Операция «Валгалла»

В садовом бункере был кабинет фюрера, спальня, две жилых комнаты и ванная. Рядом находилась комната с картами, где проходили все совещания на высоком уровне. Холл перед ней служил приемной, там и были оставлены ждать Риттер и Гоффер.

Борман задержался в тени у подножья лестницы и придержал Раттенгубера.

— Он хорошо смотрится, ты согласен Вилли? Просто замечательно. Ему идет эта черная форма со сверкающими наградами, какое бледное лицо, блондин. Дядя Хейни мог бы им гордиться: арийская раса во всей своей красе. Совсем не то, что мы, Вилли. Он, несомненно, послужит стимулом для фюрера. И заметь легкую сардоническую усмешку у него на губах. Говорю тебе, Вилли, для этого мальчика не все потеряно. Молодой человек хорошей сборки.

Раттенгубер сказал опасливо:

— Сейчас появится фюрер, рейхсляйтер.

Риттер, стоявший крайним в шеренге молодых мальчиков в форме «Гитлерюгенда», чувствовал странную обособленность. Это было похоже на один из тех снов, в которых все кажется реальным, но происходит невероятное. Например, дети справа от него. Их здесь двенадцать или тринадцать, ожидающих награждения за храбрость. У мальчика рядом с ним под тяжелой мужской каской голова была забинтована. Кровь постоянно просачивалась сквозь повязку, ребенок время от времени двигал ногой, словно старался предотвратить свое падение.

— Распрями плечи, — тихо посоветовал ему Риттер. — Осталось недолго. — Дверь отворилась, и вошел Гитлер в сопровождении Феджелайна, Йодля, Кейтеля и Кребса, нового начальника генерального штаба армии.

Риттер видел фюрера несколько раз в жизни: выступавшим на Нюренбергских съездах, в Париже в 1940 году, во время его посещения Восточного фронта в 1942. В его воспоминаниях Гитлер остался вдохновенным лидером, человеком с магическими ораторскими способностями, чьим чарам не мог не поддаться каждый, кто его слушал.

Но мужчина, шаркающей походкой вошедший в приемную, мог вполне оказаться совершенно другим человеком. Это был больной старик, китель на опавших плечах выглядел слишком большим, бледный, щеки ввалились, глаза безжизненные, тусклые. Когда он повернулся, чтобы взять из коробки, которую держал Йодль, первый Железный крест второго класса, его рука дрожала.

Он шел вдоль шеренги, бормоча слова ободрения то одному, то другому, кого-то потрепал по щеке, и так дошел до Риттера и Гоффера. Феджелайн сказал:

— Штурмбаннфюрер Карл Риттер и штурмшарфюрер Эрик Гоффер 502-ой СС-батальон тяжелых танков. — Он начал читать выписку из приказа о награждении: — Сразу после восхода утром в среду 25 апреля… — Но фюрер заставил его замолчать, рубанув по воздуху рукой.

В его темных глазах вспыхнул огонь, неожиданно возродилась энергия, он нетерпеливо щелкнул пальцами, чтобы Йодль скорей подал ему награду. Риттер спокойно смотрел вперед, чувствуя легкие прикосновения рук, а потом на краткое мгновенье руки крепко сжали его руку.

Риттер посмотрел прямо в глаза фюреру, и увидел в них властность, кипучую энергию, возможно только минутную. Хриплый голос произнес:

— Твой фюрер благодарит тебя от имени немецкого народа. — Гитлер повернулся. — Вам известны достижения этого джентльмена? Имея только еще два танка, он уничтожил полностью колонну 7-ой британской бронетанковой дивизии. Взорвал тридцать бронемашин. И после этого вы еще будете мне говорить, что мы не можем выиграть эту войну? Если один человек может сделать так много, что же смогут сделать пятьдесят таких, как он?

Всем стало неловко. Кребс сказал:

— Конечно, мой фюрер. Под вашим вдохновенным руководством все возможно.

— Геббельс должен это записать для него, — прошептал Борман Раттенгуберу. — Знаешь, Вилли, мне это нравится. Посмотри на нашего гордого штурмбаннфюрера. Он выглядит как сама Смерть. Это бледное лицо и черная форма поневоле напоминает о том, что ждет нас всех за этими стенами. Ты читал когда-нибудь «Маску красной смерти» американского писателя По?

— Нет, рейхсляйтер, не читал.

— Обязательно почитай. Интересная параллель относительно невозможности надолго отгородиться от реальности.

Связной сбежал вниз по лестнице, миновал Бормана и Раттенгубера и замешкался, увидев, что происходит. Кребс, который, очевидно, ждал его, отошел в сторону и щелкнул пальцами. Связной передал ему телеграфную ленту. Кребс быстро ее просмотрел.

Гитлер обратился к нему очень заинтересованно:

— Новости от Венка? — спросил он требовательным голосом.

Фюрер до сих пор был убежден, что 12-ая армия под командованием генерала Венка может в любую минуту прорваться и освободить Берлин.

Кребс медлил, и фюрер сказал:

— Прочти это! Читай!

Кребс с трудом глотнул, затем сказал:

— Никакой возможности для соединения Венка с 9-ой армией. Ждут дальнейших инструкций.

Фюрер пришел в бешенство.

— Та же история, что в воскресенье. Я дал генералу СС Стайнеру 11-танковую армию и весь имеющийся в расположении персонал с приказом атаковать. И что произошло? — Факт, что армия эта существовала только на бумаге, была плодом чьего-то воображения, значения не имел, потому что ни у кого не хватало смелости сказать ему об этом. — Так, даже СС меня предало, бросило в трудную минуту. Так дело не пойдет, джентльмены. — Он впал в почти истерическое состояние. — Я рассчитаюсь с предателями. Помните июльский заговор? Помните фильм о казнях, который я приказал вам смотреть?

Он повернулся и ушел в комнату с картами. За ним последовали Йодль, Кейтель и Кребс. Дверь закрылась. Феджелайн, двигавшийся словно во сне, махнул одному из эсэсовских ординарцев, и он увел детей.

Наступило молчание. Риттер спросил:

— Что дальше, генерал?

Феджелайн вздрогнул.

— Что вы сказали?

— Что нам теперь делать?

— Аа, пойдите в столовую, вас покормят. Выпейте. Отдохните. — Он заставил себя улыбнуться и похлопал Риттера по плечу. — Пока можете не беспокоиться, майор. Я скоро за вами пришлю. Обещаю вам новые поля сражений. — Он кивнул ординарцу, тот повел их за собой. Риттер и Гоффер поднялись вслед за ним по лестнице. Бормана и Раттенгубера там уже не было.

Наверху Риттер сказал тихо:

— Что ты об этом думаешь, Эрик? Маленькие дети и старики под руководством беснующегося сумасшедшего. Теперь мы начинаем платить по счетам, я думаю. Мы все.

Когда Феджелайн вошел в свой офис, он, прежде всего, запер дверь, потом прошел за свой стол и сел. Он выдвинул ящик и достал бутылку бренди, вытащил пробку и сделал большой глоток. Уже в течение некоторого времени он пребывал в страхе, но последняя демонстрация его просто доконала.

Он был одним из тех десятков людей, которые пришли к власти через нацистскую партию. Человек, который не мог похвастаться происхождением, и был плохо образован. Бывший конюх и жокей, он постепенно повышал свой ранг в СС и, когда был назначен помощником Гиммлера в штабе фюрера, укрепил свои позиции женитьбой на сестре Евы Браун, Гретл.

Но теперь Гиммлер скрылся, отвергает любые попытки вернуть его в смертельную ловушку, в которую превратился Берлин. Феджелайну пришло в голову, что, возможно, пришло время предпринять определенные действия ради себя. Он еще раз глотнул из бутылки бренди, встал, снял из-за двери фуражку и вышел.

Было семь часов вечера, Риттер и Гоффер сидели в столовой, тихо разговаривая за бутылкой мозельского, когда раздался грохот. Снаружи в коридоре послышались крики, смех, потом дверь распахнулась, и вбежали два молодых офицера. Риттер остановил одного из них, когда тот оказался рядом.

— Эй, чем вы так взволнованы?

— Люфтваффе генерал Риттер фон Грайм только что прибыл из Мюнхена с воздушным ассом Ханной Райтш. Они приземлились в Гейтоу и сюда добрались на «Физлер-Сторче».

— Генерал был за штурвалом, — сказал второй молодой офицер. — Когда его ранило, она взяла управление и посадила машину на улице вблизи Бранденбургских ворот. Вот это женщина.

Они пошли дальше. Другой голос произнес: