Где ты, Салли?

Но Нельте совсем ничего не захотела есть. К его удивлению, она только рассердилась. И прошло немало времени, пока Барент понял, из-за чего она так шумела. Она все твердила о занавесках и о том, что ей теперь повесить на окна. Да, жаль занавески. Сам-то он обойдется и без них, но Нельте их, видимо, очень любила.

Но и жалко выбрасывать оставшуюся кашу. Поэтому он ее тоже съел.

— Лучше ты, чем я,— сказала Нельте.

Барент решил, что это было очень благородно с ее стороны.

8. В школе

Фреку нравилось учиться на плотника, и он охотно ходил в школу. Когда он весь был поглощен занятиями, случалось, что он даже забывал о войне.

Требовалось огромное внимание, чтобы сделать хорошее гнездо под шип. Не говоря уже о соединении в ласточкин хвост! А учителя были строгие! Не надо думать, что они позволяли работать спустя рукава. Миллиметр неточности? Можно сразу переделывать.

— Ты хочешь исправить это мебельным клеем, что ли? Каким же ты станешь специалистом!? Если ты думаешь, что твой шеф будет потом доволен такой работой, то ошибаешься! Или ты хочешь работать на фабрике, где делают ящики под апельсины. Знаешь, из того занозистого дерева осины,— так учитель как-то выговаривал другого мальчика.

Нет, лучше уж сразу переделать свое изделие, чем надеяться, что учитель не заметит брак. Впрочем, это даже глупо, потому что, если ты уже сам увидел неточность, то он, разумеется, во всяком случае не проглядит.

Фрек любил плотническое ремесло, и оказалось, что у него способность к такому делу. Его уже несколько раз хвалили за сделанную работу. А это случалось нечасто. На похвалу здесь очень скупились.

И все же еще больше, чем работа с молотком, стамеской, рубанком и пилой, ему нравилось занятие с карандашом и бумагой. Уроки черчения доставляли ему самое большое удовольствие.

Предметное черчение. Вначале их обучали простейшим вещам. Да, так учитель сказал. Но уже эти простейшие вещи оказались довольно-таки трудными! Они чертили буквы и цифры. И линии. Ты, конечно, думаешь, что это пустяк, но все же! Черчение жирных и тонких, пунктирных и штрих-пунктирных линий, штрихование плоскостей, все это нужно было усвоить достаточно хорошо. А потом уже начиналось настоящее черчение.

Некоторые ребята даже карандаш вначале не умели правильно держать в руках. Были и такие, которые умудрялись вдоль прямой линейки начертить кривую линию. К счастью, у Фрека таких проблем не было, но все равно ему пришлось много поупражняться, прежде чем он действительно приступил к черчению соединений из дерева и тому подобного.

Но когда он приобрел необходимые навыки, его план для будущего был готов. После профшколы он пойдет учиться на чертежника-архитектора. Дома он это уже объявил.

— Ладно,— сказал отец,— но сначала постарайся получить диплом плотника.

Бабушка Кломп прочитала ему из Библии, что муж Марии, приемный отец Иисуса Христа, тоже был плотником. И что Сам Иисус тоже занимался этим делом. Написано в Библии! В Евангелии от Марка, это он запомнил. Сын Божий на земле был плотником... “Тогда это, наверное, очень хорошая специальность”,-подумал Фрек. Он много об этом размышлял. Ему было приятно осознавать это, но у него тут же появились различные вопросы. Например: неужели Иисус Христос никогда не пилил криво или не ударял Себя по пальцам, как он?

Он не знал точно, можно ли вообще так думать; может быть, это непочтительно? Он спросил об этом бабушку Кломп. Она, к счастью, рассмеялась. И конечно, она опять взяла Библию и прочитала ему о том, что Иисус Христос оставил небесную славу и стал подобным людям во всем, кроме греха.

— Это такое великое чудо,— сказала она,— что превосходит наш разум. Но все это было нужно, чтобы нас спасти. Когда Господь Иисус пришел на землю, Он оставил всю Свою небесную славу: Свое могущество, Свое всеведение, Свою вездесущность, Свою неприкосновенность. Да, в Библии написано, что хотя Он и Сын Божий, но научился послушанию и поэтому страдал... Трудно представить себе, что Иисус Христос должен был чему-то учиться. Его могли бить и над Ним могли насмехаться. Его могли арестовать и мучить. Его могли даже убить. Но в Библии написано, что это все только потому, что Он Сам этого хотел! Да, Фрек, я верю, что Иисус так же, как и ты, должен был учиться мастерству плотника.

Фрек с удивлением слушал ее рассказ. Его сердце наполнилось глубоким благоговением. Как хорошо мог понять его Господь, когда у него что-то получалось только с трудом.

Но в одном он был абсолютно уверен, и даже бабушка Кломп его в этом не переубедит: его изделия никогда не будут такими красивыми, как те, которые делал Иисус Христос!

Как-то во время работы Фрек так сильно ударил себя по пальцам, что сказал плохое слово. Оно вырвалось у него прежде, чем он успел подумать. Да, это опять показало, кто он...

Подобен людям, но без греха... Это было чудо, о котором он не переставал думать.

Уроки черчения, по мнению Фрека, всегда проходили очень быстро. У него было хорошее местечко, рядом с окном. Он наслаждался обилием света и хорошим видом сверху на канал. Но он редко выглядывал наружу: работе требовала все его внимание. Только время от времени нужно было распрямить спину. Чертежная доска лежала горизонтально на столе, и если все время стоять, склонившись над ней, то начинали болеть мышцы.

Благодаря своему месту около окна, он сразу замечал, когда что-то происходило у канала. Так однажды внимание Фрека привлек шум на его противоположной стороне. Выглянув в окно, он увидел на краю вала большую группу возбужденных людей. Они смотрели и показывали на что-то, покачивающееся в воде.

Учитель тоже подошел к окну, и в классе вдруг все зашумели. Каждый хотел видеть, что там происходит. Можно ли им тоже посмотреть?

Правила были строгими, но в этот раз учитель не отправил ребят обратно на их места. Они увидели, как подъехали полиция и пожарная охрана с различными приспособлениями для того, чтобы вытащить из воды мужчину. Он был в униформе.

— Немецкий солдат,— сказал учитель.

Почти все мальчики были потрясены и стихли. Утонувший человек. Фрек никогда еще не видел мертвеца. Это зрелище произвело на него глубокое впечатление.

Тело болталось в сетях, когда его вытаскивали на берег.

— Вероятно, упал в воду в темноте,— предположил учитель.

Да, такое случалось часто. Вечером и ночью нигде не было освещения. Все окна должны были быть затемненными, чтобы пилоты союзных стран не могли различать объекты на земле. Но это также означало, что нужно было проявлять большую осторожность, если приходилось куда-то пойти.

Появилась немецкая полиция, которая прогнала толпу на той стороне канала. Такому количеству людей нельзя было стоять вместе. Существовал запрет: больше трех не собираться.

Утонувшего солдата увезли, а ребятам было велено вернуться на свои места.

— Может, его туда сбросили,— заметил один мальчик.— Подпольщики так делают.

— Хватит разговаривать, начинаем работать,— строго сказал учитель и укоряюще взглянул на мальчика.

Было неразумно говорить такое вслух.

Фрек долго не мог забыть утонувшего солдата. Нечаянно упасть в воду — страшно. Но быть сброшенным в воду — еще страшнее.

А где-то в Германии, может быть, какой-то мальчишка остался без отца, и от этой мысли Фреку стало грустно. Он и думать не хотел о том, что его отец тоже может утонуть!

9. Опасная для жизни игрушка

Во время воздушной тревоги каждый, кто находился на улице, должен был искать укрытие. Если поблизости находилось бомбоубежище, то нужно было прятаться там. Высоко в небе взрывались снаряды зенитной артиллерии, и иногда было слышно, как осколки градом падали на землю. Они запросто могли ранить или даже убить тебя.

Не всякий хотел идти в такое убежище. Там было душно и часто воняло. Нередко случалось, что убежище использовалось вместо туалета.

Кроме того, лучше, чем сидеть в темноте и ждать окончания боя, люди хотели смотреть на все происходящее, потому что так у них оставался еще шанс спасти свою жизнь, когда начнут падать бомбы. “Если бомба упадет прямо в такое убежище, то тоже не останешься в живых”,— говорили они.