потом я услышал тонкий глас: «Моления ради Пресвятыя Богородицы и священномучеников Моисея и Андрея Стратилата, даруется ти живот; сие место прославится некиим угодником Моим». И о сем при жизни покойного Преосвященного ему сказывали, а он приказал впредь никому об этом говорить, и сам сказывал только любящим его, а особливо отцу Митрофану, которого он любил, что и из писем видно. И еще поведал мне Преосвященный, что-де он хаживал ночами вокруг церкви и молился: «Господи, скажи мне уготованное любящим Твоим, и что есть Елеон?» И, зашедши противу алтаря, молился и видит: все небо отворилось, монастырь весь во свете стал, и глас был: «Виждь уготованное любящим Бога»; и видел он неизреченная благая, и от страха пал на землю, и едва мог до келлии доползть. И еще поведал той же друг мой: в тонком сновидении мнехся ^[123] быти в церкви, и в оной увидел двух святителей во облачении, зело ^[124] прекрасных, один в патриаршем одеянии; а он стоял близ них. И вышел из алтаря архидиакон с хрустальным кадилом, и прежде архиепископа покадил, потом патриарха, и потом оного человека; и поглядя тот человек, который сие видение видит, кто оный, и познал – самого того числа было Германа патриарха и архиепископа Епифания день, то есть сие видение было мая в 12-й день. И еще-де видение видел той же друг: привели его к хрустальным и красоты предивной палатам, и видел в оных столы убранные, и пирующих, и пение и лики, хотя и не уразумел стихов. «Хороши ли?» – вопросили его. И отвещал: «Зело хороши». «Пойди и заслуживай», – был ему ответ. Только не рассмотрел, какой пол; а палаты все хрустальные.

Слышанное мною от уст его (Святителя).

1) Во время учения его в Новегороде, будучи уже в философском классе, согласясь с товарищами своими, взошли они в Антонове монастыре на колокольню. Дело было о Пасхе. Когда все бывшие сошли с колокольни, он остался тамо один. Облегшись ^[125] в окне на перильцы, занимался он благими размышлениями и не усмотрел того, что перильцы опасны по ветхости были; вдруг перилы разрушились и оборвались с колокольни на землю; с падежем оных следовало б и ему с колокольни пасть на землю, но он, вместо того, как бы кем от оных оторван, пал назад сильным ударением.

2) В другой раз, по случаю некоему, ехал он на верховой лошади полевою дорогою. Лошадь под ним начала его бить, так что он не в силах был ее укротить, седло свернулось с ним под лошадь, и одна нога его заделась в стремена. Случай был конечный к смерти, но на всем скаку своем лошадь та вдруг остановилась, как бы кем воспящена ^[126].

3) На епархии Воронежской находясь, ехал он однажды из дома архиерейского зимним временем в возке к некоторому из купцов, своему благодетелю, для посещения его в болезни его. Была пара лошадей, как он нередко езживал. На дороге, для некоей поправки около лошадей, кучер остановился: на подмогу к нему подошли сзади возка стоявший келейник и ехавший верховым служитель. По исправке той, не успел кучер сесть на козлы, или на передок, как вдруг лошади поскакали с одним Преосвященным (по Воскресенской улице, к Покровской церкви). Преосвященный, видя очевидную себе смерть и не удерживаемых идущими по той улице лошадей, отворил у возка дверцы и на всем скаку лошадей бросился вон из возка, и так Бог его сохранил, что он почувствовал даже, что его как бы кто-то с обеих сторон под руки подхватил. Он стал на ноги твердо и удивлялся благости Божией. По сим-то причинам, благодаря Бога, пишет он в духовном своем завещании: «Слава Богу, яко при бедственных и смертных случаях меня сохранял!»