Только звезды нейтральны

- Сколько судов?

- Два крупных транспорта.

- А вы думаете, три тральщика обеспечат их конвоирование?

Начштаба развел руками:

- Что поделаешь?! Остальные корабли на другое дело нужны. Вот боевой приказ. Действуйте! Учтите, немецкие подводные лодки зачастили в Арктику. С мыса Желания доносят: там дважды наблюдали перископы. Одна лодка чуть-чуть не потопила транспорт. Хорошо, немцы промазали, а то бы пяти тысяч тонн продовольствия как не бывало… По-честному скажу, меня не только лодки беспокоят. Ведь там немецкий рейдер бродяжничает, зимовщиков обстреливал. Так что вы будьте готовы, Держите связь с нами и авиацией…

* * *

После обеда в кают-компании флагмана собрались командиры кораблей, командиры боевых частей, политработники. Максимов присел к столу и не торопясь раскурил папиросу. Зорким взглядом встречал он появление каждого нового человека. Зайцев вошел вместе с инженером-механиком - добродушным усатым толстяком, казавшимся намного старше своих лет. На Зайцеве было то же щегольское плащ-пальто и на высокой фуражке - целлофановый чехол.

«Если я все время буду думать о нем, грош мне цена. Отныне Зайцев для меня как все! Дело, прежде всего дело!»

Зайцев четко приложил руку к козырьку:

- Разрешите присутствовать?

Максимов кивнул.

Служебное заседание началось с того, что Максимов огласил приказ командующего флотом, потом развернул карту с проложенным на ней курсом кораблей. Длинная изломанная линия тянулась от острова Кильдин через все Баренцево море. Путь предстоял далекий и опасный. Надо быть готовыми ко всему.

Потом Максимов достал кальку походного ордера, объяснил порядок построения, встречи с судами и конвоирования их в Архангельск. Когда он закончил, Зайцев заметил:

- На кораблях некомплект личного состава. Максимов повернул к нему голову:

- Какие корабли вы имеете в виду?

- Да у меня, например…

- Доложите, кого вам не хватает.

- Командир отделения сигнальщиков в госпитале.

- Хорошо. На время похода к вам будет прикомандирован командир отделения сигнальщиков с флагманского корабля старшина первой статьи Шувалов.

Офицеры с удивлением переглянулись. Они не понимали, чего ради комдив пошел на такую жертву, отпускает своего сигнальщика, которого по одному почерку, быстроте и четкости передачи семафора узнавали на всех кораблях. Таких виртуозов днем с огнем не сыщешь. Трудно без него придется Максимову…

И впрямь, сколько всего в жизни связано с Шуваловым! Максимов помнил стриженного наголо салажонка, которого мать просила «держать построже, спуску не давать», а он, этот самый салажонок, воспользовался добрым к нему отношением и такое устроил… Но как раз этот случай их сперва разъединил, а потом сблизил, и Максимов стал для него не только начальником, командиром, но чем-то гораздо больше - духовным отцом, он сумел привить ему интерес к книге, наукам, воинской специальности. И странное дело: чем больше Максимову приходилось возиться с Василием, тем больше тот привязывался к нему. Максимов считал себя неважным воспитателем, и если Шувалов стал хорошим сигнальщиком и честным парнем, то это не заслуга Максимова, а просто так сложились их отношения.

Война их разлучила. Максимов изредка вспоминал о Шувалове, но не имел понятия, где он и что с ним. Что он мог погибнуть - об этом Максимов старался меньше всего думать, ведь парень был молодой, крепкий, даже невозможно было представить, что его уже нет на свете. Все больше будни вытесняли мысли о прошлом, воспоминания, весь облик людей, с которыми когда-то вместе пришлось служить. Война становилась единственным смыслом жизни, с ней были связаны самые сильные переживания. Все остальное, что происходило до войны, казалось не настоящим, не главным. Милое, приятное, но не главное в жизни.

Вот почему встреча с Шуваловым на Северном флоте явилась для Максимова полной неожиданностью. В тот день он поздно вечером возвращался на корабль. Едва вступил на палубу, как перед ним появилась фигура в коротком полушубке, ушанке, надвинутой так низко на глаза, что и лица-то было не разобрать. Парень вплотную подошел к Максимову и спросил тихо:

- Не узнаете, товарищ командир?

Он сорвал с головы ушанку, и тогда Максимов узнал. По глазам узнал. Потому что все остальное было незнакомое: темные волосы, гладко выбритые, до синевы, скулы, взрослое, возмужавшее лицо. Сейчас оно смеялось, и глаза, темные, смешливые, смотрели ласково.

- Шувалов?

- Так точно!

Максимов не сдержался, обхватил его за плечи и повел в каюту.

- Не чаял я, товарищ командир, когда-нибудь свидеться. А вместе с тем не терял надежды…

- Откуда ты, Василий? Когда прибыл? Как дела вообще? Мать здорова? Рассказывай все как есть…

Максимов был слишком взволнован этой встречей. И так же, перемежая свою речь восклицаниями, отвечал ему Шувалов:

- С Балтики я. Из Таллина отступали, тонул, чуть богу душу не отдал. За мину схватился, верите ли, товарищ командир. Всю ночь на ней продержался. Она меня и спасла. А мамаша погибла. Нету. А вы-то как?

- Да я, вот видишь… Живу, воюю… Что ж, служить вместе будем? Хотя ты уже старшина, у меня и должности для тебя подходящей нету.

- Товарищ командир, не в должности дело, я хоть в матросы обратно, только бы с вами…

- Ладно. Найдем что-нибудь подходящее.

Так снова начали служить вместе Максимов и Шувалов. И если бы не Зайцев - молодой, неопытный командир корабля, - Максимов никогда не согласился бы остаться в этом походе без Шувалова.

* * *

ТЩ- 205 стоял рядом с флагманским кораблем, и потому Максимов начал осмотр кораблей с него. У трапа никого не оказалось. По дороге к каюте командира откуда-то вынырнул дежурный и скомандовал: «Смирно!»

- Где командир корабля? - спросил Максимов.

- Отдыхает.

Максимов взглянул на часы и покачал головой.

В сопровождении вахтенного офицера Максимов пошел дальше и увидел прислонившегося к переборке Шувалова.

- Вы кого-то ждете?

- Командира.

- Давно ждете?

- Час двадцать минут.

- Сейчас командир вас примет. Максимов постучал в дверь.

- Кто там? - откликнулся сонный голос.

Зайцев открыл дверь и юркнул за бархатную занавеску.

- Богато живете, товарищ капитан третьего ранга, Слишком долго почиваете.

Из- за занавески послышался виноватый голос:

- На то и существует адмиральский час.

- Час, а не два…

Вахтенный получил разрешение выйти, и Максимов с Зайцевым остались наедине.

- У вас какие-то странные порядки: старшина сигналыциков должен часами ждать приема.

- Ничего страшного, на то он и старшина,

- Нет, такого не должно быть. У нас здесь с уважением относятся к людям. К людям, а не к званиям, - подчеркнул Максимов.

Зайцев повел глазами по сторонам и ничего не ответил…После ухода Максимова Зайцев наконец вызвал к себе Шувалова.

- Значит, прибыли для дальнейшего прохождения службы?

- Никак нет, на один поход, товарищ капитан третьего ранга, - отчеканил Шувалов. И подумал: «Должно быть, комдиву трудно служить с таким человеком, как Зайцев».

- На один или на два, это мы еще посмотрим, - с раздражением сказал Зайцев. Затем, помедлив, он вызвал помощника, приказал разместить Шувалова в кубрике и обеспечить всем необходимым.

4

Короткие прерывистые звонки колоколов громкого боя разнеслись по кораблю.

Максимов следил за часами. Время сниматься с якоря. Надел чесанки, кожаное пальто на меху, шапку-ушанку и вышел на мостик. Было свежо и ветрено. Кругом царила привычная деловая суета: с носа доносился голос боцмана, покрикивавшего на матросов.

- Шесть баллов, товарищ капитан второго ранга, - доложил, выйдя из рубки, командир корабля капитан-лейтенант Проскуров.