Мост через реку Квай

— Эксперимент, Ривз? — переспросил полковник Никольсон, в котором это слово вызывало всегда страстное любопытство.

— Простейший опыт, сэр, понятный малому ребенку. Видите, вон там торчит из воды деревянная свая? Это я вколотил ее. Обратите внимание, она почти целиком вошла в дно, а мы не добрались еще до твердого грунта. При каждом новом ударе она уходит все глубже, сэр. То же самое произойдет, когда на мост въедет поезд, даю гарантию. Необходимо отлить основания опор из бетона, но у нас нет цемента.

Полковник внимательно посмотрел на сваю и спросил у Ривза, нельзя ли повторить опыт. Ривз отдал распоряжение. Несколько пленных подошли к копру и взялись за веревку. Тяжелый груз, переброшенный через блок, два-три раза ударил сверху по бревну. Оно довольно заметно погрузилось в воду.

— Видите, сэр! — торжествующе воскликнул Ривз. — Мы могли бы колотить так до завтра! Скоро свая будет целиком под водой.

— Так, — сказал полковник. — Сколько уже вогнали опор?

Ривз, заглянув в запись, дал точную цифру. Он добавил, что если рубить даже самые длинные стволы в джунглях, все равно не удастся достичь твердого грунта.

— Хорошо, — заключил полковник Никольсон с явным удовлетворением. — Все ясно, Ривз. Как вы сказали, понял бы даже малый ребенок? Этим и хороши подобные опыты. Тем не менее убедить инженера не удалось? Не беда. Главное, что я разделяю вашу точку зрения. Какое решение вы предлагаете?

— Надо перенести мост, сэр. У меня есть на примете подходящее место примерно в миле отсюда. Конечно, надо еще будет проверить.

— Можете уже проверять, Ривз, — спокойно сказал полковник. — Давайте сюда ваши цифры. Я буду говорить с японцами.

— Он пометил у себя первый пункт.

— Что еще, Ривз?

— Стройматериалы для моста, сэр. Вы бы видели, что это за бревна! Наши солдаты раньше выбирали заведомо непригодный лес. Представьте, сэр, что этот горе-инженер делает то же самое! Он тычет в первое попавшееся дерево, не интересуясь, какая это порода — с твердой, мягкой, хрупкой древесиной, как она поведет себя под нагрузкой. Просто стыд и позор, сэр!

Полковник Никольсон сделал вторую пометку на клочке бумаги, служившем ему записной книжкой.

— Еще что-нибудь, Ривз?

— Я приберег это под конец, сэр. Хотя, наверное, с этого надо было начинать. Как вы видели, река расходится здесь на четыреста футов. Берега высокие. Настил, следовательно, будет в ста футах над водой, не ниже. Это уже серьезное сооружение. Я несколько раз просил инженера показать мне проект. Он отмахивался и огрызался, как все они, когда попадают в неловкое положение… до тех пор, пока я категорически не потребовал. Не знаю, поверите вы или нет, сэр, но у него не оказалось проекта. Он не готовил его и не собирается! Похоже, он даже не понимает, о чем идет речь. Я не преувеличиваю; он намерен вбить пару свай, а сверху набросать досок. Как будто перед ним не река, а канава! Все это заведомо рухнет в первый же день. Мне стыдно принимать участие в подобной белиберде, сэр!

Возмущение его было настолько искренним, что полковник Никольсон счел уместным заметить:

— Спокойней, Ривз. Вы хорошо сделали, что выложили все наболевшее. Я разделяю ваше мнение. Самолюбие есть у каждого.

— Честное слово, сэр, я предпочел бы снова сесть в карцер, только не участвовать в родах этого чудовища.

— Полностью на вашей стороне, — отозвался полковник, помечая у себя последний пункт. — Дело действительно серьезное, и его нельзя пускать на самотек. Обещаю вам принять меры. Что у вас, Хьюз?

Майор Хьюз был возмущен не меньше коллеги, и это особенно бросалось в глаза, поскольку обычно он отличался спокойствием.

— Сэр, нам не удастся ни наладить работу, ни установить порядок на стройке до тех пор, пока японские караульные — посмотрите только на них, сэр, настоящие звери! — будут на каждом шагу вмешиваться в наши распоряжения! Утром, например, я разбил бригаду, работающую на насыпи, на три звена: первое набирало грунт, второе переносило его, а третье укладывало и разравнивало насыпь. Я сам отобрал людей в каждое звено, точно наметил задание, с тем чтобы добиться одновременного…

— Понимаю, — сказал заинтересованно полковник. — Разделение труда.

— Совершенно верно, сэр… У меня большой опыт в этой области. До того как стать директором фирмы, я был прорабом на строительстве. Мне приходилось рыть колодцы по триста футов глубиной… так вот, подготовленная мной бригада приступила с утра к работе. Все шло чудесно. Мы значительно опередили график, установленный японцами. Но нет! Появился караульный, начал орать, махать руками и велел всем собраться в одном месте. Ему, видите ли, так легче охранять. Болван! В результате сумятица, неразбериха, анархия. Люди толкаются, мешают друг другу. Поглядите сами, сэр. Отвратительное зрелище.

— Вижу. Полностью согласен с вами, — одобрительно кивнул полковник Никольсон. — Я и сам уже обратил внимание на толкотню.

— Еще не все, сэр. Наша тупоголовая администрация назначила норму в кубометр грунта на солдата, хотя при правильном руководстве можно выбирать гораздо больше. Между нами говоря, это детская порция, сэр. Как только этот кубометр уложен, они дают отбой. Вообразите только, сэр! Даже если остается небольшой кусок невыровненной насыпи, они уводят людей со стройки средь бела дня. От сих до сих сделано? Все, домой. Как мне после этого командовать? И как я буду выглядеть перед солдатами?

— Вы полагаете, норма в самом деле невелика? — осведомился полковник Никольсон.

— Просто смехотворна, сэр, — включился в разговор Ривз. — В Индии, где климат столь же тяжел, и на куда более трудном грунте кули легко вырабатывали полтора кубометра.

— Мне и самому казалось… — протянул полковник. — В свое время в Африке мне довелось руководить прокладкой дороги. И солдаты, как я помню, продвигались значительно быстрее. Да, так больше не может продолжаться, — решительно закончил он. — Вы правильно сделали, что сообщили, мне.

Он перечел свои записи, подумал, затем вновь обратился к помощникам:

— Вам интересно знать мои выводы? Все дефекты, о которых говорили вы, Хьюз, и вы, Ривз, проистекают по одной причине: отсутствие организации. И больше всех виноват здесь я; мне надо было оговорить все с самого начала. Поспешность всегда оборачивается потерей времени. Нужна правильная постановка дела.

— Абсолютно верно, сэр — поддержал Хьюз. — Подобное строительство нельзя было начинать, не имея проекта и плана работ.

— Лучше всего будет собрать совещание, — сказал полковник Никольсон. — Мне следовало подумать об этом давно… Пригласим японцев. Обсудим, кто за что отвечает. Да, совещание. Сегодня же скажу об этом Сайто.

Совещание состоялось несколько дней спустя. Сайто не очень хорошо уяснил, о чем будет речь, однако согласился присутствовать. Он не хотел расспрашивать, желая «сохранить лицо».

Полковник Никольсон составил повестку дня и теперь ждал с офицерами в длинном бараке, служившем столовой для военнопленных. Сайто явился в сопровождении инженера, личной охраны и трех капитанов. Те, хотя и не понимали ни слова по-английски, должны были составлять свиту. Британские офицеры дружно вытянулись по стойке «смирно». Полковник по всей форме откозырял коменданту. Сайто пришел в замешательство. Он прибыл с намерением утвердить свой авторитет, однако почувствовал явную неловкость, не зная, как реагировать на почести, выказанные с традиционной величественной корректностью.

Наступила довольно долгая пауза. Полковник Никольсон вопросительно смотрел на японца — тот по праву должен был открыть совещание. Нельзя же представить себе конференцию без председательствующего! Воспитание и обычай вежливости заставляли полковника ждать, когда японский коллега объявит заседание открытым. Но Сайто не знал, что ждут от него, и упорно не желал быть в центре внимания. В присутствии подчиненных он не мог себе позволить какой-нибудь промах и поэтому молчал. А маленький японский инженер, тот вообще старался быть как можно незаметней.