Нгуен Минь Тяу След солдата

- Кинь, дорогой, я-то думал, что ты еще не знаешь…

Окружив своего замполита, командиры слушали скорбный рассказ Кхюэ. Нян, скрестив руки на груди, молча стоял у стола и мысленно представлял себе картину вчерашнего боя. Да, благодаря подвигу Лы 5-й полк мог сегодня по-прежнему прочно занимать свои позиции, благодаря Лы была отражена последняя атака противника на высоту 475.

* * *

Кинь и сопровождающий его политрук направились посетить фронтовой ансамбль, который остановился неподалеку от расположившегося на отдых 5-го полка. Подходя к пересохшему ручью, они услышали громкий говор и смех работавших на противоположном берегу людей.

Отделение бойцов, раздевшихся по пояс, разравнивало лопатами берег ручья, готовя место для выступления артистов.

Кинь сразу узнал этот ручей. Вместе с Кхюэ он не раз перебирался через него в конце прошлой зимы. Тогда вода здесь стояла почти по грудь, и приходилось подолгу сражаться с бурным мутно-красным потоком. Сейчас вода здесь высохла, и дно ручья обнажилось, выставив, будто напоказ, сверкающие на солнце полосы светлой гальки вперемешку с большими камнями, под которые уходили сухие корни деревьев. Чуть выше по течению был переброшен ветхий, сплетенный из прутьев мостик.

Хиен с подружкой из танцевальной группы - обе в закатанных брюках и гимнастерках с короткими рукавами - с веселым смехом пробежали мимо бойцов. Через минуту девушки уже взобрались на шаткий мостик и с озорным, отчаянным выражением на лице ухватились за перекинутую вдоль мостика веревку.

- Эй, девчонки, поосторожнее, оборваться может! - крикнул один из солдат.

- Вот еще, ничего не будет! - донесся сверху голос подружки Хиен.

- А если бомбить начнут, убежать не успеете! - но отставал парень.

- Подумаешь, бомбить!

- Тогда не визжите и не просите вас оттуда снять!

- Да хватит вам!

- Хватит, так хватит! Пусть Хиен споет нам оттуда!…

- Пить хочется, Зунг, - проговорила Хиен несколько минут спустя.

- Не надо было есть сушеную рыбу!

- Ой, правда, замучила жажда…

- Так и быть, помогу тебе жажду утолить, только с одним условием… - сказала Зунг, хитро прищурив блестящий глаз в густых пушистых ресницах.

- С каким условием?

- Мне, как ближайшей подруге, ты должна рассказать все начистоту… Помнишь того парня, красивого такого, когда мы были в артполку «Кау»?…

Щеки Хиен стали кумачовыми, но она и виду не подала, что смущена.

- Очень даже ошибаешься! Я к нему, как к младшему брату, отношусь, только и всего! Ты ничего не знаешь. Этот парень местный, у него всю семью американцы убили, он на Севере был и встречался с Хо Ши Мином. Я к нему, как к младшему брату, отношусь, вот и все.

Зунг достала из сумки ветку с красным, спелым плодом смоковницы.

- Ой, плод счастья! - радостно схватила ветку Хиен и проворными маленькими пальцами стала отделять кожуру смоковницы. Но едва она сняла кожуру, как, к своему ужасу, обнаружила, что к ее лицу со всех сторон устремляется несметное множество насекомых. Зажмурившись и отмахиваясь свободной рукой, она все же попробовала нектар, стекавший густой струей из розовато-красной спелой мякоти плода, и радостно воскликнула:

- Сладкие и холодные, как мороженое!

- Дома, бывало, летом, когда на воскресники ходили, - стала вспоминать Зунг, - я мороженым прямо объедалась! Лимонным, шоколадным, банановым…

- А я люблю только банановое мороженое, а вот сами бананы почему-то не ем, - произнесла Хиен. - Вот бы сейчас вдруг нашлось здесь мороженое!

Кинь пришел неожиданно, и руководитель ансамбля не успел еще как следует подготовиться к встрече. Хижина, в которой расположились артисты, была сооружена недавно, и в центре ее еще громоздились сваленные в кучу лопаты. На нарах в беспорядке лежали музыкальные инструменты и прочий реквизит. Заслышав призывный стук колотушки, к хижине со всех сторон потянулись люди.

В ожидании концерта Кинь разговаривал с подошедшими к нему артистами. Вдруг его окликнул чей-то высокий голос:

- Командир Кинь!

Оглянувшись, Кинь увидел входившую в хижину женщину в темной блузке и черных брюках.

- Хоа, это вы?!

Женщина всплеснула руками:

- Вот радость-то! Наконец мы с вами встретились!

- Значит, вы по-прежнему артистка?… А как ваш муж? Дети есть? - спросил Кинь.

- Муж сейчас в действующей части, тоже на Юге. У нас уже двое детей!

- Я вас помню совсем юной, - улыбнулся Кинь, - а теперь вы мать двоих детей! Как быстро идет время!

- Да, ведь с той поры прошло уже лет четырнадцать или пятнадцать, - смущенно и радостно рассмеялась в ответ Хоа.

Впервые Кинь увидел Хоа во время сражения под Дьенбьенфу, когда она вместе с другими артистами ансамбля пришла выступать перед бойцами батальона Киня. Тогда это была худенькая, загорелая пятнадцатилетняя девчушка. Кинь вспомнил, как однажды Хоа заблудилась и ее, обессилевшую, всю в слезах, нашел связной…

От нахлынувших воспоминаний Кинь мысленно вернулся к своей семье, к постигшему их горю. Как сообщить жене о гибели Лы? Как утешить мать, потерявшую сына? Но, как бы ей ни было тяжело, она должна знать, что ее сын пал смертью героя, защищая честь и свободу своей родины.

Сам же Кинь глубоко в сердце запрятал эту боль и не давал ей прорваться наружу.

Во время разговора Киня с Хоа в хижину вихрем влетела Хиен с подругой. Увидев всех в сборе, девушки смутились и сели сзади. Лица у обеих раскраснелись и были влажными от пота. Как старшая заботливая сестра, Хоа, взяв их за руки, подвела к Киню и познакомила.

- Хиен у нас солистка. Очень хорошо поет, бойцы ее любят!

Хиен, потупясь, вежливо поздоровалась.

- Да, я слышал, бойцы хвалили ваше пение, - сказал Кинь. - Сколько же вам лет?

- Восемнадцать, товарищ командир.

- Хиен, а как дальше?

- Просто Хиен{31}!

- Ну а характер как, соответствует имени? - шутливо спросил Кинь.

- Да, соответствует, - ответила за нее Хоа.

- У вас есть жених?

- Нет, товарищ командир…

* * *

В тот вечер ансамбль выступал для тех, кого последними сменили на передовой линии около Такона.

Смеркалось. На пепельно-сером небе вырисовывались темные верхушки деревьев. Площадку в пересохшем русле ручья уже заполнили устроившиеся перед импровизированной сценой бойцы. Несколько фонарей ярко освещали сцену. Над головами бойцов шатром раскинулась заботливо прикрепленная к деревьям парашютная ткань.

Взгляды собравшихся были устремлены на ярко освещенный квадратик земли, служивший сценой. После вступительного слова руководителя ансамбля начался концерт. Хиен, стоя на краю сцены за занавесом цвета увядшей травы, смотрела, как танцует Зунг. Исполнялся танец с мечами - шумный, быстрый. Зунг, заметив подругу, весело улыбнулась.

Настала очередь Хиен. Едва она вышла на сцену, как раздались дружные аплодисменты. Прижав руки к груди, она смотрела на тех, кто заполнил пространство в пересохшем русле ручья, стараясь различить в темноте каждое из этих лиц. Солдаты сидели молча, прислонив к плечу винтовки и автоматы. Все ждали от Хиен песни, которая бы рассказала о них, об их надеждах. И Хиен запела. Она пела легко и свободно, так, будто песня летела прямо из сердца:

Ты на марше по дороге к фронту,

Светит над тобой луна…

Сидевший совсем близко, в первом ряду, замполит полка поднял низко опущенную голову и пристально взглянул на нее. В его глазах Хиен увидела такую скорбь, что невольно почувствовала сострадание к этому человеку, и тут же заметила, как заблестели на его глазах слезы. Песня, которую пела сейчас эта девушка, напомнила ему о сыне, и Кинь плакал, плакал впервые после того, как узнал о гибели Лы.

4