Морские люди. В двух частях (СИ)

-Да ла-адно, подумаешь, мало-мало обмануть пришлось. Не умер же ты. Давай лучше в шеш-беш сгоняем.

Взамен большого десантного корабля одним прекрасным утром в бухте появилось как видение белоснежное госпитальное судно "Обь", с красными крестами по обоим бортам, возвращавшееся на главную базу Тихоокеанского флота после длительного плавания в Индийском океане. Его не ставили на рейд, ошвартовали лагом, боком значит, к причалу, по трапу горохом посыпался цокот каблучков медперсонала в воздушных кофточках и элегантных шортиках. Все, как одна были ослепительно прекрасны, они щебетали не хуже райских птичек. Наверное, их набирали на повсеместно входивших в моду по городам и весям страны конкурсах красоты.

Командир корабля и заместитель по политической части совместно с начальником госпиталя с его замполитом пригласили на ужин представителей ПМТО и оперативной эскадры. Получили приглашение многие, в том числе капитан третьего ранга Терешков и капитан-лейтенант Москаль. Точно в назначенное время ступили на палубу, где их встречали. В заместителе начальника плавучего госпиталя тот узнал своего однокашника, Сашу Булина. Обнялись, обрадованные столь неожиданной встречей. Саша еще больше удивился, когда узнал, что их Костя тоже в Камрани:

-Да ну? Говоришь, замом в ПМТО? Приятная новость.

Когда на "Обь" поднялись береговые офицеры, нашли и Викторова.

Расспросы, радостные восклицания были остановлены началом церемонии. Гостей препроводили в богато сервированную южными фруктами и заморскими винами кают-компанию. Присутствовали командиры боевых частей судна, ведущие специалисты плавучего медучреждения. Первый фужер, как водится, подняли за благополучное завершение принимающей стороной дальнего похода.

"Обь", головное судно проекта 320 поражало. Полутора сотен метров от кормы до форштевня и около двадцати метров в ширину, водоизмещением более одиннадцати с лишним тысяч тонн оно вмещало три операционных хирургических зала, приемное, терапевтическое и реанимационное отделения, отделение интенсивной терапии, двухсотместную палату для больных, рентгенкабинет, диагностический центр с УЗИ, аптеку, поликлинику и медицинский склад.

Заместитель начальника госпиталя капитан третьего ранга Булин подчеркнул, что в Индийском океане работы хватало, впервые медики получили возможность оказывать помощь всем нуждающимся непосредственно в море. Помимо наших моряков к ним обращались и местные жители.

Кроме того существовали киноконцертный и спортивный залы, плавательный бассейн, баня с сауной, тир, салон отдыха, профилакторий на двести мест. Что говорить о надводниках, они все-таки имеют возможность поддерживать организм на должном уровне. Теперь, благодаря "Оби", все находящиеся по нескольку месяцев на боевом дежурстве подводники в результате незапланированного недельного, двухнедельного отдыха на ее борту имеют возможность восстанавливать силы для дальнейшего успешного несения службы. Выгодно государству? Да, ни к чему содержать за границей военно-морские базы. Хорошо подводникам? Да уж неплохо отдохнуть по-людски.

-Фантастика! Ни один флот в мире не имеет такого судна, - восхищались офицеры.

Командир подчеркнул, что следом со стапелей сойдут еще несколько корпусов показавшего себя с лучшей стороны проекта:

-С их получением можно будет твердо заявлять, что четыре наших флота являются по-настоящему океанскими.

Все это благолепие сверкало входившим в моду блестящим заграничным покрытием. Строили "Обь" в Польше.

-Вполне достаточно проводить по вашему судну экскурсии, - говорили потрясенные роскошью гости. - И любые болячки пройдут разом!

Друзья вновь встретились в каюте Булина на следующий вечер. Знатно посидели, вспомнили курсантские годы, не обошли вниманием и тот памятный случай Кости с торпедой. Саша, в свою очередь, тоже побывал у Москаля на корабле.

А потом они навестили Викторова, проживающего в доме красного дерева. По указке хозяина и самодовольное его похохатывание Саша гладил ладонями перила, становился против солнца так, чтобы светились узоры невиданного доселе дерева. Москаль все это изучил и теперь на правах аборигена давал Косте советы. По его указке сводили африканского гостя русского разлива на поляну с живой травой, дали осторожно потыкать веточкой покорно сжимающиеся ее листочки. Попросили встреченного вьетнамского солдата срубить пару кокосовых орехов, содержимое остудили и дали запить им прекрасный французский коньяк "Ривалет" вьетнамского производства. Прибывшего из островов и континентов Индийского океана Булина доконали певучие пески громадного и совершенно пустого пляжа. Он завопил:

-Братцы-кролики, да вы здесь как в раю!

В свою очередь, "братцы-кролики" наивно спросили:

-Что, в Африке хуже?

И сокрушенно покачали головами узнав, что близ экватора во-первых, зелень быстро выгорает, а сиротски маленькие листочки кустов и деревьев располагаются ребром к солнцу, чтобы не терять и без того дефицитную влагу. Во-вторых, даже купание в водах Красного моря можно назвать условным, потому как надо обязательно надевать на голову кепи. Иначе рискуешь получить во время водных процедур жесточайший солнечный удар. Ну, и в-третьих, там, где коренное население составляют магометане, об алкогольных напитках можно даже не мечтать. Обо всем этом капитан третьего ранга Булин поведал столь трагическим голосом, что капитану третьего ранга Викторову и капитан-лейтенанту Москаль оставалось искренне пожалеть однокашника и в меру возможностей восстановить бойцовский его дух.

Проверив состояние здоровья каждого военнослужащего, подправив его тем, кому необходимо, "Обь" величаво, белым лебедем продефилировала по водам бухты и исчезла за островом, взяв курс к родным берегам.

Разговоров о ней и медперсонале хватило надолго. Особенно был доволен небезызвестный для многих офицеров и мичманов Николаич с плавмастерской:

-Братцы, а ведь это мне делали операцию на "Оби". Как сейчас помню, я хотел заточить резец, включил наждак, и только врубил обороты, круг лопнул. Прилетело осколком по башке. Ну, перебинтовали, а ночью разболелось так, что невмоготу. Сосед вызвал фельдшера, тот быстренько дал знать госпитальным врачам.

Далее следовал обстоятельный нескончаемый рассказ о ласковых медсестрах, ангельском их отношении к нему, мичману, лежавшему пусть в пустующем хирургическом отделении, но в отдельной, надо думать адмиральской каюте. Очень подробно он рассказывал о еде. Сам старшина корабельных коков лично приходил и просил заказывать любые блюда:

-Ни в одном ресторане не кормят так вкусно. Уж на что у меня жена готовит отменно, а вот отдал бы ее на тот камбуз на курсы повышения квалификации. Братцы, вся еда такая, пальчики оближешь, ну не передать словами.

Его слушали, верили каждому слову и завистливо вздыхали. На животрепещущие чисто мужские вопросы, а как без них, Николаич отвечал уклончиво, поблескивая при этом хитрыми глазками и жмурясь как сытый, избалованный вниманием кот.

Остались довольными и офицеры, мичманы БПК. Пользуясь знакомством с замполитом плавучего госпиталя, капитан-лейтенант Москаль попросил захватить письма родным. Понятное дело, в плотной пачке лежали и конверты, подписанные Петрусенко, Борисовым. Обратным адресом значилось - Владивосток-90, до востребования. Это от причала недалеко, Булин заверил, что письма бросит в ящик лично.

ПОДМОСКОВНЫЕ ВЕЧЕРА В КАМРАНИ

Потом пошли зимние дожди. Обозначенные каменистым дном сухие ручьи превратились в бурные речки, желтая их вода несла коряги, обломанные ветрами ветви и массу морских змей, которые прекрасно чувствовали себя как на земле, так и в воде, в том числе соленой.

Однажды утром обитатели ПМТО проснулись от нестерпимой духоты. Пропитанная влагой земля дымилась пряными испарениями. И вновь наступили жаркие дни. Снова потянулась срочная служба на пляж, в продуваемых сквозняком коридорах боевого корабля привычно завоняло ракушками. Матрос Зверев, сидя в тени носовой орудийной башни снисходительно поучал появившихся с некоторых пор последователей: