Магия и тайна Тибета

Перед статуей Будды поклоны не обязательны, так как будды проходят мимо «мира желаний», собственно, мимо всех миров. Но даются обеты и высказываются духовные пожелания, как, например: «Пусть я буду способен – в этой жизни или в следующей – раздавать много милостыни и способствовать благосостоянию многих»; «Да пойму я, что значит учение Будды, и стану жить по нему».

Немало людей, зажигая маленькую лампаду в качестве подношения перед статуей Будды, действительно просят лишь о духовном прозрении. Возможно, они и не делают больших усилий, чтобы добиться его, но мистический идеал – спастись через просветление – все еще жив среди тибетцев.

Полная духовная свобода ламаистского монаха соответствует почти в равной степени свободе материальной. Обитатели монастыря не живут коммуной, у каждого есть собственный дом или квартира, в зависимости от того, что он может себе позволить. Бедность не считается добродетелью, как у ранних буддийских монахов. Надо сказать даже, что лама, добровольно практикующий нищенство, не приобретет за это никакого особого уважения – скорее наоборот; только отшельники могут позволить себе такую «эксцентричность».

Кроме того, абсолютная реинкарнация, как ее понимают в Индии (и вероятно, только в Индии) не совершенно чуждый идеал для тибетцев, они отдают дань ее возвышенности. Истории о молодых людях из хороших семей, которые покинули свои дома и стали жить жизнью религиозных аскетов (особенно история о Сиддхартхе Гаутаме – Будде, оставившем свое поместье и титул принца), пользуются глубоким уважением и вызывают восхищение. Но эти истории относятся к фактам, имевшим место в давно прошедшие времена, их всопринимают как события, относящиеся к другому миру, не связанному ничем с их богатыми и почтенными ламами.

Человек может быть посвящен в сан на любой ступени религиозного ордена, даже если не становится членом монастыря, хотя такое случается редко и только если кандидат в том возрасте, когда знает, что делает, и намеревается жить отшельником.

Поступление в гомпа не дает никаких прав на то, чтобы свободно получить там жилье. Каждый монах должен сам построить его или выкупить у прежнего владельца, если не наследует от родственника или своего учителя. Бедные монахи снимают комнату или две в доме у своих более состоятельных коллег. Студентам, ученым или старым трапа предоставляется бесплатное жилье в доме богатых лам.

Самые бедные – те, кто нуждается, кроме крыши над головой, еще и в еде, – нанимаются на службу к более зажиточном членам монастыря. Условия службы зависят от способностей: одни становятся экономами, другие – поварами, третьи работают на конюшнях. Те, кому повезет сделаться управляющими у тулку, сами часто становятся важными и богатыми персонами.

Ученые монахи из бедных семей зарабатывают на жизнь как учителя; художники, если обладают даром писать картины на религиозные темы, – как домашние священники у богатых лам или мирян или время от времени отправляя религиозные обряды для своих домовладельцев. Источниками дохода, кроме различных профессий, служат предсказания судьбы, астрология и написание гороскопов.

Ламы, ставшие целителями, также создают себе тем самым весьма благоприятные условия существования, если им удается продемонстрировать свое мастерство, излечив немало известных людей. Но даже и небольшим успехом в медицинской профессии обеспечивается неплохой доход.

Однако наиболее привлекательна для многих профессия торговца. Подавляющее большинство ламаистских монахов, не слишком приспособленных к богословию, занимаются торговлей. Кто не имеет необходимых для собственного бизнеса денег, те нанимаются секретарями, бухгалтерами или простыми слугами к торговцам.

Заниматься в той или иной степени бизнесом в монастырях не возбраняется. А члены монастыря, владеющие большим бизнесом, получают отпуск, чтобы путешествовать своим караваном и открывать магазины или филиалы своего дела где пожелают.

Торговля как будто не слишком подходит к религиозным занятиям, но ведь монах, надо об этом помнить, очень редко выбирает профессию. Большинство попадают в монастыри еще маленькими мальчиками, и несправедливо пенять им на то, что они не следуют своему мистическому призванию, которое никогда не было их сознательным выбором.

Торговля в больших масштабах ведется между самими монастырями, чтобы повысить доходы: меняются товарами или продают произведенную на своей земле продукцию и скот, полученные от арендаторов. К этому добавляется доход от больших сборов, которые называются картик. Эти сборы проводятся регулярно каждый год или раз в два-три года. Ламы обращаются за помощью, когда строится новый монастырь или новый храм в уже сложившемся монастыре, и по разным другим причинам. Небольшие монастыри просто посылают своих монахов в соседние районы просить милостыню, но в больших гомпа поход за картиком больше похож на целую экспедицию. Группы трапа могут проходить от Тибета до Монголии, тратя на путешествие из одного края страны в другой несколько месяцев, и возвращаются с триумфом – сотни коней, стада скота, золото, серебро, разные товары и приношения от верующих.

У этих групп есть любопытный обычай – поручать на время некоторое количество денег или товаров официальному представителю монастыря, а он торгует на этот капитал таким образом, чтобы тратить часть дохода на некоторые особые нужды монастыря. Например, поставляет в течение года или более масло, необходимое для зажигания ламп в особых лха кхангах, или обеспечивает фиксированное количество обедов для всего сообщества, или тратит деньги на ремонт зданий, на лошадей, прием гостей и многое другое. В конце этого периода (от года до трех лет) доверенный капитал следует возвратить. Если человек, который брал его на время, получил прибыль большую, чем необходимо для покрытия расходов (чем больше, тем лучше), он оставляет эту разницу себе. Но если тратит больше, чем заработал, должен возместить убыток из своего кармана. В любом случае капитал остается неприкосновенным.

Структура администрации больших монастырей такая же сложная, как администрации в городах. За стенами гомпа живут несколько тысяч мужчин; кроме того, у монастырей обширные поместья, населенные арендаторами; монастыри дают им защиту и имеют право совершать над ними правосудие. Временное исполнение всех этих обязанностей берут на себя избираемые должностные лица; им помогают чиновники и своеобразная полицейская структура.

Главой гомпа избирается важный человек, называемый цонг чен шал нго. Ему принадлежит функция исполнять наказания над теми, кто нарушает монастырские правила. Именно он дает право на отпуск, распределяет доходы и принимает решения в гомпа. Ему помогают несколько других должностных лиц; все они носят церемониальную одежду, украшенную драгоценными камнями, и массивные серебряные посохи, инкрустированные золотом, бирюзой и кораллами.

Полицейские, которых называют добдобами, заслуживают особого описания. Их рекрутируют среди атлетически сложенных неграмотных задир, чьи отцы поместили их в монастырь детьми, хотя им предназначалось жить в трущобах. Смелые, как дикие животные, всегда готовые к драке, эти наглецы и мерзавцы обладают всеми живописными особенностями средневековых хулиганов. Их отличительный знак – грязь, которая, они убеждены, усиливает боевые качества мужчины. Настоящий храбрец никогда не умывается да еще чернит лицо жирной сажей со дна котлов, пока не превратится в негра.

Иногда бедность вынуждает добдоба носить отрепья, но чаще всего он намеренно рвет и портит монашескую одежду, чтобы выглядеть, так он думает, более устрашающе. Почти всегда, надев новое платье, он первым делом его пачкает – так велит традиция. Любую, самую дорогую ткань добдоб пачкает – растирает в черных ладонях масло и размазывает его по новой одежде.

Эти странные парни считают: нет ничего элегантнее, чем мантия и тога, сверкающие, как бархат, и жесткие, как броня, после того как на них постоянно и скрупулезно наносятся слои грязи и помоев.