Иоанн Креститель-Человек "пустыни" (СИ)

Когда я увидел его обезглавленное тело, меня прон­зила дрожь, поначалу я даже испугался, но в то же мгновение я услышал зов души своей: “Андрей, не бойся, но прошу тебя: смотри на это обезглавленное тело и запомни это на всю свою жизнь, что ваши страдания Всевышний видит и он вас отблагодарит своей любо­вью”. После тех слов меня снова пронзила дрожь, я подумал: значит всех нас впереди ждет что-то страш­ное и я решил, что ради Бога пойду на все и выдержу все муки и страдания ради всего святого, дабы после нас все человеки на Земле жили хорошо.

Своим внутренним взором я видел все намного лет вперед, видел светлое и видел темное, но на первое мне намного приятнее было смотреть, ибо это было наше родное, а вся остальная нечисть не радовала никого.

Однажды, будучи в Капернауме, то было уже после распятий Иисуса, ко мне подошла одна пожилая женщи­на и спросила: “Скажи мне, вот ты еще молод, а глаго­лишь о Боге, веришь ли ты сам в Его существование?” Я посмотрел в ее глаза и сказал: “Я не только верю, но я многие лета находился рядом с Ним и говорил с Ним точно так, как сейчас я говорю с тобой”. — “А ты случайно не болен?” — снова спросила она меня. “Нет, женщина, как раз я самый здравый и я должен врачевать вас, вас всех больных”. Она усмехнулась и произнесла: “Что ж, врачуй, врачуй, только ты для этого еще молод”. — “Женщина, не в летах моих сила, а в душе моей”, — ответил ей я”. — “Да, но я вижу пред собой только тебя, душу твою, увы, я не вижу, также как и Господа Бога твоего”. Я растерялся, не знал, что ответить ей, и снова я услышал глас души своей, которая чрез меня глаголила: “Женщина, ищи свою душу, своего Бога внутри себя, ибо ты есть мать, которая продолжает род Божий и когда ты почувствуешь в себе свою внутреннюю силу и приятное тепло, которое будет расходиться по всему телу, то ты поймешь и скажешь: да, действительно, внутри меня что-то есть, ибо раньше я такого не ощущала”. Она снова улыбнулась. “Что ж, я попробую”, — и она удалилась. “Господи, спасибо Тебе, мне кажется, что я ее убедил и переубедил”.

Прошло два года, в день Пасхи я находился в Иеру­салиме. В тот день город шумел, было очень многолюдно. Я видел радостные лица людей и сам радовался, ибо любил этот праздник. И вот ко мне подошла одна жен­щина и обратилась: “Господь!” — “Женщина, я не Гос­подь, я лишь помазанник Его”. — “Нет, ты есть Господь! И прошу тебя, вспомни меня”. — “Да-да, я вспоминаю, вы из Капернаума?” — “Да, из Капернаума”. — “Жен­щина, но как тебя звать?” — “Сусанна”. — “Ну, Сусан­на, и что ты мне скажешь?” — “Понимаешь, Андрей, имя твое я запомнила и запомнила все то, что ты глаголил мне тогда. Я действительно прочувствовала все то, о чем ты мне говорил и я решила, что найду тебя и буду помогать тебе, ибо это приятный труд: учить темных и запу­ганных людей”. — “Сусанна, вот и хорошо, и начни свой духовный труд в Капернауме. И проповедуй Истину сре­ди женщин, но будь осторожна, ведь таких как мы кое-кто на любит, им всяческими путями стараются навре­дить”. — “Хорошо, я все поняла”. — “Тогда удачи тебе и здоровья”. Она удалилась от меня с улыбкой, но улыб­ка эта уже была другая, ибо она исходила от души. И таких добрых улыбок за все время наших деяний мы видели очень много и радовались этому как малые дети. Ибо в добрых улыбках мы чувствовали присутствие на­ших Учителей: Иоанна Крестителя и Иисуса Христа.

АНДРЕЙ ПЕРВОЗВАННЫЙ —

МУЖ СИЛЬНЫЙ

СИГОРЬ (Малый). Небольшой городок, нахо­дившийся в долине Керекь. Население городка было немногочисленное. Все знали друг друга и можно ска­зать, что все были родственны между собой. Большую часть населения составляли арабы, были и евреи, но их было немного. Городок был расположен удачно, неда­леко от Мертвого моря. В основном население зани­малось рыбной ловлей, но еще были горшечники и пастухи. Жили они тихо и мирно, враждовать было не с кем. Пожилые умирали, на их место приходили дру­гие и никто не задумывался о Боге, и никакого поня­тия о Нем не имел никто, люди жили сами по себе. Их, как и всех остальных жителей Земли, согревало солнце, над ними шел дождь, дул суховей, море давало рыбу — Бог давал им жизнь.

Мертвое море (асфальтовое, соленое). Морская вол­на покачивала небольшой рыбацкий челнок. Парус тихонько трепетал от ветра, в челноке находилось че­тыре рыбака. Был тихий вечер, светила луна, звезды ярко переливались, как бы играя между собой. Рыба­кам нравилось смотреть на ночное небо. И вот один из рыбаков, по имени Оферь, вздрогнул: “Братья, братья”, — он кричал не своим голосом, — посмотрите вон туда! — Мешуллам, ты не туда смотришь”. — “Оферь, да-да, я тоже уже вижу. Что это может быть? Неуже­ли звезды начинают падать с неба? Дарда, Пармень, проснитесь, смотрите, там в небесах что-то парит, как огненная птица”. — “О нет-нет, быстрее гребемте к берегу”. С такой скоростью их челнок никогда не хо­дил по водной глади. Они сами не понимали, как ока­зались на берегу.

“Братья, — обратился Дарда, — давайте присядем и отдохнем. Меня, кажется, покинула сила”. От усталос­ти и страха все попадали на песок. “Мешуллам, скажи, что мы видели?” — “Пармень, если бы я знал, что там летает за птица, то мы бы не гребли так веслами”. Все засмеялись. “Но, если оно там летало и светилось, значит это кому-то нужно. Нам хотя и страшно, но как все-таки красиво светилась птица. Хочется без страха посмотреть на нее”. — “Да нет, Дарда, хватит и того, что мы уже видели”. — “Давайте отдыхать, ибо нам завтра придется много работать, потому что улова у нас сегодня нет ника­кого, кроме одного — мы поймали страх и еще кое-что другое”. И все так и уснули на песке, положа свои голо­вы на мелеха с водой.

По-прежнему светила луна, сияли звезды. В одно мгновение в небесах появилась яркая вспышка, небо было озарено. Отдыхающие рыбаки этого не видели, их одолел крепкий сон. Небесное свечение опускалось все ближе и ближе к земле. Поднялся легкий ветерок, и вот “огненная птица” коснулась земли. Из нее вышли два “наездника”. Они без шума подошли к челноку, посмотрели на него и улыбнулись. Потом подошли к рыбакам и пристально посмотрели на них. “Горро, мо­жет, не будем их тревожить, ведь для них еще не на­стало то время, чтобы они знали о нас”. — “Нет, Эммануил, пусть знают, что они не одни живут на этом белом свете. Господа, проснитесь!” Дарда открыл гла­за, а вместе с ним и рот: “А-а-а…” От его стона про­снулись и остальные, и уже четыре взрослых мужчины из своих уст издавали что-то неземное. “Мир вам, и пожалуйста, успокойтесь”. — “Эммануил, пожалуйста, помоги им успокоиться”. Эмма посмотрел на всех че­тырех рыбаков, и в один миг они успокоились. “Мир вам!” — “М-м-мир и вам, но кто вы?” — “Мы тоже люди как и вы, но только мы пришли с Небес”. — “Вы что, упали оттуда?” — “Нет, приземлились”. — “Вы что, птицы?” — “Нет, мы люди”. — “А почему одежды на вас светятся?” — “Сейчас вы этого не поймете”. — “А как вы оказались здесь?” — “Мы приземлились на своем корабле, устали и решили от­дохнуть у берегов этого моря”. — “А где находится ваш челнок?” Горро засмеялся. “А вы встаньте и по­смотрите вон туда”. — “О-о-о”… они снова поотк­рывали рты. “Да успокойтесь же, Эмма, поработай с ними еще”. Все снова успокоились.

“Нам можно поближе подойти к вашему челноку?”

— “Что ж, подойдите”. Они медленно подходили к шипящей “огненной птице”. — “Все, стойте здесь. Ближе подходить вам нельзя, там сильная рад…” — “Горро, не говори дальше, разве ты не видишь…”.

“Оферь!” — “Что, Дарда?” — “Это нам снится?”

— “Конечно, снится”. — “А ну, ударь меня по щеке, только посильней”. Оферь со всего размаху треснул Дарду по щеке, тот сразу свалился на землю. “Ты, что?”

— “Дарда, не бойся, это ж ведь сон”. Рыбаки долго стояли и смотрели на небесное чудо.

“Эмма, нам пора, подействуй на них еще и пусть они думают, что это был сон”. — “Хорошо, я сейчас. Братья, идите сюда. Нам пора, а вы же ложитесь и отдыхайте”. Все снова улеглись и закрыли глаза. Вок­руг все засветилось, зашумело. Морской песок носил­ся вокруг корабля небесного. Через несколько мгнове­ний все исчезло.