Вира Кровью (СИ)

Алексей вспомнил своё подобное приключение в Москве.

Тихон словно подслушал его мысль: «Помнишь, я тебя раз так прогнал? В качестве прикрытия? Это я тот рассказ запомнил. И показалось мне, что правильно будет и в наших делах такой вариант отрабатывать. Но дело не в этом. А в том, что этот самый Евгений Тимофеевич при подобных заслугах до полковника только к концу службы дошёл. А ведь прошёл ещё Германию послевоенную, Испанию при смене Франко, Ливан во время гражданской войны. В операции по освобождению захваченных там наших дипломатов участвовал. Техник был от Бога, такие прослушки устанавливал! Молодёжь учил…».

Шеф помолчал, то ли вспоминая, то ли раздумывая, стоит ли делиться ещё чем-то. Видимо, решил, что не стоит, и продолжил: «С Бегловым другое интересно: отзывы о нём довольно смутные. Отморозком его почему-то считали. По слухам, даже психолога на него натравили».

«В общем, с вопросами у парня биография, — после паузы подытожил Ященко. — Вроде бы всё возможно, но вероятности друг с другом не вяжутся».

Он помолчал, потом махнул рукой: «В Крыму он был в параллель с нами. И туда его заводила, как я понимаю, «пятёрка» — ну, нынешняя, имеется в виду. Сам знаешь, кто это. Подводили его к Аксентьеву, когда тот стал премьером, через Молодая, он у того стал советником по информации и пиару. Ты с ним не общался, а я пересекался пару раз. Там какая-то сложная каша была, вокруг Аксентьева. Сам он, если помнишь, — Алексей кивнул, — был лидером «Русского единства» крымского, так что контакты соответствующие. Ещё в ноябре к нему подошло «Отечество» в лице Буравлёва, председателя. Затем возникло несколько патриотических движений и клубов, были подписаны соглашения и всё такое. Опять же, сам понимаешь: каналы. Прикинь?»

Оба синхронно усмехнулись.

«Ну, что у них, у ребят этих, есть склонность приписать себе чужие заслуги, — этого не отнять. Тебя тогда в Крыму ещё не было, это 26-го было, февраля. Тогда меджлисовцы напали на Верховный Совет, два человека погибло, а те даже первый этаж захватили. Мы тогда с казаками людей подняли, отряды казачьи сбили, байкеров. В общем, выгнали меджлисовцев. Они же такие — смелые, когда десятеро на одного, да власти сочувствующие за спинами. А тут — и не рыпнулись. Мы тогда на ночь караулы расставили, а утром, часа в четыре, уже «вежливые» нарисовались. Мы им здание передали. В смысле — передали здание казаки. Местные».

Тихон хитро посмотрел на Алексея. «За это «Мужество» дали?» — сообразил тот. Награждение Ященко орденом Мужества отмечали в своё время весело. Но за что конкретно тот его получил — шеф не говорил. Не сказал и сейчас.

«По совокупности, — промолвил значительно. — Неважно. Но, в общем, эти Аксентьева поначалу обсели, а потом в ЦК это было предъявлено как результат их и только их усилий.

Но результат оказался противоположный. Записали за ними косяк. Кровь пролилась — и по их вине. Или недосмотру, неважно. В таких ситуациях любой недосмотр — вина. А был там такой генерал Тимофеев, когда-то в Приднестровье служил. Тот вообще ставил вопрос об аресте нашего героя. Но Аксентьев за него тогда заступился. Тем не менее, в ЦК ребята не дурные, видят всё получше нас — и этих, в общем, решили держать от дел подальше. Тем более вопросов накопилось к ним немало».

«Славянск?» — сообразил Алексей.

«В частности, — кивнул Ященко. — Похоже, решили шельмецы свою игру сыграть. Пользуясь обстоятельствами и авторитетом России. Который она за Крым сильно подняла. Это я свой такой вывод делаю.

Смотри. Активные люди берут администрации и управления СБУ в Харькове, Луганске, Донецке. Всё практически одновременно, да. Посол России давно отозван. У президента на столе — разрешение вводить войска на Украину для защиты людей и нормализации обстановки.

Дальше — сам понимаешь — крымский сценарий: собираются депутаты, отказывают в легитимности киевской хунте. Но свою собственную легитимность как местного законодательного собрания полностью сохраняют. Принимают нужные законы, подчиняют милицию и войска. И — дело сделано! Без крови и пыли!

Помнишь, кое-кто подсмеивался над президентом, когда тот сказал: мол, помните, за людьми будет стоять российская армия! С понтом: ну да, армия будет за спинами прятаться! А президент не оговорился. Сказал именно то, как должно было быть: люди отвергают власть хунты, людей защищает власть местных депутатов. А на случай, если хунта захочет наказать протестующих вооружённой силой, — вон она, армия России! За спинами у людей Донбасса стоит! Поди, тронь их!

Словом, «вежливые» опять: вы тут голосуйте, референдумы проводите, всё сами, — а мы тут вас охранять будем, чтобы фашисты киевские на вас не лезли с карательными планами. Нормально?»

Алексей кивнул: ну, естественно.

Ященко предложил ещё по одной, промочить горло.

«Ты извини, что я тут подробно так распинаюсь, — сказал он совсем не характерную для себя фразу. — Просто когда знаешь, как оно должно было быть, как оно спланировано было…

И вот прикинь: в эту самую развивающуюся операцию, когда в Луганске и Донецке, — да и в Харькове, хотя там сложнее, — всё настолько спокойно идёт, что народ даже скучает… И тут невесть откуда вторгается вооружённый отряд российских граждан! Да под управлением человека, про которого отчего-то всем сразу становится известно, что он — офицер ФСБ. Хотя уже не офицер. И отряд этот не скрывает, что он из России: размахивает российскими флагами, громко кричит о том, что Россия пришла освобождать Донбасс.

Затем этот отряд берёт здание администрации в никому не нужном Славянске. Потому не нужном, что после решения вопроса о власти в областных центрах он и ему подобные города автоматически входят в состав новых республик! Шёл бы себе на Херсон или на Запорожье…

При этом они любезно дают послушать и записать свои переговоры украинским безопасникам, потому как общаются не просто по обычной мобильной связи, но даже заходят в эфир с московских операторов! В разговорах тоже не шифруются абсолютно! Будто действительно в подмосковном лесу потешную битву между реконструкторами разыгрывают.

И я подозреваю, — Ященко вдруг скрипнул зубами, — что так оно и было. Мне в ЦК довели, что никто Беглова ни на какой Славянск идти не уполномочивал. Из Крыма же прошла информацию, будто он сказал, что своё дело сделал, а теперь хочет сделать вообще «своё». Типа, поедет воевать в Донбасс, как Че Гевара в Боливию. И знаешь, я в это верю! Этот человек вполне мог решиться вопреки всем и всему воплотить в жизнь свои белогвардейские фантазии!»

«Так и воплощал, — вскинулся слегка захмелевший Кравченко. — Я читал, как он в своём отряде субординацию белогвардейскую вводил, ругаться запрещал…»

«Но дело не в этом, — продолжил любимой фразой шеф. — Вот он двенадцатого числа поднимает бучу в Славянске, а на следующий день эта нацистская гнида в Киеве, пастор кровавый, провозглашает антитеррористическую операцию! Как ждал, э?»

«Мы с тобой прежде всего аналитики, — продолжил Ященко, поболтав остававшийся на дне бокала коньяк и быстро допив его. — Про боевика — это ты зря. Я тебя именно как аналитика заценил. Оперативник из тебя средненький, уж прости, а вот аналитик-организатор — это на уровне. Ну, вот и свяжи сам все эти факты. И сам ответь мне — похоже ли это на случайность?»

«Н-ну-у… — протянул Алексей, тоже допив свой коньяк. — Могу подытожить. А там появится «Капитан Очевидность» или нет…

Дано: человек с противоречивой биографией. Романтик белой идеи. То ли побывавший в горячих точках, то ли нет. Завербованный или штатно работавший на службу защиты конституционного строя. Заведённый в Крым и подведённый к первому лицу «пятёркой» под видом канала связи с православно-патриотическими движениями. В Крыму он делает или мало, или не главное. Наград и поощрений за это не имеет. При формировании новых органов власти, уже российских, ничего не получает в смысле должности и уважения. Тогда самостоятельно отправляется открывать свой личный фронт в Донбассе. После этого там объявляется режим АТО и начинается настоящая война.