Учение о Триглаве

Конечно, внутреннее и внешнее могли существовать и в Начале. Начало ведь суть Свобода – и может все.

Но внутреннее и внешнее не были необходимы в Начале. И не были разделены жестко. Они соотносились в Духе примерно так, как соотносятся в сознании память, что хранит образы, уже построенные воображением, – и воображение, что создает новые на основе тех, которые хранит память.

И Дух сотворял миры. Различным образом сочетая внутреннее и внешнее. Как если бы давая перевес то памяти, то воображению.

Однако не преступая при том предела.

А именно: не позволяя Себе забыть, что разделение на внутреннее и внешнее лишь условно, не абсолютно.

Конечно, пребывая в Начале, Дух мог позволить Себе и забвение. Как мог Он Себе позволить, вообще, все.

Но этой частной свободой кончилась бы Свобода.

И так случилось однажды. Решил Он испытать и эту роковую свободу среди всех прочих. И разделился в Себе на внутреннее и внешнее.

То есть, Дух перестал сознавать их как части Себя, единого. И тем утратил ведение о Себе, как Он есть.

И начал воспринимать Себя лишь как часть Себя. Как себя. Как некое «я». Как душу.

Другую же часть Себя начал воспринимать Он как не-себя. Как не-»я». Как окружающий мир.

И так Он осуществил свободу отказа от полноты Свободы. Не будь среди Его свобод бесконечных и свободы такой – тогда бы и полноты не было.

И Дух, отказавшись от полноты Свободы, сделался только духом.

Но вот: отказом от полноты Свободы полнота не только что не иссякла, но утвердилась. А значит, утвердился и Дух.

Итак, произошло Первое Разделение. Вот оно:

– И пребывает как прежде Дух вечно в Своей Свободе. То есть, пребывает в Начале. И Эти Трое Едины: Начало, Свобода, Дух.

– Но также дух пребывает вне полноты Свободы...

Чему подобно Первое Разделение?

Это – как если бы человек уснул, и грезится ему некий мир. И будто он идет по дороге, и будто бы знать не может, что за поворотом ее. И он встречает иных людей, и говорит с ними. И будто бы не может ведать заранее, что ответят. И действия существ его сна способны привести человека в радость или же страх. Но вот он просыпается и осознал, что все, что видел как разделенное, – все это было лишь единым течением его духа.

Вот этому подобно Первое Разделение.

Но бодрствование и сон духа сменяют одно другое, для Духа же все – сейчас.

И порождает Первое Разделение многие разделения.

Как ствол порождает ветви. Как разделение зеркала на две части рождает умножение отражений.

Приходит множественность.

А с нею пришла и смерть.

Как то, что разделяет одно и его иное. И как одно, которое разделяет многих.

Поддерживая тем самым соблазн считать, будто бы они и вправду есть таковы.

Живущие знают сон и узнают смерть.

Умершие узнают смерть как смерть сна.

Умершие до прихода смерти не узрят смерти.

Итак, каковы же бодрствование и сон Духа?

Вот бодрствование Духа. Дух осознает Себя Духом. Единое видит Себя Единым. И это Истина. И она одна.

Единое же, полагающее Себя разделенным, это дух только. И это только греза, сон Духа. И множество великое этих снов, блужданий, самопрельщений.

Но полагать Единое различенным есть лишь Двенадцать способов. А сочетаниям их – двенадцать на двенадцать, да еще на двенадцать, да еще... – нет числа.

ЧЕМУ ПОДОБНО НИСХОЖДЕНИЕ СПАСА В МИР?

ОНО ПОДОБНО ТОМУ, КАК ЕСЛИ БЫ ВО СНЕ ПРЕБЫВАЮЩИЙ, ПРОДОЛЖАЯ СПАТЬ, ВДРУГ ОСОЗНАЛ СЕБЯ СПЯЩИМ.

Питается всякий сон желанием спать. Предел же сего желания – сон без всякого сновидения.

Однако без всякого сновидения – угасают желания. Угасает воля. И в том числе – воля спать.

Поэтому ведь даже и камень жив. И ничего нет мертвого под луной. Ни даже малой песчинки.

Ибо во всяком сне теплится желание пробудиться.

Его предел – пробуждение.

Воля пробудиться и воля спать сплетаются меж собой.

Это переплетение воль – порождает сонное виденье.

То дух тоскует по осознанию полноты Себя, Духа.

Но, будучи во сне, он всего лишь дух и не знает Себя.

И потому не решается выйти за рамки сна.

А вместо того все перебирает, одно за другим, Двенадцать основных сновидений.

Испытывает различные роды всякого из них. Ищет, в каком не станет тоски.

Ищет – и не находит.

И перебирает вновь, круг за кругом.

Двенадцать повестей сна

сменяют одина другую

строго закономерно -

подобно тому как движутся времена года.

Итак, Первое Разделение совершилось. Единый Дух спит. И видит себя во сне меньшим, чем вправду есть – просто духом.

И это лишь часть Его – то, что Он видит во сне как себя.

Иная часть Его же, Единого, видится Им во сне как окружающий мир.

И есть граница между миром и духом – тело.

И есть граница между телом и духом – душа...

И потому говорят о спасении души.

Но кто будет спасать свою душу ради нее самой – погубит ее.

Спасение души есть величайшее из богатств, какое только может обрести человек. Но есть большее, нежели спасение души -

Сам Спаситель.

Беседа на Слово о Великом Триглаве

– Интересное выражение существует в речи: «забыться сном»... То есть, засыпая, человек забывает свое «я» и свой мир, и начинает жить как бы «малым „я“„в «малом мире“.

– Да. Понимаю, что ты хочешь сказать. Уподобление правомерно. Так точно (только на более высоком уровне) Дух как бы забывается сном и начинает жить не Единым, а будто «я» в мире. Об этом и говорит учение арктов.

– Мы, русы, напрямую наследовали арктам?

– Да.

– А почему же тогда ведизм, русский, не сохранил какие-нибудь следы этой идеи арктов?

– Потому что он сохранил идею, всю целиком – зачем ему сохранять следы?

– Да как же он сохранил?

– А вот так. Мы вот сейчас с тобою – о чем беседуем?

– Но ведь во всех известных источниках...

– А кругу внешнему мало о чем известно.

– Но хоть какие-нибудь намеки-то должны были...

– Намеков много. Но кто не желает видеть – их не заметит.

– А например?

– Хотя бы... малая сварга. Слыхал о таком понятии?

– Нет, но что-то наподобие вспоминается... Малое сварожье.

– А это как кому нравится. Главное – что выражает понятие?

– Не припомню.

– Так называлась русами внутренность мирового яйца. А под мировым яйцом разумелся мир вообще, вселенная, все, что есть. Вернее – все, что доступно хотя бы в принципе нашему восприятию. Все, что воспринимается обычным состоянием сознания как все, что есть. Ты чувствуешь разницу?

– Да. В культурах более поздних приняты понятия мир, космос, вселенная. А выражение древнего русского ведизма подчеркивает, что «все» это есть еще далеко не Все. Лишь внутреннее яйца, лишь малая сварга. То есть предполагалось еще и существование некой Великой сварги?

– Конечно. Великая сварга есть находящееся вне мирового яйца. Причем внутри мирового яйца, как учит русский ведизм, постоянно борются два противоположных начала, а вне – этой борьбы нет.

– Белобог и Чернобог?

– Да.

– А что они есть такое? Добро и зло?

– Скоре они: свет и тьма, день и ночь, «я» и мир... И вот еще чему ведизм русский учит. Исварог, Бог Всевышний, Отец – обитает в сварге Великой. А в малой сварге, внутри мирового яйца – Сын Его, Божич, Сварожич... Слышал о таком?

– Да, приходилось где-то прочесть. Но, поскольку не понимал, о чем это говорится, не очень и заинтересовало. И почти позабылось...

– Ну, а теперь-то как... чувствуешь, о чем тут?

– После твоего слова как не почувствовать. Не случайно, выходит, и до сего времени – пасхальные яйца, да писанки... да и – подобны по звучанию слова «сон» и «сын»?

– Конечно же не случайно. Без огласовки, под титлами, слова «сон» и «сын» вообще пишутся одинаково «снъ».

ГДИ ИИСЕ ХРТЕ, СНЕ БЖИЙ, ПОМИЛУЙ МЯ

– Ну вот... Как ты теперь рассудишь? Имеются ли... «следы»?

– Имеются. Теперь вижу. Вот только почему предки не могли выражаться более определенно? Все бы им в символах...