История Дзен - Буддизма

Тем не менее в сунский период дзэнские монашеские общины поддерживали дружеские отношения со двором, участвовали в политической, общественной и культурной жизни. Наибольшую известность получили «Пять гор» и «Десять храмов» секты Линьцзи. По мере того как число приверженцев дзэн возрастало, их духовность неизбежно умалялась. Опасность, сопряженная с возрастанием численности адептов, усугублялась тем, что к тому времени учение дзэн не имело ни идеологической основы, ни методологии, но передавалось исключительно посредством «разума» и практического опыта.

Другая опасность заключалась в том, что в этот период стремление к интеллектуальному постижению ощущалось сильнее, чем когда-либо, и под влиянием изначально присущих буддизму синкретических тенденций происходило сознательное смешение дзэн с другими религиозными направлениями. Следует признать, что многие наставники эпохи Тан также были знатоками сутр и шастр, но они искали освобождения лишь в личном опыте и внушали своим ученикам мысль о том, что просветление превыше знания сутр. Однако в эпоху Сун чтение сутр стали совмещать с дзэнской практикой просветления.

Пока речь шла об изучении «Аватамсака-сутр», опасность не была столь очевидной, ибо эти тексты тесно связаны с дзэн и представляют собой ключ к его мировоззрению. И напротив, попытки совмещения практики дзэн с весьма разнородными теоретическими концепциями школы Тяньтай (яп. — Тэндай) оказались совершен-, но неуместными. В противостоянии этой школе дзэнские противники изучения сутр доходили до крайности, игнорируя все священные писания. На первый взгляд связь между дзэн и амидаизмом, то есть между традициями, имеющими фундаментальные различия, может показаться странной. Но и здесь мы в очередной раз убеждаемся в том, что дзэн — это учение, оставшееся верным основным буддийским ценностям, и оно может рассматриваться лишь в контексте буддийской религии в целом. Более того, отметим психологическое сходство между ритмическими повторами имени Будды во время так называемого нянь-фо (яп. - нэмбуцу) и напряженной практикой коана.

Во времена правления династии Сун первым, кто декларировал единство приверженцев дзэн и поклонников Амиды, а также пытался наладить контакты с сектой Тяньтай, был один из величайших китайских синкретистов Юнь-минь (904–975), принадлежавший школе Фа-янь. В течение сунского периода «Пять Домов» практически завершили свое существование. Школы Юньмэнь и Фаянь деградировали к середине этой эпохи, а секта Гуйян прекратила свое существование еще раньше. После процветания в танский период школа Цаодун какое-то время держалась на плаву, хотя популярность ее была далека от той, которой пользовалась школа Линьцзи. В период становления «Пяти Домов» секта Линьцзи не имела преимуществ по сравнению с другими «Домами», но в начале X века она окрепла настолько, что ее храмы и монастыри возводились по всей стране.

В седьмом поколении после Линь-цзи произошел раскол, положивший начало двум направлениям, которые возглавили два ученика Шин-шуана — Хуан-лун (1002–1069) и Ян-ци (992-1049). Хуан-лун, «посадивший густой лес» учеников, отличался особой приверженностью к парадоксальным высказываниям, о чем свидетельствует его текст, известный под названием «Три заставы». Приведенную ниже игру в вопросы и ответы (яп. - мон-до) дзэнская традиция позднее использовала как упражнение, ведущее к просветлению:

Семена школы Линьцзи впервые были посеяны в японскую почву преемниками Хуан-луна. В Китае эта ветвь к четвертому и пятому поколению прекратила свое существование. Вершины развития китайский дзэн достиг по линии Ян-ци — необычайно доброго и очаровательного человека. Его ученик во втором поколении, У-цзу (1025–1104) описывает внезапность своего опыта просветления, сравнивая его с чувственным ощущением, а именно со вкусом воды. Личность этого наставника также оказала большое влияние на последующие поколения дзэн-буддистов.

Использование коанов как средства, ведущего к прозрению, связывают с именами двух последователей У-цзу — Юань-у (1063–1135) и Да-хуаем (1089–1163). Начиная с заката танского периода и времен Пяти династий внутреннее развитие дзэн осуществлялось именно в этом направлении. Народ почтительно взирал на возвышающиеся фигуры старых наставников и ассоциировал их с «заветами отцов» и «примерами старших».

В период упадка и духовной деградации вновь затеплилась надежда на возрождение истинного духа дзэн с помощью этих «заветов». Слово «коан» (кит. - гун-ань) буквально означает «оповещение» или «публичное объявление». В дзэн забавные истории и высказывания мастеров служат своего рода задачами, которые должны решить ученики. В эпоху Сун подобные задачи, служившие методологическим руководством к просветлению, были объединены в сборники.

Этим временем датируются два наиболее значимых сборника коанов: «Би-янь-лу» и «У-мэнь-куан». Сто коанов «Би-янь-лу» (1125 г.) считаются «примерами старших», которые Сю-тоу (998-1052) скомпилировал на основе «Хроники дзэн» эры Цзин-дэ. Каждый пример он оформил в стихотворной форме (гата). Третий «пласт» этой работы создавался при содействии Юань-у, который снабдил истории и гата комментариями и вступлением. Сегодня, когда ученику предлагают коан, наставник приводит собственные комментарии, которые, однако, основаны на традиционных пояснениях. Таким образом, на базе простых и незамысловатых текстов возник целый пласт дзэнской литературы.

«У-мэнь-куан» (1228 г.) появился спустя столетие после «Би-янь-лу». Его автором был Хуай-кэй (1184–1260). Этот сборник состоит из сорока восьми кратко сформулированных, но насыщенных смыслом коанов. Если первый из указанных сборников обладает несомненными литературными достоинствами, то основным достоинством второго следует считать лаконичность. По этой причине многие японские наставники предлагают его ученикам в жаркую летнюю пору. Оба собрания коанов являют собой пример подлинного духа дзэн. Оба являются истинным выражением китайского образа мысли и могут рассматриваться как литературные произведения высочайшего уровня. Эмпирическое познание природы, выраженное в гатах Сю-тоу, эхом перекликается с японским литературным наследием.

При оценке практики коанов следует иметь в виду, что этот метод приводит к просветлению, но не является таковым по определению. Поэтому его не следует рассматривать как сущность дзэн. В развернутом комментарии по поводу развития дзэн Уи проводит различие между «доктриной» и «вспомогательными средствами» на пути к просветлению. Под «доктриной» он имеет в виду теоретические построения, содержащиеся в сутрах, а к «вспомогательным средствам» относит парадоксальные высказывания и действия, битье и крики, равно как и сам метод использования коанов. По его мнению, оба элемента присутствовали в учении изначально. В период, предшествовавший деятельности Ма-цзу и великих наставников ганской эпохи, основное внимание уделялось доктрине, а в последующие годы — средствам.

И все же, утверждает Уи, было бы ошибочным судить о дзэн на основе соотношения доктрины и средств, так как оба элемента одинаково важны. Последователи учения часто переоценивают вспомогательные средства, что приводит к умалению базовых ценностей буддийского учения. И наконец, Уи указывает на то, что оба элемента отнюдь не взаимоисключают, а, напротив, дополняют друг друга. С одной стороны, вспомогательные средства сами по себе уходят корнями в буддийскую доктрину и в определенном! смысле предвосхитили ее; с другой — многие каноничес-^: кие утверждения используются как коаны. В сунский период громоподобный крик «Хо!» (яп. — «Кацу!») служил адекватным выражением теории этапов просветления, которую исповедовала школа Гуйян. Сущность дзэн определяется не методом, но опытом созерцания собственной природы и становлением буддой.