Учебник по христианскому душепопечению

Что должен знать душепопечитель

Что может знать душепопечитель о подопечном еще до того, как тот придет к нему на беседу? Очень много. Действительно, если у него есть Слово Божье, он знает все, что необходимо знать в его служении. Единственное, что ему следует выяснить в ходе душе-попечительного собеседования, это вопросы:

1. Какова конкретная проблема (или проблемы) в данном случае? Этот вопрос предполагает, что душепопечитель желает найти ответ на всех уровнях.

2. Какие конкретно библейские принципы применимы в этом случае?

3. Что следует сделать, чтобы эти принципы помогли понять и решить проблему? Эти три вопроса предполагают и обязательно влекут за собой целый ряд дополнительных вопросов, которые будут рассмотрены не сейчас, а в третьей части.

Итак, мы можем сказать, что душепопечитель должен стремиться обнаружить не что-то неизвестное или уникальное в тех трудностях, которые имеет подопечный, но то, какие из уже известных проблем он никак не может решить.

Следовательно, христианский душепопечитель может ожидать подопечного смиренной уверенностью в успехе. Ведь он знает, что если Бог даст ему разумение Писаний, он будет способен оказать подопечному необходимую помощь. Его главная трудность как душепопечителя — и она может быть довольно большой — заключается в его неспособности молитвенно изучать то, что говорят Писания о людях и их нуждах. Каждый молодой пастор должен больше времени уделять тщательному исследованию Библии и параллельному исследованию своего лукавого и испорченного сердца, которое освещается светом Слова Божьего. Он также должен наблюдать за жизнью членов своей поместной церкви и давать ей оценку в свете той информации, которую он извлекает из каждого отрывка Писаний. Он никогда не должен изучать Библию абстрактно. Его знания должны находить конкретное применение к отдельной личности. Несмотря на некоторые расхождения во взглядах с Оатс, я могу смело согласиться с тем, что он написал: «Именно в этом вопросе — как практически-пасторски использовать Библию — пастор получает минимальную подготовку».

Как помогают предварительные знания

Сильва — двадцатилетняя дочь родителей-миссионеров, которые в течение всей ее жизни трудились в Африке. Они вынуждены были вернуться в Штаты для лечения Сильвы, которая за два последних года жизни в Африке и Америке была многократно госпитализирована и которой многие психиатры (как христианские, так и нехристианские) единодушно ставили диагноз «шизофрения». За исключением нескольких слов-ответов (обычно «да-нет») Сильва не разговаривала. Так как она два года молчала, почти все полагали, что она «потеряла контакт с реальностью». Когда родители были уже в отчаянии, они услышали о христианском центре душепопечения и образования и привезли туда свою дочь. В конце третьей недели произошел прорыв. Во время этих собеседований Сильва начала говорить. То, что она рассказала, пролило свет на всю эту историю.

Когда Сильва достигла школьного возраста, родители отправили ее в интернат миссии за 350 миль от дома. В течение года они виделись друг с другом лишь короткие периоды времени, за исключением отпуска. Так продолжалось до тех пор, пока она не закончила школу. Именно в это время начали проявляться тревожные симптомы. Все предыдущие годы Сильва казалась счастливым и послушным ребенком. Не было никаких внешних причин подозревать обратное. Однако внутри нее кипела обида на родителей, которая из года в год становилась все больше и больше. Вдруг она начала противиться не только своим родителям, но и миссии, а также Богу, Которому они служили. Ее очень обижало то, что она фактически не имеет отца и матери, как другие дети. Она пришла к выводу, что даже не помнит их, и эта мысль все больше и больше ее раздражала. Но она никому ничего не говорила. Все эти десять лет ее обида росла незаметно, и так длилось до выпускного класса. Именно тогда было уже невозможно скрывать обиду и она проявилась в странных возмутительных поступках, на которые психиатры повесили ярлык «шизофрения». Хотя Сильва и восстала против своих родителей, она все же боялась потерять их навсегда, поэтому она решила вообще прекратить разговаривать, пока не открылись ее переживания.

Прорыв произошел следующим образом: когда душепопечители узнали, что Сильва провела многие годы вдали от своих родителей, они подробно исследовали эту область ее жизни. Родители были откровенными и, как могли, помогали специалистам. Они были уверены, что «служат Господу», и, по их мнению, это оправдывало их поведение по отношению к ребенку, но уже во время первых двух собеседований они поняли, что оно во многом было греховным. Они искренне покаялись в этом.

Душепопечители, считая, что Сильва вовсе не потеряла контакта с реальностью, высказывали ей свое мнение и убеждали, что есть выход и из ее положения, какой бы сложной проблема ни казалась, и выражали ей свое сочувствие в том, что у нее было очень трудное детство без родителей. Но в то же время продолжали ее убеждать, что она уже взрослая, и что если не научится смотреть реальной жизни прямо в лицо, а будет продолжать убегать от трудностей, она так никогда и не восстановит нормальных отношений с родителями. Убегая от своих проблем, — говорили они, — она убегает от родителей (как и всякий другой человек) и, в конце концов, может добежать до психбольницы. Гармоничное сочетание надежды, предупреждения, наставления и ободрения характеризовало почти односторонние беседы. Именно после этих собеседований Сильва преодолела барьер и рассказала родителям (как ей настоятельно посоветовали сделать) о своих обидах.

С этого момента цель душепопечения сводилась к примирению и созиданию новых отношений между родителями и ребенком, которые бы вновь сделали их близкими людьми. Примерно через год пребывания дома, в течение которого Сильва нашла работу и смогла заработать приличную сумму денег, она поступила в христианский колледж, где стала отличницей и активисткой.

Каким же образом душепопечитель смог достигнуть таких результатов, причем в условиях, в которых было невозможно получить информацию непосредственно от Сильвы? Следует отметить два момента. Первое, после того как душепопечитель собрал минимальную информацию о Сильве, он (в присутствии Сильвы, предполагая, что она не потеряла контакта с окружающей средой и полностью осознает все, что происходит вокруг) подробно расспросил ее родителей о сложившейся ситуации. Данные, которые он собрал, позволили ему нарисовать ясную картину, которая и указала ему на возможную обиду со стороны ребенка. Второе, он смог прийти к такому выводу (и прямо сказать об этом Сильве) на основании Писаний, которые говорят о том, что человек по своей греховной природе часто склонен обижаться, когда на него обращают недостаточно внимания. Из бесед со многими миссионерами и их детьми он выяснил, что в их жизни бывают две большие проблемы: удаление от детей и нарушение межличностных отношений в результате очень тесного контакта с другими миссионерами или однообразных обстоятельств. В данном случае все указывало на первую проблему.

Таким образом христианский душепопечитель, используя Писания практически (а в них очень много говорится о мятеже и обиде), основывал свои выводы на информации, которая была в его распоряжении. Затем он обсудил свои выводы с Сильвой и ее родителями, увещая ее покаяться в обиде и мятеже.

Очевидно, Сильва спряталась за ограду молчания из-за страха оказаться вне ограды в одиночку. Страх разоблачения может привести к такому поведению, что человек будет чувствовать себя виновным и в том, чего не совершал. Жалость к самой себе также могла привести Сильву к ретроспективному и молчаливому созерцанию, когда она могла создавать фантастический мир, более приятный для нее, чем мир ее реальной жизни. Далее в процессе работы сочетание разных подходов (вербальные данные, полученные от родителей, и невербальные данные, полученные от Сильвы) указывало на гнев и обиду, а не на депрессию по причине жалости к себе самой или на чувство вины за какой-то грех.