Герои смутного времени

Олег сглотнул. Он согласно кивнул головой.

(Конечно, Мухаммед лгал. Такой агент, как этот бывший старший лейтенант был очень нужен ему именно здесь — в России. Какой толк был бы с него, если вдуматься, там, где он не знает языка? Не знал ни местных особенностей, ни правил, ни тонкостей обстановки?… Но надо же было дать увязнуть, для начала, хотя бы коготку? "Коготок увяз — всей птичке пропасть"! Пусть согласиться на таких условиях, а там втянется, и дело пойдет. Никуда не денется. Главное, первый толчок).

— Подумай, брат!

Бородач впервые употребил это слово в отношении Олега. И это было, как понял Мищенко, не зря.

— Присоединяйся к нам!… И помни, мы не можем тебя выпустить отсюда… Я не могу. Не я тебя привез сюда, потому не имею права… И еще вспомни — ни выкуп за тебя никто не захотел дать, и на обмен никто не согласился. Подумай хорошенько!

Мухаммед ушел. Мищенко надолго задумался. Он механически перебирал страницы Корана, смотрел на них, не понимая смысла написанного.

Выбор был простой. Или умереть здесь, тут иллюзий не было. Или примкнуть к ним, уехать куда-нибудь на Восток. Но ведь это выигранная жизнь, и время! А если он будет жить, то, возможно, найдет способ выкрутиться. Сбежать, может быть… да мало ли! Только у мертвых нет вариантов.

Олег представил себя мертвым… И решился.

Три дня он ждал Мухаммеда. Он попросил охранника позвать его, но тот промолчал, а потом сказал, что Мухаммеда никто не зовет. Тот сам приходит, когда считает нужным.

А Мищенко уже и места себе не находил. Он сделал выбор, но теперь его почему-то никто не хотел слушать. Ему казалось, что это огромное событие! Но теперь понял, что это событие только для него, а для окружающих обычное, рядовое дело.

Это сначала смутило его, а потом, почему-то, наоборот, примирило с тем, что он собирался сделать. За эти три дня он нашел тысячу аргументов, и тысячу оправданий тому. Все они были весомы, и весьма убедительны.

Когда Мухаммед, наконец, появился, Мищенко не стал долго ждать, а почти сразу проговорил, как только бородач переступил порог:

— Я согласен.

— С чем? — удивился Мухаммед.

Олег смутился, закашлялся.

— Я согласен примкнуть к вам, и я согласен воевать за вас, куда вы меня отправите — на Ближний Восток, или еще куда. Я готов.

Бородач засмеялся, и похлопал Олега по плечу:

— Я знал, что ты сделаешь правильный выбор.

Потом наступило молчание. Легкая тучка будто набежала Мухаммеду на лицо. Он слегка нахмурился.

— Только Олег, тебе нужно будет сейчас кое-что сделать, чтобы доказать свою решимость.

— Я догадывался, — ответил Олег.

— Тем лучше. Ну, идем.

И бородач указал Мищенко следовать за собой. Олег несколько нерешительно двинулся за ним. Он вышел за порог, и на несколько секунд замер. Солнце, небо, зелень — яркость красок ослепили его, заставили зажмуриться. Отвыкшие от света глаза начали слезиться.

— Идем, идем, — настойчиво проговорил Мухаммед. — Не стой. Дело не ждет.

Олег отправился по уже знакомому маршруту. Но сегодня у стенки стоял не он. У стенки, понурив голову, еле — еле держась на ногах, стоял чернявый подросток. Ну, хотя может и не подросток. Но очень молодой парень — в этом Олег был уверен. Было многолюдно. Мищенко показалось, что все взгляды устремляются на него. От этого по коже забегали холодные мурашки, и в ногах слегка прибавилось ваты.

— Это сын одного глупого грузина, — сказал негромко стоящий за спиной Олега Мухаммед. — Его отец должен был нам немного денег. Немного, гораздо меньше, чем у него есть. Но он очень глуп и жаден. Он любит деньги больше, чем своих детей. Разве это хороший человек? Это плохой человек. Мало того, что он жаден, он попробовал натравить на нас своих знакомых — грузинских "воров в законе". Он думал, они ему помогут.

Мухаммед неприятно усмехнулся.

— Надо наказать глупого грузина. Застрели его сына.

Олег облизнул пересохшие губы. Но он, как бы это цинично не звучало, испытал облегчение. Ему было жутко думать, что придется убивать кого-то из бывших "своих" — солдата или офицера. Гражданский, да еще грузин… Мищенко недобро усмехнулся.

— Держи, — Мухаммед протянул Олегу автомат. — И без глупостей.

— Глупостей не будет, — пообещал Мищенко. — Давай.

Он взял в руки АКМ, передернул затвор. Внезапно наступило всеобщее молчание. Все замерло.

Олег сглотнул, вздохнул, выдохнул, и поднял ствол…