Под Баграмом

Я еле успевал отслеживать всё осложняющуюся обстановку. В период 5–9 июня (точно дату не помню) произошло вооружённое столкновение между группой партактивистов парчамистского уезда Баграм и армейским подразделением халькистского Баграмского гарнизона, погибло до 10 человек с обеих сторон. 6 июня из Кабула прибыла группа офицеров во главе с заместителем начальника штаба ГУЗР и тремя советниками ГУЗР для укомплектования опербатальона и формирования на его базе специального батальона как гарнизона уезда Панджшер. 7–9 июня из ГУЗР получались ими и выполнялись противоречивые указания о слиянии, а затем разделении опербатальона и батальона сопровождения грузов. Среди личного состава пошли разговоры о подготовке к отправке в Панджшер, а ехать в это пекло никто не хотел. Дауд, находившийся в Кабуле, 9 июня появился в батальоне с приказом о назначении на такую же должность в другой провинции, а новый командир в батальон не прибыл.

Начальник штаба опербатальона был ранее назначен командиром батальона сопровождения грузов, а замполит отказался брать на себя ответственность за батальон. Таким образом, в батальоне, как я полагаю, умышленно, создавалась обстановка неразберихи, безответственности, нервозности. Шафиуло продолжал служить в батальоне, поступала информация, что он вёл переговоры с мятежниками о сдаче им батальона, о чём я доложил в Кабул по закрытой армейской связи.

В ночь на 9 июня мятежники осуществили нападение на оперативный батальон, при этом из батальона ушли к мятежникам часть солдат, сержантов, офицеров с оружием, в том числе Шафиуло. Одна рота батальона оказала твёрдое сопротивление изменникам и нападавшим. По моей просьбе советское командование направило на помощь бронегруппу, но мятежники подбили из гранатомёта танк, были погибшие в его экипаже.

11 июня в Чарикар прибыли два замминистра внутренних дел ДРА и руководитель советнического аппарата ГУЗР генерал Кулик, и 12 июня было принято решение о замене всего опербатальона. Из Кабула для усиления обороны Чарикара и самого опербатальона прибыл штабной батальон ГУЗР. В ночь на 13 июня мятежники совершили нападение на оба эти батальона, повлекшее серьёзные потери в людях и технике, в частности, была выведена из строя вся бронетехника опербатальона, разбежалось около трети его личного состава. В нападении принимали участие офицеры и солдаты, перешедшие к партизанам 10 июня, они вступали по радиостанции в контакт с командованием обоих батальонов. Находившиеся в эту ночь при батальонах начальник штаба ГУЗР, его заместитель, начальник политотдела ГУЗР назавтра убыли в Кабул, оставив батальоны в сложнейшем положении.

Введение в город 14 июня Советского воинского контингента несколько стабилизировало обстановку. 16 июня опербатальон был выведен в Кабул для расформирования. Выяснилось, что у Дауда имелась договорённость с партизанами расправиться с сотрудниками госбезопасности или советниками, если они станут спрашивать с него за беспорядки в батальоне. Для этого 12 июня за забором опербатальона мятежники держали в засаде 12 человек, которые должны были применять оружие по сигналу Дауда.

Шафиуло после указанных событий получил у мятежников должность командира отряда. Дауд был арестован, сидел в известной Кабульской тюрьме Пуличерхи. Чем закончилось следствие — я не знаю. У меня сложилось твёрдое убеждение, что с партизанами были связаны не только Дауд, его замполит, но и сотрудники аппарата ГУЗР в Кабуле. Да ничего удивительного в этом и нет, если вспомнить, что в разное время к мятежникам переходили не только капитаны, майоры, но и генералы, в том числе из ХАДа, военной разведки, и даже министр обороны Танай.

Панджшерская операция развивалась в дальнейшем так: партизаны стали нападать на советские и особенно афганские подразделения уже при вводе их в ущелье. Я помню, как в штабе операции при мне давали указание послать спецгруппу для предотвращения захвата у афганского полка, разбитого мятежниками на марше, 120-миллиметровых миномётов, у которых большая дальность стрельбы, и из них партизаны могли бы беспрепятственно обстреливать из-за черты постов охраны Баграмскую авиабазу. Ряд афганских и советских подразделений стали гарнизонами в населённых пунктах ущелья, но под напором противника и трудностей снабжения число гарнизонов постепенно сокращалось, они перемещались всё ближе к выходу из ущелья и последнее время контролировали лишь несколько километров ущелья, основную же его часть опять заняли и обжили силы Ахмад Шаха, и опять с ними велись боевые действия с использованием различного оружия, включая авиацию.

Должен заметить, что всё то, что совершила агентура мятежников в провинции Парван в мае-июне 1982 года, было, вероятно, формой противодействия, противовеса Ахмад Шаха действиям советских и афганских правительственных сил в Панджшерском ущелье. В упомянутом интервью В. Снегирёву, рассказывая об одной из войсковых операций, проводившейся против его сил, Ахмад Шах говорит: «Досконально изучив противника, мы до мельчайших подробностей продумали свою стратегию… (она) предусматривала различные варианты наших действий в зависимости от того, что задумал противник… Мы решили растянуть для русских фронт или вообще растащить их по разным фронтам».

1983 год

Помню отмечавшиеся в Чарикаре годовщины «апрельской революции». Праздновались они примерно так же, как у нас октябрьские праздники, только, конечно, скромнее и менее многолюдно. На пустыре у окраины города со стороны гор сооружались скамьи для гостей, были флаги, пионеры с красными галстуками, демонстранты с портретами и транспарантами, которые ходили вокруг гостевых трибун.

К таким праздничным датам мятежники активизировали свои действия, и нам с местной милицией было много хлопот по обеспечению безопасности. В 1983 году партизанам удалось сорвать праздник: они обстреляли группы жителей близлежащих кишлаков, направлявшихся на праздник, убили несколько человек; затем начали обстреливать город из миномётов. Когда мины стали рваться в 70–100 метрах от места празднования, мероприятие решено было прекратить.

Не раз поступала оперативная информация о планах партизан захватить Чарикар и расправиться с местной властью. Возможно, это и не были реальные планы, а лишь разговоры, слухи, распускавшиеся противником, чтобы держать город и его власти в постоянном напряжении и страхе. Позиции мятежников располагались прямо у границ города, и принципиальная возможность захватить Чарикар у них имелась. Сделать это они, правда, могли только на короткое время — скажем, на ночь, максимум — на сутки. Удерживать более продолжительное время город, стоявший на автотрассе Советская граница — Кабул, им бы, конечно, не позволили.

Однажды, при осложнении обстановки и очередных слухах о предстоящем захвате города, провинциальное руководство прибыло в царандой ко времени нашего отправления в Баграм, забралось в БТР и заявило, что информация о захвате города достоверная и они оставаться здесь не будут, поедут с нами в Баграм. Я убеждал их, что в городе немалые силы милиции, вооружённых партийных активистов, что мятежники понимают важное стратегическое положение города, знают о наличии в провинции значительных советских сил и вряд ли пойдут на такую акцию. К этому я добавил, что провинциальная власть должна когда-то становиться на ноги и если уж не наступать, то хотя бы защищать себя. Они парировали мой аргумент неотразимым тезисом о том, что везде, где возникает народная власть, её защищают советские войска, будь то в Германии или Монголии, в Чехословакии или на Кубе. Договорились, что они останутся на месте, а мы от их имени будем просить советское командование разместить в Чарикаре советское подразделение. Периодически при осложнении обстановки советское командование присылало в Чарикар на некоторое время войсковое подразделение численностью до роты.

Поскольку большую часть территории контролировали мятежники, постоянно актуальной задачей было пополнение призывниками армии, милиции. Из-за трудностей призыва отслужившим солдатам продлевали сроки службы, что вызывало их обоснованное недовольство. Однажды из Кабула прибыла бригада афганских «командос» (десантников) и провела призывную операцию в Чарикаре, согнав в фильтрационный пункт множество людей. Наряду с другими, они «призвали» и человек 20 солдат царандоя, причём очень оперативно увезли их в Баграм для дальнейшей отправки в Кабул. Командующему царандоя и мне пришлось догонять колонну, отбирать своих людей.