Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

Брат девочки Зары бегал, пока взрослые люди боялись и прятались, в брошенные сады. Собрал виноград. Много! Мы все ели. Он младше своей сестры, но поступил как взрослый мужчина. Стучал в квартиры, где остались жить люди, угощал виноградом. Раздал все.

Я, пока было затишье, рассказывала детям сказки. Зара и ее брат – это дети Золины, женщины из дома напротив. Сейчас темно. Свеча погасла. Где-то ветерок. Потому каракули. Я пишу в темноте.

Полина

02.11.

Сегодня рано утром мы с мамой и с тетей Варей вместе ходили за водой. Там промоина, из которой можно брать питьевую воду. Это далеко, через дорогу и еще почти квартал за Зеленый детский сад и за тот дом, где кричал раненый. Там я нашла котенка. Назвала – Рысь. Теперь вместе с ним у нас шесть кошек! Котенок рыжий. Напуганный и дикий!

Вчера издали видела Аладдина. Он кивнул. Был не один. С мужчиной старше себя и с молодым парнем. По вечерам я рассказываю детям волшебные истории Гауфа. Все меня внимательно слушают. Дети – это Зара, маленький Ваха, ему семь, и девятилетняя Алиса. Алиса – племянница Тамары с четвертого этажа.

Мне весной исполнится 15 лет. Конечно, если я буду жива. Мансур рассказал во дворе, что я его невеста. Пояснил:

– Это я нарочно. Чтобы не обижали и не приставали.

А сам тут же спрашивает:

– Ждать будешь?

Я молча кивнула. Вот дурдом!

Пока отсутствует отец, в семье Мансур за старшего. Не однажды он улаживал конфликты между нами трудной зимой 1995 года. В нашем “военном” домашнем общежитии.

С моей мамой общаться невозможно. Постоянно спорим, ссоримся. У нее сдают нервы из-за стрельбы. Она стала нервная и злая.

По ночам бомбят.

Снился сон. Я побывала на планете, где живые существа прозрачные. Состоят из солнечных зайчиков! Из бледно-золотого огня. Невероятно,

но я там была! И эти существа возвели меня в четвертую степень по моим знаниям!

Еще в своем сне я видела Пророка Магомеда! Он ругал меня за мои занятия йогой. Говорил, что и йога, и все знания принадлежат Аллаху.

Осколок изнутри колет, режет мою ногу. Мешает мне ходить.

Будур

04.11.

Золина, жена дяди Сулеймана, собирается уезжать. Денег у них нет. Соседи решили собрать кто сколько может, потому что у них маленькие дети. Мама тоже дала. Мало, только 20 р. Жалко детей!

Ночью была пушечная канонада. Снаряды через наш дом пролетали, куда-то в сторону Заводского района. Было светло, как днем. Наверное, там не осталось ни одного целого дома!

Брат Марьям, строгий и славный дядя Хамзат, говорит, что в ясную погоду русских солдат видно на горах. Он полагает, что в городе война окончится примерно через месяц. Но вообще будет продолжаться долго.

Поля

07.11.

Вчера, 6 ноября, приходил “старший брат” – Аладдин. Он предложил учить меня арабскому языку. Я согласилась. Сейчас школы нет. Историю, весь учебник, я уже прочитала дважды. “Старший брат” подарил два платья. Одно, голубое, он вручил мне. Такое же, но зеленое, – моей маме. Еще принес мне большой белый платок из Мекки! О таком я мечтала давно! У нас самые богатые женщины покрывают такими голову! Платок белый и вышит белым. Он очень большой, как шаль. Аладдин притащил книги. Разные. Говорит:

– Вы читать любите, а за книгой время быстрее идет. Здесь детективы.

Он такой непредсказуемый!

Это события вчерашнего дня. А сегодня беру тетрадь, где я пишу арабские буквы, открываю, а там деньги! Они неожиданно сыплются на меня. Я едва в обморок не упала! Всего 160 рублей! Зачем?! Мы ему и так рады. И всю нашу жизнь будем благодарны за свое спасение. Это лишнее! Неужели я совсем ему не нравлюсь? Аладдин обращается со мной, как с маленькой. Дружелюбен, и только.

Вчера бомбили. Мы с мамой “прогулялись” за хлебом. Попали под обстрел. Прятались у женщин внизу, на “Березке”, в большом доме на первом этаже. Женщин было три. Все молодые чеченки. Одинокие. Красивые. Они, как и мы, пускали посторонних людей с улицы спасаться от стрельбы. Одна из женщин твердила: “Нас всех тут положат!” – и плакала. Вторая жаловалась моей маме: “Не знаем, что нам делать? Какая торговля между войнами? На один, два дня, на еду! На дорогу средств нет. За сумки с одеждой платить нечем! Наверное, мы возьмем, что у кого есть, и пойдем в подвал. Тот, где общежитие от четвертого Хлебозавода. Это недалеко. Два квартала от нашего дома. Там вода рядом. В подвале уже живут люди!” Мы пересидели обстрел. От чая отказались. Вернулись домой.

12.00. Какой сейчас был обстрел! Дальнобойные снаряды летели через наши дома и в зоне видимости разрушали частные постройки. Грохот адский! Некоторые из снарядов, наоборот, не долетали. Попадали в сады. Один разорвался совсем близко от дороги, в крайнем саду.

В это время трое: Султан – отец Хавы, высоченный дядя Валера и седой Николай, возвращались с рынка. Обстрел застал мужчин на пустыре. Какой-то снаряд упал в нескольких метрах от них. Мужчины успели повалиться на землю, на секунду раньше. Спаслись! Никого не ранило. Затем соседи дружно прыгнули в свежую воронку.

Мужчины понадеялись, что дважды в одну точку не попадут. Другие снаряды падали рядышком. Соседи живы и продукты целы. Они вернулись домой!

В этот момент мы с мамой сидели в коридоре, в своей нише за дополнительной стеной от окон. Наши несчастные коты спрятались под ванну! Они сильно испугались стрельбы. Мяукали. Осколок мой болючий “замолчал”, дал мне передышку. Сегодня 7 ноября – революционный праздник бывшего СССР. Наверное, потому всем “весело”!

Патошка-Будур

(из страшной сказки о Грозном)

08.11.

Вчера вечером был ужасный тарарам! Ракеты и снаряды летели во двор. Били минометы и пулеметы. Стены нашего дома ходили ходуном. У всех вылетели остатки оконных стекол. У нас они много раз заклеены бумагой “крестами”, потому остались! Когда мы клеили, некоторые из жильцов, потешаясь, ехидничали: “Кресты, как у русских на могиле!” Мама не реагировала. Она давала добрые советы: “Фильмы про войну с немцами смотрели? Какие там окна? Для сохранности все заклеены крест-накрест. Делайте так же!” Единственное, что почерпнули из ее подсказки окружающие, сразу стали называть русских военных “немцами”.

К вечеру пришел Аладдин. Он явился весь в глине. Объяснил, что когда шел – обстреляли наш пустырь. Ему пришлось с какой-то серой кошкой полежать в пустом окопе. Кошка вырывалась. Она его оцарапала. Оказалось, это мой кот – Чипс! Аладдин спасался вместе с ним. Мы нагрели воды, чтобы наш гость на кухне мог помыться и помыть голову. Постирали его одежду. Мама заявила, что все мокрое и в ночь она его не отпускает. Он сопротивлялся для приличия, но просиял и остался!

Нам с мамой пришлось тесниться на бабушкиной кровати, а гостю мы одолжили диван.

Мы рассказали “старшему брату”: временно рядом с нами живет семья с четвертого этажа. Чеченцы. Раньше с молодой веселой женщиной из этой семьи мы дружили. Особенно в Летнюю войну. Но теперь времена переменились. Соседка и ее родственники держатся надменно. С неприязнью к нам и другим русским людям. Терпим. Помним их горе. В дни Летней войны у подъезда погиб сын соседки 19 лет! Пушинка и Тамара были ранены.

Мы в этом не виноваты, но… вина на нас, так как стреляли по двору из русской воинской части. Аладдин объяснил:

– Неприязнь и ненависть – неизбежны! Вы должны быть к этому готовы. Понадобится много терпения, чтобы вынести незаслуженные обвинения и обиды.

И признался:

– Мои знакомые не понимают меня, когда я говорю, что иду проведать русскую семью. Рассказываю о том, что подружился с вами. Что вы нормальные. Мне не верят!

Вечером в тишине я, соскучившись по улице, выглянула во двор. Увидела там осколки величиной с руку! Такой пополам рассечет. Они как большие поленья для растопки печи.