По волчьему следу. Хроники чеченских войн

— Отчего же на местах никак не созреет обстановка нетерпимости к бандитам?

— Чтобы случилось то, о чем вы говорите, и должна работать власть на местах. Во-первых, в структуре власти не должно быть пустот. То есть в районе, кроме администрации, должны исправно работать милиция, прокуратура, военкомат, другие структуры и организации. Если одно из этих звеньев выпадает, начинаются сбои. У меня, к примеру, только что были представители руководства Веденского района. Бандитов мы оттуда выгнали, и обстановка вроде стабилизировалась. Но вместе с тем еще достаточно слабо решаются вопросы соблюдения законности. Почему? Оказывается, в районе нет прокурора. В других случая есть администрация, прокурор, но нет начальника милиции. Какой уж тут порядок!

Второе. Власть желательно формировать из коренных жителей, пользующихся уважением среди местного населения. К сожалению, в иных районах на ответственных должностях находятся люди из Грозного. Понять их, конечно, можно: всякому хочется заполучить престижное кресло, но в итоге такие «руководители» с надеждой поглядывают в сторону военных, рассчитывая получить из наших рук власть на блюдечке с голубой каемочкой. Не получится. Если хотите мира, порядка, нужно и самим работать засучив рукава.

— В нынешней обстановке отдельные командиры полков как бы являются генерал-губернаторами в пределах районов, где расположены их базовые центры... Может, восстановить в таком случае институты военно-административной власти?

— В принципе в ряде районов мы выполняем схожие функции. И там, где командир разумный, понимающий интересы страны, успешней решаются возникающие проблемы. К сожалению, пока не все такие.

— То, что происходит сегодня в Чечне, многие склонны называть новой кавказской войной...

— Войны в классическом смысле слова Россия здесь не ведет. И не ведет по той простой причине, что это ее территория. Даже простой пастух сегодня не отрицает: Чечня — российская земля. Но мы не можем отрицать и другое — применение армии, других силовых структур России против вооруженных бандформирований, того криминально-преступного строя, который сложился в республике в 1991 году, когда к власти пришел Дудаев.

В годы режима Дудаева в республике осуществлялся настоящий геноцид по отношению к русским. Вспомните январь 1995-го. Тяжелейшие и труднейшие бои за Грозный. Я был поражен, видя, как нас со слезами на глазах встречали русские люди, которые оставались в городе, потому что им некуда уезжать. Они говорили, что наконец-то в республику возвращается законная власть, которая сумеет их защитить от произвола и насилия. Так что федеральные войска ведут в Чечне не войну в прямом понимании этого слова, а уничтожают бандитов и террористов.

— Вместе с тем такие террористы, как Басаев и Радуев, считаются в Чечне чуть ли не национальными героями. Неужели они и впрямь пользуются любовью парода?

— Я думаю, весь мир содрогнулся от их преступлений. Согласитесь, разве могут нормальные люди совершить то, что произошло в Буденновске и Кизляре? Это же дикость! Басаевы и радуевы все равно будут уничтожены. Даже если они и выживут сейчас, то до конца своих дней им придется прятаться в своих волчьих логовах, под другой личиной. Пусть их кто-то спасет, вывезет за границу, где за большие деньги сделают пластические операции, но до конца своих дней они будут прокляты. Прокляты будут их дети, внуки. А что сами дети и внуки скажут об этих оборотнях?

Вы знаете, некоторое время назад у меня случилась трагедия — погиб мой сын. Погиб в Чечне. Трагедия перевернула мое сознание. Наша жизнь в общем-то очень коротка — всего лишь какой-то миг в мировом существовании. В конечном счете, нормальные люди должны жить ради будущего и почаще задаваться вопросом: а что о тебе скажут после твоей смерти? Согласитесь, когда человек живет, ему редко говорят правду в глаза о том, что он представляет собой на самом деле. О нас будут судить наши потомки. Будут ли внуки, правнуки ходить на твою могилу, будут ли собираться в твои именины и скорбный день, будут ли говорить добрые слова, будут ли они поднимать чарку водки и говорить хороший тост за тебя, или будут проклинать? Будут ли друзья, знакомые вспоминать тебя? В ответе на эти вопросы, наверное, и заключается смысл нашей жизни.

Если человек строит дом, и строит его только для себя, в таком доме никогда мирно не будут жить его дети. А если он строит дом и думает про них: вот эта комната для сына, но если он женится, ему нужна не одна, а две комнаты, если есть второй сын, о нем тоже следует позаботиться, — лишь тогда дом получится хороший. И в нем мирно уживутся все обитатели. Именно такой дом мы и хотим построить в Чечне. Дом, в котором было бы уютно всем: и чеченцам, и русским, и татарам... И если все мы — и коренные жители, и федеральные войска, пришедшие этому народу на помощь, — будем подходить к решению всех вопросов с таких позиций, нас ждет успех.

1 августа 1996 года группа журналистов на вертолете Ми-8 полетела в горы под Шатой, в расположение базового центра 693-го мотострелкового полка. Еще в полете мы узнали, что одно из подразделений полка ведет бой с боевиками, устроившими засаду неподалеку от блокпоста. Наш борт сопровождали два «крокодила» — боевые вертолеты Ми-24, которые, во избежание поражения, постоянно отстреливали тепловые ракеты.

Наш винтокрылый трудяга приземлился на небольшую площадку, зажатую лесистыми горами.

— На высадку 30 секунд, — сказал командир экипажа, — площадка под прицелом боевиков.

Мы быстро попрыгали на вязкую глинистую, вперемешку с камнем, почву и отбежали в сторону. В вертолет тотчас поместили раненых, и он взмыл в беспокойное небо, где барражировали «крокодилы».

Встретивший нас командир полка полковник Сергей Левкин ввел в обстановку:

— Группа мотострелков на БМП выехала за водой к ручью и попала в засаду. Сейчас там идет бой. Я выслал им подкрепление.

Пока мы беседовали, офицер, который только что прибыл с места боя, доложил: бандиты скрылись в «зеленке».

— Вот так всегда, — вздохнул командир полка, — налетят, и в кусты.

Основная задача полка — сковать действия бандформирований, засевших в горах. Разведка установила, что в этом районе сепаратисты оборудовали два опорных пункта, которые расположены на господствующих высотах — Солнечная и Ламамаисти. Именно оттуда, спускаясь по тропам, как хищные звери, бандиты устанавливают на дорогах фугасы, устраивают засады, обстреливают расположение мотострелков.

— На днях, — продолжал Левкин, — на фугасе подорвалась одна из наших БМП. Подлетела вверх метров на пятнадцать. В воронку от взрыва можно спрятать целый кунг от машины. Здоровый фугас.

Сложность положения 693-го полка состояла в том, что у него связаны руки. Связаны теми договоренностями, которые были достигнуты в Москве и Назрани и якобы направлены на мирное решение конфликта. А боевикам на них наплевать.

— Такое положение, когда нет ни мира, ни войны, — рассказывал Сергей Левкин, — устраивает прежде всего чеченских сепаратистов. Они получили возможность передохнуть, зализать раны, пополнить запасы оружия и продовольствия.

Согласно трехстороннему Договору Российская армия должна оказывать местному населению всестороннюю помощь. Что она и делала: военные передали местным властям Шатоя электростанцию, шесть большегрузных автомобилей. Естественно, 693-му полку хотелось бы получить в ответ поддержку от районных властей, но увы. По распоряжению полковника Левкина, с местным отделением милиции установлена проводная связь, но милиционеры предпочитают ею не пользоваться: выходят на военных в открытом эфире, и боевики сразу перехватывают сообщения — лучшей помощи им не надо. Примечательно и другое: кителя и брюки у милиционеров российские, а вот головные уборы зеленые, с дудаевской символикой.

Я не мог спокойно слушать командира полка. Опять мы идем на поводу у «непримиримых» чеченцев. Ведь ясно: они снова обманут. Как обманывали не раз на протяжении всей многовековой истории наших взаимоотношений.