Богатство

ой растерянности.

- Миша, у меня неприятность, - сообщал Соломин. - Я, кажется, как и ты раньше, потерял ключ от сейфа с казною.

- Ая-яй! Я-то на шее его таскал, а вы где?

- В кармане. Может, думаю, вроде тебя, грешного, захлопнул дверцу, не посмотрев, а ключ внутри и остался...

- Хоть бы он треснул, этот сундук! - сказал урядник. - Я мучился с ним, теперь вам мука мученическая... Позвать Папу?

- Да уж зови... без Папы не обойтись.

Но Папы-Попадаки дома не оказалось. Только тут сообразили, что его давненько не видать в городе.

- Куда же он, окаянный, делся?

Наняв понятых, Соломин свернул замок на дверях дома Папы-Попадаки, надеясь, что обнаружит внутри гигантские залежи камчатских бобров. Но, увы, в доме спекулянта ни одной пушинки не отыскалось.

- Не убийство ли с ограблением? - задумался Соломин. - Этого мне еще не хватало... И сейфа некому открыть!

Он повидал Расстригина.

- Серафим Иваныч, ты же с Папой пил вместе и закусывал. Уж, наверное, знаешь, где он, сукин сын, затаился?

- Эва! - отмечал Расстригин, прижимая ко лбу пятак. - Да он и со мною не попрощался... Сам не ведаю, куда задевался. Я так думаю, что он всех бобров на "Редондо" перетаскал потихонечку, с ними и в Америку смотался.

- Возможно, ты прав. А чего пятак держишь?

- С мадамой сцепился, с Лушкой.

- Ну-ну, развлекайся и дальше...

Вернувшись в канцелярию, Соломин сказал Блинову:

- Кажется, я вспугнул Папу раньше времени, вот он и удрал в Америку. Ему разве Камчатка была нужна? Ему бобры снились. Жалею, что не удалось его под статью подвести - он даже пол у себя в доме подмел, ничего не осталось.

Вечером ключ нашелся. Соломин обнаружил его у себя в комнате - он лежал почему-то посреди сковородки.

- Фу, - сказал Андрей Петрович, проверив наличность кассы, - слава богу, а то я перепугался. Этот ящик - прямо как заколдованный. А ключ от него - хоть к себе привязывай...

В эти дни Егоршин поймал первого японца.

Петропавловск за последнее время преобразился: жители заметно подтянулись, на шапках мужчин сверкали жестяные кресты ополченцев, никто не расставался с оружием. Боевые дружины охотников, привыкших пользоваться винчестерами, очень быстро овладели новым оружием. Самые работящие с утра до ночи гомонили на японской шхуне, где плотничали и такелажничали, помогая прапорщику Жабину привести корабль в походное состояние...

Камчатка, окрепнув изнутри, была готова к обороне!

Егоршин доложил о поимке японца:

- Сам навстречу мне из кустов вылез и улыбается. Глянь, он и сейчас улыбки мне строит...

- И не сопротивлялся? - спросил Соломин.

- А зачем это ему? Я же говорю - улыбается. Ежели человек ко мне с улыбкой, так и я со смехом. Подошел к нему и поздоровкался: "Валяй, аната, в гости ко мне..."

Андрей Петрович оглядел солдата японской армии. Это был уже немолодой человек, тощий и высокий, обмундирование на нем добротного качества, но уже сильно потрепанное. Соломин отсчитал зверобою два