В сложном полете

С утра я с волнением читал «Записки о моем погибшем друге…»

7

ВЛАДИМИР УШАКОВ

С Вадовым Виктором Викторовичем я познакомился случайно, в зачетном самостоятельном полете.

Было это осенью, тоскливым серым утром, когда на стоянке полка полным ходом шла предполетная подготовка. Уже были подвешены бомбы, а навигационное оборудование проверено под током, парашюты заряжены и разложены по рабочим местам в кабинах, когда около самолета в сопровождении командира и штурмана корабля появился незнакомый майор. Невысокого роста, кряжистый, с широкой, как лопата, и черной, как головешка, бородой. Из-под густых насупленных бровей небольшие темно-карие с синеватыми белками глаза смотрели почему-то настороженно и недоверчиво.

— Замкомандира полка! Замкомандира полка! — пронеслось по экипажу.

Мы спешно построились в шеренгу и, повернув головы в сторону майора, «ели» начальство глазами.

— Техсоставу продолжать готовить матчасть, летному и курсантам остаться! — приказал майор.

Вплотную подойдя к остаткам шеренги, окинув нас взглядом, неожиданно спросил:

— Кто курсант Ушаков?

— Я! — ответил я удивленно.

— Слышал, что вы отлично учитесь и отлично летаете. Так?..

Я молчал, не зная, что и сказать. Только хлопал глазами, да краснел.

— Так вот, я полечу с вами. Проверю, — после затянувшейся паузы добавил майор.

Ошарашенный, я забрался в кабину на свое рабочее место. И почему такая честь? Мало ли других курсантов-отличников?.. Откуда такая информация обо мне?.. И для чего?.. Главное, лишь бы погода не подвела, хотя и обещали высокую облачность. Ну, а если в ней придется лететь, тогда работать с левым РПК^[9]. Он точно пеленгует… В общем, не тушеваться. Спокойствие и еще раз спокойствие! Работать так, будто лечу со своим командиром, а не с начальством…

Мы взлетели вторыми, точно выдержав 10-минутный временной интервал. Как всегда, я быстро настроил радиполукомпас на ШВРС^[10], дал курс на ИПМ и принялся вести ориентировку.

К огорчению, вел не долго: белыми рваными тряпками замелькали обрывки облачности, закрывая город и мачту ШВРС, к которой мы шли. Если бы летел со своим командиром, нас бы, наверняка, завернули на посадку. А тут никаких команд. Топайте по маршруту, как запланировано.

Когда стрелка отбила проход ШВРС, доложил Вадову об этом и дал команду «разворот».

— Хорошо, — отозвался командир. — Докладывайте мне подробнее о своей работе. Идти, возможно, придется в облаках. Будьте бдительны. Я тоже буду вести счисление пути.

— Курс на первый этап 125 градусов. Снос минус 5. Высота по прибору 1800, скорость 300. Время прибытия на первый поворотный 11.31.

— Хорошо, вновь отозвался Вадов, вводя машину в крен. — Только курс надо было дать перед ИПМ до разворота, а не после, товарищ курсант.

— Слушаюсь! — ответил.

…Пока есть время — 7 минут контрольного этапа, решил рассчитать курс на 2-й и 3-й этапы. Как правило, ветер в облаках устойчив, поэтому не зряшную работу сделаю.

Когда окончил расчеты и записал их в БЖ (так зовем сокращенно бортовой журнал), посмотрел вниз. А вдруг да землю увижу?.. Но там… сплошная простокваша. Все белым-бело — никакого просвета. Что ж! Сядем на РПК и не слезем с него до тех пор, пока не приземлимся.

Покрутив ручки, снял ОРК — отсчет радиополукомпаса. Потом настроил его на боковую радиостанцию и тоже снял отсчет. Через минуту прокладывал пеленги, и когда закончил — удивился: место самолета получил слева от линии заданного пути в 15 километрах.

Поразительно?! И ветер вроде учел, и курс командир держит точно, в пределах 5 градусов, и только отошли от ИПМ, а такое уклонение!.. Неужели ошибся? Или РПК подвел?.. Все-таки идем-то в облаках…

Вторично запеленговал ШВРС и ПАР — приводную радиостанцию аэродрома истребителей соседнего города — и снова получил место самолета уже в 20 километрах.

Мешкать нечего. Скорей поправку в курс! Иначе на поворотный не выйдем! Два движения транспортиром — и поправка с карты снята.

— Товарищ командир, 12 вправо!

— Есть 12 вправо…

Ну вот и хорошо. Но надо проверить еще и еще, как идем. И так буду проверять весь полет, пока не придем с маршрута.

Вновь пеленгую радиостанции. В пересечении пеленгов получаю место и снова слева в 10 километрах. Что за черт?! Будто и не давал поправку. Почему уклоняемся?.. Неужели ветер-боковик такой сильный?.. А ведь давали на построении всего 50 километров в час. Срочно определить ветер, но сначала еще одно место!..

— Ну как идем, товарищ курсант? — голос Вадова в наушниках.

— Через минуту доложу подробно. Только что получил новое место. Делаю расчеты.

— Ну, ну, жду…

— 10 вправо, товарищ командир!

— Как, еще вправо? — удивился Вадов. — А не уклонимся в другую сторону?

— Не должны. Сильный боковик, 90 километров в час. Только что определил.

— Ну, ну, работай. Беру новый курс. А ты еще проконтролируй, как идем.

— Сделаю…

Срочно уточнить время прибытия на поворотный и рассчитать курс самолета, угол сноса и путевую скорость на второй этап…

Я работаю навигационной линейкой и транспортиром на карте, двигаю подвижным лимбом ветрочета. И снова заполняю графы бортжурнала. И снова работа с РПК. Снова место самолета слева в 12, а потом уже в 15 километрах от линии маршрута. Да что же это такое?! Глазам не верится! Что за сила такая тянет самолет влево?.. Ветер, выходит, не 90 километров, а еще больше! Сроду такого не встречал, сколько летаю!..

И опять работа на карте с мерительными инструментами.

— Товарищ командир! Еще поправка в курс 15 градусов вправо!

— Что? Что? — отзывается Вадов. — Почему такая большая?

— Потому что скоро поворотный. Иначе на него не выйдем, если не довернем.

— А ты не ошибаешься?.. И почему так много поправок?

— Так показывает РПК, товарищ командир. И я ему верю.

— А если РПК врет?.. Точность-то его невелика. Всего 10—15 километров!

— Этот не врет. Я с ним много работал.

— Смотри, Ушаков! Если уклонимся вправо, да попадем в запретную зону к истребителям — головы нам поотрывают. Сначала мне, а уж потом я тебе. Да и столкнуться можем, если впоремся к ним… Какая скорость ветра?

— 140 километров в час.

— Здорово?! А не ошибся в расчетах?..

— Никак нет, товарищ командир. Дважды проверил.

— Ну хорошо, беру новый курс. Когда поворотный?

— Через 5 минут. Уточненное время прибытия 11.34. Зато на втором этапе ветер будет попутным, помчимся ракетой.

И действительно, после прохода поворотного (контролировал его по предвычисленному ОРК на указателе радиополукомпаса) мы помчались галопом. Едва успел проложить два пеленга с нашей ШВРС (она стала боковой радиостанцией, так как маршрут был треугольным — с нее начинался, на ней и заканчивался), как уже были над вторым поворотным.

— Что-то уж очень быстро? — усомнился Вадов снова.

— Путевая большая была, товарищ командир. Я же вас предупреждал…

— Зато сейчас будет маленькая, поползем черепахой…

— Так точно, товарищ командир. Почти час — 58 минут пойдем до КПМ. Ветер дует почти в лоб. Но и снос будет большим — плюс 15 градусов!

— Хорошо, беру твой курс 250 градусов! Если и ошибаешься — домой-то все равно придем по стрелке РПК.

…Ползли мы чуть больше часа — ветер еще больше усилился. Поправку, правда, всего дал одну. На это Вадов весело заметил:

— На пользу пошла тебе критика, штурман. По сравнению с началом полета — на голову вырос.

…Из облачности выскочили только после прохода ШВРС и снижения до 400 метров. Точнее, когда прошли приводную и увидели посадочную полосу, усыпанную зеркальными оспинами луж. По стеклам кабин хлестал дождь, мешая наблюдению. Командир включил дворники, и они ритмично сбрасывали воду с окон.

На душе полегчало, когда коснулись колесами посадочной и, разбрызгивая воду по сторонам, помчались по полосе.