Пришествие фей

— Если посадить в саду наперстянку (foxgloves), это привлечет фейри. Народная этимология трактовала название цветка как folks' glove, т. е. «перчатка эльфов».

— Если терновник, дуб и ясень растут близко друг к другу, значит, здесь обитают фейри.

Те мелкие домашние неприятности, в которых не обвиняли ведьм, считались проделками фейри. Приходилось оставлять проказникам угощение, а иначе из «добрых соседей» они могут стать недобрыми, а уж враждовать с фейри не хотелось никому. Такую войну людям ни за что не выиграть! Этнографы приводят образцы местных деликатесов, которыми жители Британских островов потчевали «народец холмов». К примеру, на острове Мэн им ставили миску с «коури». Чтобы приготовить эту нехитрую кашу, овес вперемешку с шелухой замачивали на ночь, затем варили до загустения, остужали и снова варили, на этот раз с молоком. Блюдо получалось незатейливое, но фейри его очень уважали. В других краях они были более разборчивы и требовали отборнейшие яства — если хлеб, то белый, если кашу, то с весомым куском масла. В случае отказа, фейри не стеснялись выразить свое неудовольствие. Классическая история об их мести звучит примерно так: какая-нибудь сердобольная старушка имела обыкновение оставлять «добрым соседям» миску сливок и буханку белого хлеба. Вот те и разбаловались. Но в коттедже сменились жильцы, а новая хозяйка оказалась скуповатой — угостила фейри всего лишь черным хлебом да селедкой. Тогда разгневанные фейри ухватили ее за ноги и потащили вниз по лестнице, громогласно возмущаясь.

Наиболее зловещим занятием фейри было как похищение человеческих детей, вместо которых в люльке оставляли подменыша-уродца, так и угон в рабство самих кормящих матерей. В первом случае, фей вынуждали вернуть дитя путем дурного обращения с подменышем. Того следовало высечь крапивой, вынести на мороз, бросить на навозную кучу или, в качестве щадящего варианта, заставить проговориться о своем истинном возрасте. К сожалению, подобные поверья нередко приводили к насилию над детьми с задержками в развитии. Чтобы предотвратить похищение младенцев, вокруг колыбели махали Библией, рисовали у изголовья крест, клали рядом серебро или железо, прослывшие лучшим средством от нечистой силы.

Молодым матерям не советовали появляться на улице до церемонии очищения в церкви (churching), ведь сразу после родов женщина становилась желанной добычей фейри. Те могли увести ее в волшебные холмы и использовать в качестве кормилицы для своих отпрысков. В «Собрании старинной ирландской музыки Петри» приводится удивительная колыбельная «Seo Hu Leo». Песня примечательна своей двойной функцией: с одной стороны, пленная женщина укачивает ребенка, повторяя припев. Судя по тому, что нянька заключена в волшебном холме, ребенок является отпрыском фейри, а колыбельная для фейри — само по себе явление удивительное. С другой стороны, певица дает о себе знать прачкам, пришедшим к ручью стирать белье. Все так же нараспев, она рассказывает, что ее похитили фейри, и объясняет, как можно вызволить ее из плена.

Интересно, что фейри покушались не только на женщин и детей, но и на стариков. Если у пожилого человека ни с того, ни с сего менялся характер, причем не в лучшую сторону, поговаривали, что его подменили фейри. Добрую и заботливую бабушку они забрали в свою страну, а на ее место подсунули какую-то мегеру. В таком случае, домочадцы шли на перекресток дорог и терпеливо дожидались пылевого вихря. Поймав немного пыли, они осыпали ею подозреваемого подменыша и, приободренные, ждали, когда же им вернут похищенную родственницу.

Вместе с тем, фейри часто приносили пользу — помогали по хозяйству или же благодарили за услуги. В ходу были истории вроде следующей: однажды к пахарю подошло крошечное светловолосое существо и попросило починить хлебную лопату. В качестве награды, существо посулило горячий пирог, а от пирога кто откажется? Пахарь заменил треснувший черенок лопаты, а несколько минут спустя в борозде у его ног появился дымящийся пирожок — фейри работают быстро. Вестморлендцы похвалялись «чашей фейри». Согласно легенде, дворецкий из поместья Месгрейвов как-то раз наткнулся на фей, отплясывавших у колодца. Фейри встрепенулись и тут же исчезли из виду, оставив волшебную чашу. В наши дни она хранится в лондонском Музее Виктории и Альберта. Эта стеклянная ваза с узорами из эмали, вероятно, была изготовлена в Алеппо и привезена из крестового похода. Но по части романтичности даже крестовые походы уступали легендам о фейри.

Возможно, читатель лишь посмеется над истовой верой в фейри. Не нужно быть экспертом, чтобы заметить искусственность «фей из Коттингли». Точно так же, увлечение Артура Конан Дойля теософией и спиритизмом кажется парадоксальным. Тогда как его герой, безупречный логик Шерлок Холмс, доказывал, что в Сассексе не водятся вампиры, сам автор от всей души желал, чтобы они там водились! А если не вампиры, то феи, и если не в Сассексе, то в Йоркшире. Разобщенность взглядов персонажа и автора просто в голове не укладывается! Как шутил Г. К. Честертон, Конан Дойлю следовало написать продолжение детективных историй в духе спиритизма и вернуть читателям Шерлока Холмса, на сей раз в виде «мрачного и отталкивающего призрака». В известном смысле, Конан Дойль выполнил наказ: в романе «Страна туманов» (1926) он заставил уверовать в спиритические истины само воплощение науки, профессора Челленджера. А расследование «дела фей из Коттингли» так напоминает новое приключение Холмса, с теософом Гарднером в роли верного Уотсона и сэром Артуром в качестве сыщика с Бейкер-стрит! Что поделаешь — Конан Дойлю и его современникам феи были попросту необходимы. Чем еще залечивать раны от Великой Войны? Где искать исцеление?

В описании эльфийских забав, Джеффри Чосер упоминает «many a grene mede» — «зеленые луга», где творилось волшебство, где так уместны были пляски эльфов. Подобное живительное пространство есть и у Шекспира — так называемый «Зеленый мир», описанный английским критиком Нортропом Фраем. Здесь герои отдыхают, чтобы потом с новыми силами схлестнуться с реальностью. В своем «Зеленом мире», населенном феями, нуждались викторианцы и эдвардианцы (и, судя по популярности романов-фэнтези, нуждаемся и мы с вами). Даже если такого мира и вовсе не существовало, он все равно обязан был существовать. Пускай не сейчас, а когда-то, пускай не здесь, а среди изумрудных холмов, на месте которых теперь изрыгают густой дым фабрики. А если он был, то, возможно, еще удастся разглядеть его в бликах солнца на воде, расслышать в шелесте дубовой листвы, которая, согласно валлийским поверьям, нашептывает пророчества друидов. Ведь именно вера делает фей реальными. Даже тех, что вырезаны из детского альбома и пришпилены к листьям травы.

Избранная библиография

Addy, Sidney Oldall. Household Tales with Other Traditional Remains: Collected in the Counties of York, Lincoln, Derby, and Nottingham. London: D. Nutt, 1895.

Ashliman, D.L. Fairy Lore: a Handbook. Westport, Conn.: Greenwood Press, 2006.

Briggs, Katharine Mary. The Vanishing People: A Study of Traditional Fairy Beliefs. London: B.T. Batsford, 1978.

Chaucer, Geoffrey. «The Wife of Bath's Prologue and Tale». The Riverside Chaucer. Boston: Houghton Mifflin, 1984.

Chesterton, Gilbert Keith. The Collected Works of G. K. Chesterton: The Illustrated London News, 1926–1928. San Francisco: Ignatius Press, 1991.

Croker, Thomas Crofton. Fairy Legends and Traditions of the South of Ireland. Delmar, New York: Scholars' Facsimilies and Reprints, 1983.

Damon, Samuel Foster. A Blake Dictionary. Hanover, NH: University Press of New England, 1988.

Doyle, Arthur Conan. The Coming of the Fairies. Lincoln: University of Nebraska Press, 2006.