Очерки ведической литературы

Историк Винсент Смит описывает три основных направления британской политики начала 1800 годов (6). Консерваторы хотели улучшить образ жизни индийцев, но рекомендовали делать это с максимальной осторожностью, так как боялись беспорядков со стороны местного населения; они видели, что преодолеть индийские традиции будет нелегко. Либералы считали необходимым привить индийцам западные идеалы и ценности, но предполагали делать это постепенно. Рационалисты во главе с Джорджем Беркли и Давидом Юмом применяли более радикальный подход. Они верили, что логикой можно преодолеть любое невежество, а так как Запад непревзойден по части логики, Восток только выиграет от знакомства с ней.

Для большинства англичан XVIII века (на родине или за границей) христианство было единственным, что имело право называться религией. Естественно, определенную роль в этом играл и расизм. „Подобное отношение европейцев к индийцам возникло из чувства расового превосходства - старательно лелеемого убеждения, которое разделяли все англичане в Индии, от самых высокопоставленных до самых последних из них” (7). Так, генерал-губернатор маркиз Хастингс писал в 1813 году по прибытии в Индию: „Индусы оставляют впечатление существ, чья жизнь сводится лишь к отправлению животных функций, и даже к ним они относятся с видимым безразличием… их интеллект не больше, чем у собаки” (8).

Не имея на то санкции или разрешения правительства, христианские проповедники приезжали в Индию, чтобы разрушить „суеверия, царящие в стране” (9). Александр Дафф (1806-1878) основал в Калькутте Шотландский колледж, на который смотрел как на „штаб-квартиру в великой войне против индуизма” (10). Дафф рассчитывал обращать местное население, принимая его в школы и колледжи с обучением на английском языке; он отводил английскому языку основное место в усвоении ими христианства. Другой известный миссионер, баптист Вильям Кэри(1761-1834), без визы проник в Индию и столь рьяно выступал против ведической культуры, что британское правительство в Бенгалии вынуждено было запретить ему проповедовать, считая, что он со своими проповедями политически опасен. Ознакомившись с его памфлетами на бенгали, конфискованными у него, генерал-губернатор Индии лорд Минто говорил о них как о „… непристойной брани. Лишенные каких-либо аргументов они пышут адским пламенем и даже еще более жуткими карами, уготованными для целой расы только за веру в то, чему учили их отцы” (11). Дафф, Кэри и другие миссионеры постепенно набирали силу и становились более агрессивными; наконец, они добились права вести свою кампанию без разрешения на то правительства. Миссионеры активно противились попыткам британского правительства придерживаться нейтральной позиции по отношению к индийской культуре и с оптимизмом трудились над полным обращением местного населения в христианство. Они, не колеблясь, объявили всю ведическую литературу „абсурдом” пригодным только для „развлечения детей” (12).

Историк Артур Д.Иннес пишет: „Просветители едва скрывали свои надежды на то, что западное знание вытеснит священную мифологию Востока и подорвет основы распространенных верований” (13). Ущемление религиозной свободы привело к разрыву британско-индийских отношений и восстанию сипаев (индийских наемных солдат) в 1857 году. (14).

08.2 Первые ученые.

Такова была обстановка, в которой начинали свою деятельность первые индологи. Эти первые исследователи Вед не составляли единой политической или научной партии; среди них были консерваторы, либералы и радикалы. Выдающийся английский историк Джеймс Милл обрушил громы и молнии на голову сэра Вильяма Джонса, первого англичанина, знавшего санскрит и изучавшего Веды, его за „гипотезу о высокоразвитой цивилизации” (15). Милл придерживался бытовавшего тогда мнения, что народ Индии никогда не был высокоразвит и поэтому все их разговоры о своем славном прошлом (поддержанные некоторыми первыми индологами) не более, чем историческая фантазия. В любом случае, по мере того как Веды становились доступными западному читателю и таким образом приоткрывали для него величие древнего ведического духа, ученые повышали престиж Индии на Западе. Но с другой стороны, по словам Обри Менена, „необходимо помнить, что они (англичане XVII века) были далеко не теми язычниками, какими являются англичане нынешние. Тогда каждый был, прежде всего, христианином, а отмывать язычников в крови агнца - долг каждого христианина” (16).

И, тем не менее, некоторые из первых ученых искренне восхищались ведической культурой, которую они исследовали, даже если вначале и смотрели на себя как на носителей света христианства в заповедной тьме язычества.

Отцами индологии считаются сэр Вильям Джонс (1746-1794), Чарльз Уилкинс (1749-1836), Томас Кольбрук (1765-1837) (17). Джонс получил образование в Оксфорде. Там же он начал изучение восточных и других языков; говорят, что он в совершенстве владел шестнадцатью языками. Кроме того, он написал грамматику персидского языка, его перу принадлежат переводы различных литературных памятников древнего Востока, и при этом он был еще практикующим юристом. Сэр Вильям приехал в Калькутту в 1783 году, после назначения судьей Верховного суда. Здесь он основал Бенгальское азиатское общество и был его президентом в течение всей своей жизни. Он перевел ряд книг с санскрита на английский, а работы по языкознанию принесли ему славу одного из самых блестящих умов XVIII века. Сэр Вильям не позволял себе выпадов против других религий, в особенности ведической, которой он восхищался. Он считал, что сказания Востока, наряду с мифологией Греции и древнего Рима, способны обогатить и английскую культуру, и вообще человеческий ум. И, тем не менее, сэр Вильям всегда оставался „набожным и убежденным христианином” (18). Этим объясняется то, что он говорил о Бхагавата-пуране как о „бессвязном повествовании” (19) и предполагал, что она заимствована из христианских Евангелий, принесенных в Индию и „пересказанных индусами, которые вложили их в старый миф о Ке’саве (Кешава, имя Кришны), соответствующему Аполлону Греции” (20). Безусловно, эта теория не имеет под собой веских оснований, так как упоминания о культе Кришны встречаются за много веков до появления Христа (21).

О Г.Г. Вильсоне (1786-1860) говорили как о „величайшем знатоке санскрита своего времени” (22). Он получил образование в Лондоне и отправился в Индию в качестве врача Ост-Индской компании. Он стал секретарем Бенгальского азиатского общества (1811-1833), и наряду с этим продолжал заниматься медицинской практикой, что не помешало ему опубликовать санскритско-английский словарь. В 1833 году он становится профессором санскрита в Оксфорде, в 1836 году - библиотекарем Индиа Хауз, а в 1837 - директором Королевского азиатского общества. Список книг, которыми мы обязаны ему, включает в себя Вишну Пурану, Лекции по религиозным и философским системам Индии, Риг-веду и многие другие. Кроме того, он помогал Миллу в создании Истории Индии и издал несколько других переводов с восточных языков. Он же предлагал британскому правительству не принуждать индусов оставить свои религиозные традиции. По сравнению с проповедниками он кажется, чуть ли не идеальным защитником ведических идей. Хотя нас, вероятно, несколько удивят мотивы, которыми он при этом руководствовался:

„Вы поймете из представленного обзора, что практическая религия индусов ни в коей мере не является сжатой и компактной системой.

Напротив, это гетерогенный по своему составу сплав из разных, зачастую несовместимых составляющих, где к немногим древним фрагментам сделаны огромные и произвольные добавления, большая часть которых попросту неприлична. Однако в попытках открыть на это глаза большинству очень мало прока; их предрассудки основаны на невежестве, и до тех пор, пока не будет удалено это основание, сама надстройка, пусть безумная и насквозь прогнившая, будет держаться” (23).

Вильсон полагал, что, в конце концов, христианская культура должна будет просто заместить ведическую. Он был уверен, что доскональное знание индийского наследия поможет этому процессу. Он с его умеренным консерватизмом является как бы тенью Ост-Индской компании. Хорошо отдавая себе отчет в том, что народ Индии так просто не оставит свои традиции, он сопровождал свои рекомендации тонким анализом: